Сердце хирурга. Оригинальное издание

Это третья "медицинская" книга в моей читательской биографии. И в третий раз я не осталась разочарованной. Федор Углов родился в 1904г и прожил 103 (!) года. Уже только это вызывает интерес к его биографии. Такая длинная жизнь особенно удивительна учитывая перенесенный брюшной и сыпной тиф с осложнениями, сепсис, длительное время нахождения без сознания на грани жизни и смерти.
Несмотря на обилие медицинских терминов и описаний операций книга читается легко. Федор Григорьевич довольно подробно описывает и жизнь своих родителей, и свое детство в Иркутской губернии. Очень поразила теплота, с которой он говорит о своих пациентах. Поразило наличие в книге не только успехов и революционных открытий, но и упоминание неудач, летальных случаев. Причем в этих случаях он пишет и о причинах этих неудач, о последствиях принятых им самим (!) неправильных решений.
Также в книге он пишет о своих взглядах и на другие стороны жизни. Несколько фрагментов особенно запавших мне в душу я сохранила тут в цитатах (хотя по объему это далеко не цитаты). Вот, например:

и вот о том же

Или вот фрагмент. Об этом я читала в художественной литературе и слышала от своих бабушек и дедушек, переживших тяжелый период в жизни всей страны.

Так что помимо истории семьи Угловых, истории развития хирургии в нашей стране, истории открытий новых методов лечения и проведения операций в книге рассказываются истории жизни многих пациентов, описываются принципы работы врачей и хирургов в частности, а также упоминаются некоторые вполне очевидные вещи (гигиена, правильное питание, вредные привычки, лень, грубость, жадность, тщеславие и т.д.), о которых почему-то забываем в повседневной жизни.
И еще один момент. На протяжении всей книге я ждала встречи с событиями 30х годов (я только закончила читать "Крутой маршрут" Гинзбург). И у меня до сих пор не укладывается в голове, что несмотря на наличие одинаковых временных периодов эти люди жили в разных измерениях. Федор Углов выступал по всему миру, знакомился с иностранной литературой, общался с иностранными врачами беспрепятственно. Тогда как в то же время кому-то это выходило боком.

Над оценкой долго колебалась, потому что если коротко, то автор не писатель. Но ведь это и не художественное произведение и требований таких к нему быть и не может и ценность в данном случае измеряется не красотой языка, повествованием и сюжетом. Это автобиография врача, человека давшего клятву Гиппократа, с призванием небывалой силы, который пережил финнскую и вторую мировую, раскулачивание и осаду Ленинграда, проводившего операции с местным обезболиванием то есть на людях в сознании, человека с неуемной тягой к знаниям и первопроходца во многих областях медицины. Это настолько стоящая книга, что не выразить словами.
Как только я начинала придираться, как книга сама меня одергивала. Если мне не нравилось, что-то в герое, то я понимала, что это человек, а человек не может быть идеальным, и если мне что-то не по нутру, то не мне проводить шкалу для его оценки. А уж насколько он терпим к другим, с какой силой сопереживает людям и чему учит, то не каждый так сможет.
Это автобиография, и слова из аннотации можно сразу вычеркнуть - дневником здесь и не пахнет. Но при этом о личной жизни автор говорит очень мало: жену называет по имени-отчеству, на многие страницы она постоянно пропадает, про детей вообще тишина, хоия было их как минимум трое и первый и третий были девочками, юольше про них ни слова. Но в противовес этому очень интересные жизненные истории отца и матери, предков, про царя и ссылки, каторгу и Сибирь. Противовес право слово.
Медицина - тема не моя, но книга вся наполнена историям из жизни больных, грустными и счастливыми, светлыми и не очень, но почти все из них совсем не похожи на выписку из медкнижки, участие врача чувствуется повсюду от открытия нового метода операции до писем и открыток выписавшимся пациентам. Книга пропитана любовью к людям, родине, жизни. И немногт любви к коммунизму и светлому будущему и мнений за "всех", но это книгу совсем не портит.

Я бы не сказала, что это на 100% художественная книга. Но и чисто нон-фикшеном ее назвать нельзя. Все-таки Федор Углов - выдающийся хирург, а не писатель. Но дабы читать не заскучал под описание операций, где все термины не всегда понятны, да и вообще вообразить, как это все проводится, сложно, он всегда вставлял предысторию пациента или кратенькое описание его жизни после операции.

