Преступление и наказание. Идиот

Не совсем отзыв, скорее размышление на тему.
Склонна полагать, что данная книга написана совсем не про Раскольникова и не про его юношеские искания. Его история приводится скорее для отвода глаз, для контраста. В конце концов на все вопросы ответил одним своим появлением Свидригайлов. И, думается мне, именно он и есть центральный персонаж книги, ради которого всё это затевалось.

Раскольниковых таких - вся страна, которые под влиянием максимализма мучают себя похожими вопросами, другое дело, что грань не все переходят. Но и Раскольников перешёл грань потому что так хотелось автору. Но это всё не важно. Важна бессмысленность. Нет цели для так такового человеческого существования, и во-многих своих книгах Достоевский копает именно это. То есть по сути выбор стоит не "Тварь ли дрожащая или право имею?", а "смириться или не смириться?". И правильный ответ - "смириться". Раскольников потрепыхался-потрепыхался да и сдался. Пришёл к освобождению через любовь и раскаяние, хотя тут ещё спорно, лично я считаю, что там было больше страха и отчаянья.

А Свидригайлов, думаю, уже понял и не боялся. Всё попробовал, но смысла не нашёл и бога своего не нашёл, веры так называемой. Попробовал было в любовь удариться, как Раскольников, но и там всё глухо. И суицид - лишь логичное завершение жизни, которая уже не приносит ничего. На его глубине уже нет разницы живёт он или нет, всё одно. Вечность - банька с пауками.
Эта же тема потом нашла своё более развёрнутое воплощение в Бесах. Когда Кириллов не принимая бессмысленность жизни пытался найти смысл в смерти, а Ставрогину уже просто было на всё плевать, почти как Свидригайлову. В Карамазовых бессмысленность воплощали собой Смердяков и Иван. Но, если Иван ещё сомневался, то Смердяков уже только развлекался.

Вообще, выходы то может Достоевский и предлагает в своих книгах, но не для таких как они. Не для тех, кто пытается искать ответы. Тут скорее так, не лезьте куда не просят, живите себе. Верьте в Бога или любовь, или хоть во что-то, главное верьте. Потому что, если начнёте искать - ничего не найдёте, только веру потеряете, а без веры - выход только смерть.

Никакого отзыва здесь не будет, потому что единственный идиот в "Идиоте" Достоевского — это я, наивно поверившая тому, что князь Мышкин (князь Иисус в черновиках, ага) на самом деле являет собой образец тонкой и сочувствующей души. Но как в братьях Карамазовых не треба было б-га, который допускает слезинку ребёнка, так и тут я отказываюсь от такого вот иисусика. Это же страшный человек, ужасный, жуткий. Я до последних страниц не верила, уж того ли я "Идиота" читаю.

В романе 3 стержня, которые должны бы по идее его держать — Парфён, Мышкин и Настасья Филипповна. Ну ладно, чёрт с ним (б-г с ней?), добавим ещё четвёртым столпом Аглаю, которая, в общем-то, та же Настасья Филипповна, только выросшая в другой обстановке. С другой стороны, и Мышкин ведь тот же Парфён, так что пусть будет. Остальные персонажи и вовсе неживые, а какие-то полукомедийные зарисовки с одной чертой характера и туманными клубами дыма вместо остальной личности. Впрочем, так и надо. Пока четыре столпа держат этот мир, остальные клубятся и кипят. Собственно, почти всё время мы только их и видим. Ау, где Настасья, где Парфён, где Мышкин? Ну хоть Аглаю покажите. Ну хоть не всю, кусочек туфли, портрет, пусть хоть запахом духов повеет. Нет ответа.

А четыре столпа-близнеца стоят и пугают один другого больше. Настасья Филипповна ещё ладно, какой с неё спрос, они с Аглаей своим судьбам не хозяйки, как бы ни старались. Вот и пытаются всё какой-то крендель выкинуть, чтобы создалась видимость, будто они что-то решают. На самом деле за них всё уже давно решено. Парфён из этого квартета самый честный, хотя внешне и может напугать поболее других. Но медведь тоже кудлат и страшен, зато если его приручить, то и на велосипедике ездить может, и на задних лапах плясать на ярмарке. Парфён единственно честный перед остальными и самим собой персонаж, за что и огребает на протяжении всего повествования, а потом ещё и ведёт всё к тому, что все кругом д'Артаньяны, а он один виноват. Да, он хочет поглотить Настасью Филипповну, оторвать от неё кусок, впитать в себя, но он этого и не скрывает. А что же "Иисус", эта змеюка подколодная? Тихой сапой, улыбочками прикрывается, а сам такой же, даже ещё хуже. Как в рассказе "Дама с собачкой". Сначала поманит шпица пальцем, а когда тот к нему побежит — пальцем сурово погрозит. Подкинул Настасье Филипповне искушение, ввёл её во грех, а потом вроде как его тут и не стояло, вроде как он тут ни при чём. Но хотя кровь капает с ножа Парфёна, всё же она на его совести. Если она у него есть, конечно, эта совесть. Всё-таки ведь чего-то в нём не достаёт, пугающе недостаёт. Души что ли? Потому что сочувствия-то у него вагон, но сочувствие на то и сочувствие, что корень "-чувств-", а не "-душ-". Содушия ему не хватает. Натворит и всплеснёт ручками, а что я, а я ничего, что же я поделаю, я же идиот, с меня взятки гладки. И как легко он подхватывает этот рефрен. Идиот, идиот же припадочный, не принимайте меня всерьёз. Хотя почему это "подхватывает". Он же первым его и произносит, задаёт тон. А дальше уже все валят с больной головы на здоровую, пытаются переложить свои проблемы на чужие плечи, стряхнуть с себя малейшую ответственность, но преуспеет только тот, кто ловчее всех подсуетился.

Нет, братцы, таких спасителей нам не надо. Роман безусловно отличный, но какой же жуткий... Говорить даже страшно. Сами почитайте. Критику почитайте. Её написаны горы и маленькая тележка, там вам всё расскажут, кто спаситель, а кто его паства. Я же просто тихонько в уголке посижу, авось меня минуют такие князи.

Это будет непросто и очень сумбурно, но я попробую.

Когда-то давно я спросила у подруги, захлёбывающейся от восторгов, кто же идиот в этом романе. Сегодня я знаю ответ - все. Даже не идиоты. Тут другое слово надо, но я его не могу подобрать. У Фёдора Михайловича всё-таки талант видеть всё вокруг в чернейшем цвете и жуткой грязи. Это просто какой-то паноптикум низости, глупости, ординарности, пошлости - не самых страшных грехов, но в настолько неприглядном виде, что хочется от них отплеваться и больше никогда не видеть. Возможно, потому что сильные страсти ужасают на каком-то ином уровне, а вот это мелкое душевное уродство - соврать, сподличать (а потом находить извращённое удовольствие в том, чтобы признаваться "Низок! Низок!") - оно вокруг, каждый день в малых дозах. И когда оно обрушивается отовсюду, становится на редкость погано.

И среди этой грязи - князь Мышкин в белом, не замаранный, не запятнанный. И вот здесь у меня возникают большие сомнения. Потому что... ну как же так, мы вроде бы видим перед собой идеального человека, христианина (для Достоевского это важно), милосердного, всепрощающего, наделённого всеми добродетелями и одновременно - больного. Что хотел сказать этим Фёдор Михайлович - что такие люди немного не от мира сего? что таких людей в нашем обществе вообще быть не может? Не знаю, да это и не важно, но тут другая проблема восприятия возникает. Добродетель Мышкина по сути равна наивности, отсутствию опыта. В начале романа он ничего не видел, ничего не пережил. Он такой не потому что сам пришёл к этому, а потому что так получилось - то ли от природы заложено, то ли как-то вдруг воспиталось и выросло. И так уж ли это ценно?.. Ведь даже сам Мышкин в начале романа говорит о лице Настасьи Филипповны "В этом лице… страдания много…", оно ему тем и дорого, тем и притягивает - пережитым, вымученным, выплаканным. И поэтому Настасья Филипповна и Рогожин - образы для меня гораздо более сложные и притягательные, хоть это и не означает того, что я их понимаю или одобряю. Но у них есть характер, они способны на поступки, а князь при всех своих добродетелях - нет. Рогожин смог ради любви пойти против семьи, Настасья Филипповна из более сложных мотивов смогла бросить вызов обществу, Мышкин же, едва приехав из Швейцарии, где о нём заботились, обрёл толпу друзей и деньги, а потом весь роман подставлял вторую щёку. Добро не может просто говорить, добро должно быть деятельным, иначе грош ему цена. И ведь что удивительно... кому-нибудь Мышкин по-настоящему помог? кого-нибудь исправил? переучил по своей вере? Да наоборот. Он стал неким катализатором несчастья, разрушившего и дом Епанчиных, и жизнь Настасьи Филипповны, и жизнь Рогожина. Можно, конечно, спорить о том, как бы сложилась жизнь героев, не встреть они князя, но это он разворошил их души.
Есть ещё один момент. Князь Мышкин довольно эгоистичен и бесцеремонен (эгоизмом в разной форме вообще страдают все без исключения герои). В некоторой степени не меньше капризной Аглаи, любящей проявлять характер, где надо и где не надо. Он прекрасно умеет слушать собеседников (и то, впрочем, не всегда), он честно и искренне хочет помочь, но при этом он же, к примеру, читает многостраничные проповеди, когда никто и не спрашивает его мнения. Неумение вести себя в свете - оно отсюда.
Положительный образ? Да, разумеется, даже не учитывая общий фон.
Идеальный образ? Не уверена.