Я очень далека от медицины и никогда даже желания не было стать врачом. Но я во многом очень согласна с Федором Григорьевичем, что не стоит идти в медицину с жестоким сердцем. Врач обязательно должен быть человечным, особенно хирург, потому что обращаешься ты к врачу не от хорошей жизни, увы. Очень интересно было читать о работе этого выдающегося ученого. О том, насколько совестливый и ответственный это был человек, как серьезно он относился к своей работе. Конечно, после прочтения книги полезла читать его биографию. Оказывается, Федор Григорьевич - настоящий долгожитель! И приведены его советы, как прожить долго. Конечно, в них чувствуется настоящий советский человек, но почитать было интересно.

Даже в те годы, когда Федор Григорьевич только начинал свой путь и потом, в послевоенное время, когда уже начал проводить первые операции, когда еще никто в стране и даже в мире такие не делал, медицине очень мешала бюрократия. Сейчас она, пожалуй, разрослась еще больше. Но я удивилась, что в те годы врачи тоже страдали от этого. Не совсем у нас действительность совпадает со всякими регламентами, как должно быть. Потому что у человеческого организма свои законы, которые не подчиняются бумажкам.

Так совпало, что после прочтения книги я начала смотреть сериал "Нулевой пациент". Кстати, рекомендую. Так что январь выдался прямо медицинский. Книгу тоже советую, мне было интересно.

Восхитительная книга!
Я откладывала ее прочтение практически 10 лет и теперь об этом жалею.
Слушала я ее в начитке Ивана Литвинова. Очень приятный мягкий голос, который как нельзя лучше подходит книге.
Фактически это автобиография выдающегося хирурга ХХ века Федора Углова, дожившего до 104 лет и попавшего в Книгу рекордов Гиннеса как самый долгопрактикующий хирург планеты за операцию, которую он сделал пациентке накануне своего 100 -летия.
О детстве, семье, начале работы и пути становления будущего врача.
Как же это было интересно!
Книга изобилует случаями из медицинской практики, в том числе и во время Великой Отечественной войны.
Федор Углов брал на операции даже тех больных, от которых отказались другие врачи.
Довольно часто он рассуждал так: " Эту операцию в нашей, да и других странах никто никогда не делал. Я сяду за книги, узнаю всю доступную информацию, качественно подготовлюсь и сделаю ее сам".
Достойно восхищения, не правда ли?
В книге очень много подробностей о ходе операций и человеку далекому от медицины это может быть неинтересно и даже неприятно.
Помимо всего прочего, Федор Углов часто в тексте повторяет, что он против алкоголя. Категорически. В жизни он тоже идею о вреде алкоголя нес в массы.
Вы не пожалеете, если прочтете книгу.
Она западает в душу.
P.S. слушая о том, как много Углов работает, невольно возникал вопрос: а успевал ли хирург жить?

Нельзя сомневаться в том, что Фёдор Углов (1904—2008) — великий хирург. И его главная автобиографическая книга очень интересна: в частности, как взгляд «изнутри системы» на развитие советской медицины с начала 1920-х до начала 1970-х гг. Сила личности автора, его выдающиеся природные способности, жизнестойкость в тяжелейших ситуациях – всё это вызывает восхищение. Но вот что не даёт мне покоя, и ради чего, собственно, пишу я эту заметку (не претендующую на статус рецензии).

В главе IX Углов рассказывают нам следующую историю о своём учителе, Н. Н. Петрове.

Однажды Николай Николаевич сделал операцию по поводу туберкулеза почки и удалил её. Операция была тяжёлая, больную после долго приводили в себя. А у самого профессора возникло неясное ощущение допущенного промаха: не оставил ли в операционном поле салфетку? Когда больная обрела ясное сознание, он пришел к ней и сказал:

— Вы знаете, мамаша, у меня такое впечатление, что у вас в ране мы забыли салфеточку. Забыли и зашили. А это нехорошо, даже очень плохо. Как вы смотрите, если снова дадим вам наркоз, раскроем рану и поищем эту салфеточку?

— Что ж, — ответила больная, — раз считаете нужным, я согласна.

Так и сделали. После наркоза распустили швы, раскрыли рану, но никакой салфетки не обнаружили!

Через несколько лет эту женщину привезли в клинику на машине «скорой помощи» с опухолью желудка, вызвавшей непроходимость. Николай Николаевич, как услышал об этом, сразу же воскликнул:

— Это моя салфетка!

Когда больной произвели резекцию желудка по поводу опухоли выходного отдела, вскрыли препарат, там и вправду была она, замурованная салфетка! Проникнув в забрюшинное пространство и в просвет желудка, она явилась причиной непроходимости.

Всё это преподносится как образец добродетели: хирург должен уметь признавать свои ошибки.