Вообще же с Фёдором Михайловичем у меня по-прежнему не складывается, даже не на уровне идей - на уровне их воплощения. Мне невыносим язык - внятно не объясню, это что-то подсознательное. Мне невыносима эта чернота жизни, не дьявольские глаза Рогожина, не истеричные припадки женщин (Н.Ф. и А.И.), а вот это сборище карьеристов, мальчиков на побегушках, голодранцев, капитанш, чахоточных. Мне невыносимы "программные речи", которые не имеют никакого отношения к содержанию романа (и я прекрасно понимаю, откуда взялся пассаж о смертной казни, но бог мой, насколько он в этом месте чужероден!). Меня раздражала, наконец, сама рваная структура романа, эти перескакивания через недели и пересказы прошедших событий. Но...
Глубина мыслей и проработка образов, бесспорно, прекрасны. А за это я многое готова "понять и простить":

• <...> Ну, хорошо, ну, скажите мне сами, ну, как по-вашему: как мне всего лучше умереть? Чтобы вышло как можно... добродетельнее, то-есть? Ну, говорите!
• Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье! - проговорил князь тихим голосом.

Подумалось: а ведь всю эту последнюю неделю я сам читал вечную книгу - "Преступление и наказание". Мне никогда не доводилось читать Евангелие. В какой-то степени эта вечная книга доходит сегодня до читателя лишь внутри других книг в качестве переработки, и "П и Н" - одно из таких произведений-носителей, содержащих в себе (и переносящим сквозь века) многие библейские сюжеты; одна из "вечных" книг нашего поколения. Есть вероятность, что теперь уже книги Достоевского через 100-150 лет будут переработаны и дойдут до читателя лишь отрывками и общими мотивами; также вероятно, что у новых поколений в будущем вовсе не будет своих "вечных" книг, а будет лишь нечто вроде пабликов в соцсетях. Лично же я, прочитав "П и Н", взял с бабушкиной полки Новый Завет и добавил его к себе в "резерв" (так у меня называется большая стопка книг, которые я собираюсь прочесть не вскоре, а в несколько отдалённом будущем), при том в Бога я не верую, но описанными темами, вроде воскрешение Лазаря, весьма заинтересовался.

Это уже пятый роман, который я читаю у Достоевского, и всякий раз его произведения оказывают на меня неимоверное психическое воздействие. Например, после (и во время) "Братьев Карамазовых" было просветление, благость; после "Бедных людей" - меланхолия, зачатки депрессии; после "Идиота" и вот теперь "П и Н" - глубокая задумчивость, в некотором роде ступор. Почему-то вот уже в какой раз книги Достоевского мне совсем не хочется препарировать и анализировать - не потому, что я ничего не понял, а потому что его тексты для меня, как то же Евангелие, как будто священны, монолитны, и разбивать их на части кажется занятием мелочным. Поэтому сегодня я побольше напишу не о сюжетных линиях и заложенных смыслах, а о том, что меня наибольшим образом эмоционально возбудило.

Меня поразило то, что Раскольников не может пройти мимо кого-то. Я сначала думал: зачем в романе сцена с девочкой в рваном платье и жирным франтом? Это один из случаев, когда Раскольников проявляет своё участие. Пьяная девочка на скамейке, сбитый лошадью человек, нищета Мармеладовых, забиваемая до смерти лошадь (ибо сны - тоже часть героя), и т.д. - наш герой не может оставаться в стороне. Сколько сегодня людей проходят мимо лежащего на земле бомжа или просящей милостыню бабушки! 99 из 100. И ведь я сам - в числе девяносто девяти, и не чувствую при этом никаких угрызений совести.
Кроме того, как подметила достоевист Т.Касаткина, Раскольников ещё и всем раздаёт деньги, которых у него и без того почти нет: Катерине Ивановне, проститутке, городовому...

Меня поразило то, что он признался. Забыв школьные читки, я до последнего надеялся, что он каким-то образом обернёт всё в лучшую сторону, ускользнёт от подозрений и успокоит совесть. Казалось бы, я не должен покрывать преступника, но пусть отзовётся тот читатель, который хотел, чтобы герой был как можно скорее пойман и наказан! Нет такого! А если и есть, то в той же пропорции: 1 из 100. И когда Родион стоит у двери, в которую ломятся двое, а колокольчик заливается - никто не хочет, чтобы дверь взломали. Я очень не люблю экстраполировать книжные реалии на себя, но всё же если пофантазировать, то я, какое бы преступление не соверши, (убей старуху, или своруй пирожок) вряд ли признался бы при том условии, что на меня нет ни единой улики. Чудесным, истинно чудесным образом герой скрывается с места преступления, ему очень сильно повезло. Справшивается: зачем нужно такое везение, как не для того, чтобы ни в коем случае не раскрыть себя?