… А когда женщину выписывали из клиники, она, улыбаясь, спросила у Петрова:

— Может, Николай Николаевич, история со мной будет чем-то полезна науке?

— Разумеется, — согласился профессор. — Это наука. Мне!

Эффектно, правда? Проблема в том, что поучительная история – несомненная байка, да ещё и глупейшая. Операция по поводу туберкулеза почки проводится в забрюшинном пространстве, поэтому забытой салфетке не было нужды туда проникать, она там находилась изначально. А вот чтобы оказаться в просвете желудка, злосчастная салфетка должна была обладать, ни много ни мало, способностью к телепортации. Сначала она должна была телепортировать из забрюшинного пространства, сквозь брюшину, в брюшную полость; затем она должна была телепортировать из брюшной полости в полость желудка (преодолев все три его оболочки, включая мышечную). Другими словами, описываемое Угловым происшествие анатомически невозможно. Причём автор, блестящий хирург, не мог этого не понимать. Так для чего же он морочит голову доверчивым читателям?

Я теряюсь в догадках. Возможна даже версия конспирологическая: может, это такой оригинальный тайный знак наиболее внимательным читателям? Указание на то, что в этой книге нельзя верить вообще ни одному слову? Но зачем автору подрывать доверие к собственному тексту? Он же не под дулом пистолета книгу писал?

В общем, у меня ответа нет. Предлагайте ваши версии.

Федора Григорьевича я увидела впервые по телевизору в каком-то новостном репортаже в начале 2000-ых. Очень меня тогда поразил тот факт, что человек, перешагнувший 100-летний рубеж, стоит у операционного стола со скальпелем. Очень приятно спустя много лет взять в руки книгу этого выдающегося человека. Я вообще люблю производственные романы, которые пишутся глубоко влюбленными в свое дело людьми, а академика Углова совершенно точно можно отнести к такой категории людей.

У книги очень патриотично-поучительный тон, этого не отнимешь. Но не стоит этому раздражаться, уж если кто и может поучить жизни, так это Углов. Человек, который добился всего сам, своим желанием учиться, помогать людям, быть полезным обществу. По нынешним временам это звучит чуть ли не наивно, но чтобы мы делали без таких людей? И так ли важно, какую политическую систему поддерживал этот человек? (А какую он мог поддерживать в 74-ом году...)

Книга включает в себя не только описание медицинских случаев, Федор Григорьевич рассказывает о своей жизни в целом, и это выходит у него так просто, как будто он беседует лично с тобой под чаек. А жизнь эта, без преувеличений, получилась непростой: тяжелая болезнь в юности, Финская война, работа в блокадном Ленинграде, практика в сельской глуши. Кого-то испытания ломают, Углов умудрился все это пережить, укрепить здоровье (хотя впоследствии периодически страдал болями), и постоянно учиться и совершенствоваться, не пристраститься к вредным привычкам.

Лично меня в книге поразили две вещи больше всего. Первое, это в каких примитивнейших условиях проводились операции на открытом сердце, легких. Под местым наркозом зачастую, Федор Григорьевич постоянно сокрушается, что в их распоряжении был только новокаиновый местный(!) наркоз. Это сильно осложняло развитие медицины, было чревато для пациента болевым шоком. Я не медик, не могу полноценно рассуждать о недостатках и преимуществах того или другого способа наркотизирования, но на своем бытовом-обывательском уровне знаю, что под новокаином даже зубик лечить не стану. Печально, что в это время в мире развивалась анастезия, но в СССР почему-то пришла гораздо позже.

Из этого как бы вытекает второй пункт, который при озвученных выше обстоятельствах со сложностью общего наркоза и обезболивании вообще очень многое говорит о личности хирурга. Федор Григорьевич очень трепетно относится не только к здоровью, но и к комфорту своих пациентов.

.
К сожалению, и на данный момент это довольно частая проблема в медицине, к тебе относятся как к кусочку мяса, которое надо обработать и передать дальше по конвееру. Я понимаю, что такая тяжелая профессия очерствляет и придает циничности, поэтому к медикам всегда отношусь с большим пиететом, и главное по сути то, что тебе жизнь спасли, но всё же... Тем удивительней позиция Углова в те тяжелые времена, когда в условиях нехватки всего на свете он не только делал уникальные операции, но еще и сострадал своим пациентам.

Федора Григорьевича, урожденного иркутянина, помнят и чтят в городе, которому он посвятил большую часть своей жизни. В Санкт-Петербурге есть сквер, названный его именем, а в 2016 году открыли памятник, посвященный этому замечательному человеку:

Если не считать оды, восхваляющие советскую власть, революцию и бесконечные книксены в сторону великой и прекрасной страны - СССР, то хорошая книга получилась. Познавательная в плане медицины и ее состояния в послевоенные годы, интересная и пропитанная любовью к своему делу, к науке, к пациентам; стремлением к открытиям и постоянным поискам новых решений, новых методов борьбы с болезнями. А читать книгу, написанную человеком, увлеченным своим делом, никогда не бывает скучно.

P.S. Правда, ИМХО, книгу можно было бы сократить в два раза, не так подробно рассказывать про операции...
И аналогичные книги Вересаева и Булгакова мне понравились много больше.

Замечательная книга, автор которой - блестящий хирург, профессор Федор Углов. Удивительный человек, талантливый хирург, ко всему этому - он не менее талантливый писатель.

Книга, построенная на документальном материале из его жизни, написана очень проникновенно. Некоторые сюжеты, которые он описывает, трогают до самой глубины души. Например, когда он описывает жизнь в блокадном Ленинграде - плакать хочется.

Невероятно интересно изложены разные случаи из врачебной практики.
Очень советую прочитать эту книгу, которая написана сердцем великого русского хирурга.

"Хирург должен иметь глаз орла, силу льва, а сердце женщины."

Это - эпиграф к книге Углова "Сердце хирурга".

Книгу можно назвать автобиографией талантливого хирурга Фёдора Углова, уже в детстве решившего посвятить себя медицине.

История, конечно, невероятная. Фёдор Григорьевич - до глубины души преданный своему делу человек, прожил 103 года, проводя операции практически до своего векового юбилея. Прошёл две войны, блокаду, налаживал медицину можно сказать на пустом месте в глухом сибирском городке. И, несмотря на все это, остался неравнодушен к пациентам, в отличие от многих других врачей.

Мне интересно было читать про развитие хирургии в двадцатом столетии. Ф. Г. Углов брался за больных, от которых отказывались другие врачи, искал пути лечения, пробовал, ошибался (куда без этого), и в итоге все эти "опыты" приводили к новым методам в медицине. Автор одним из первых стал проводить сложные операции на пищеводе, лёгких, сердце, раковых опухолях, является автором изобретения искусственного сердечного клапана.

В книге многовато идеологии и пафоса, особенно восхваления советской медицины за её бесплатность и доступность, но первое издание вышло в 1974 году, наверное, тогда это было в порядке вещей. Много подробностей о жизни пациентов, из-за этого все истории воспринимаются намного острее, больные выглядят реальными людьми, а не просто статистикой, и не раз я рыдала, читая об их случаях.
Особенно интересно читать будет людям медицинских профессий, потому что в книге много профессиональных подробностей. Ну а я всем желаю таких неравнодушных толковых врачей, но чтобы поводов обращаться к ним было как можно меньше

Я даже не представляла, что мемуары хирурга могут оказаться настолько интересными и так меня захватить.
И как-то не задумывалась, насколько тяжелой может быть работа хирурга. Да, я знала, что операции могут длиться часами, но не имела ни малейшего представления о том, сколько труда стоит за такими операциями, сколько предварительной подготовки. Оказалось, что найти причину болезни и устранить ее - это та еще детективная история. И каждый раз хирург балансирует на грани: рискнешь применить новую технологию и не преуспеешь - скажут, что был неправ и рисковать не стоило. Не станешь рисковать - тоже осудят, мол, мог же спасти, терять-то все равно нечего было. Подобные ситуации случаются практически в каждой сфере человеческой деятельности, но здесь речь идет о человеческой жизни. А насколько же хрупкая она, эта человеческая жизнь! Когда простой застрявший в пищеводе комочек пищи может привести чуть ли не к летальному исходу, когда стоит немного замерзнуть, возвращаясь от подруги домой - и спустя какое-то время никто из врачей не решается оперировать больные легкие... И в то же время, насколько удивительно стойким может быть этот хрупкий организм, когда голодные, в суровую морозную погоду блокадного Ленинграда люди находили в себе силы не просто жить, а еще и сражаться, за свои и за чужие жизни.
Удивительна судьба автора, человека, о котором, к стыду своему, до прочтения этой книги я даже не слышала ничего. Родом из сибирской деревни, не просто переживший, но и активно оперировавший во время блокады Ленинграда, решавшийся на операции, которые до него не делал никто в мире.
Просто невозможно в одной рецензии передать всю многогранность этой книги: здесь и любовь к своей профессии, любовь к стране и ее истории, здесь и размышления о том, что такое быть хирургом, здесь и рассказ о удивительных людях и удивительных операциях...