Меня поразил эпизод с утопленницей. Жара, вонь, духота и пыль; безнадёжность, тлен, уныние; ноги несут тебя к мосту, и где-то в уголку сознания уже теплется эта мысль; и вот, когда осталась всего пара шагов, из-за спины как будто появляется твой двойник, ты видишь себя со стороны - видишь, как ты переносишь ногу через перила, потом другую, и... Нет тебя.
Какой ужасный, жуткий эпизод! Как если бы я сам стоял на краю моста и собирался сброситься в воду. Утопленница Афросиньюшка, заметим, выжила, её выловили. Это символично и встаёт в один ряд образов под общим мысленным заголовком "Воскрешение": опричь того, что комнатка Родиона была как будто гроб; опричь того, что говорит: "Я не старуху убил, я себя убил!", читай, он уже мёртв.
А утопленница - это к тому же один из вариантов исхода, которые Провидение (или что бы там ни было) указывает (подсказывает) герою. Иные варианты: исход Свидригайлова - самоубийство как результат неспособность полностью покаяться; исход Сони/подсказанный Соней - полное и безоговорочное покаяние и признание.

Меня поразило и то, что (как я уже отметил выше) мы сочувствуем всем героям, у которых есть значительные изъяны, грехи или даже преступления за душой (убийце, блуднице, сладострастнику, алкоголику и т.д.), и не любим Лужина, который на вид вполне себе "чистенький" и "правильный". У нас с вами нет чётких, непоколебимых моральных принципов; наши воззрения в морали и грехе, понятия о справедливости варьируются в зависимости от огромного множества обстоятельств. Книжным и киношным персонажам мы почему-то почти всегда сочувствуем, а настоящих убийц и преступников - без раздумий общественно осуждаем. Чужие злодеяний мы не приемлим, а на свои готовы закрыть глаза. И т.д., и т.п. Посему, я готов признать, что развязка книги правильная - какой бы ни была справедливость, восторжествовал таки закон!

Простите за такую концовку рецензии, но меня также поражают слова друзей и знакомых, которые говорят, что им не интересен Достоевский и иже с ним, потому что они читали "Преступление и наказание", "Обломова", "Мёртвые души" и т.д. - в школе. Вы даже не помните что делали в прошлом месяце - как же вы упомните то, что читали 5-10 лет назад?! Если для вас в книгах главное - сюжет и рассказанная история, то оставлю вас в покое; читайте краткое вики-содержание. Ежели вы всё таки зрите в корень и надеетесь хотя бы на йоту приблизиться к разгадке тайны человека, которую Фёдор Михайлович всем своим творчеством пытался разгадать, то знайте, что вы не потратили время зря, открыв и перечитав эту книгу.

По-моему, если прочитать 2 романа Достоевского кряду, можно сойти с ума! Я прочитал у Достоевского как раз 2 романа, первый ("Братья Карамазовы") был одолён почти 2 года назад и оставил неизгладимое впечатление, и вот теперь "Идиот" и опять уйма впечатлений. Как только я перелистнул последнюю страницу, я впал в какое-то оцепенение. Как будто тоже лишился рассудка. Этому чувству не подберёшь нужного слова: просветление, озарение, благодать, грусть - ни одно определение не выразит всю полноту ощущений. Словно бы уловил ту мысль, которую, как говорит Ипполит, можно и в 30-ти томах не суметь выразить; вот только не придумали ещё слов, чтобы в них эту мысль облечь, поэтому в голове у меня туман.

А ещё после прочтения меня посетило ощущение своей ничтожности. Расставим сразу все анлауты над ӓ. Существует расспространённая уловка: когда не можешь понять книгу, говоришь "Это великая книга, я до неё не дорос" или "Кто я такой, чтобы судить классику!". Сам никогда к подобной уловке не прибегал, но, поверьте, многие это делают. И - я очень многое понял в "Идиоте". Но тем не менее, мне сразу показалось, что любая обывательская попытка проанализировать книгу станет похожа на лаяние Моськи пред слоном, на жалкое кривляние, и обречена на необъективность и поверхностность. Ну вы подумайте: некоторые филологи (например, такие медийные достоевисты, как Игорь Волгин или Татьяна Касаткина) тратят всю жизнь (!) на изучение Достоевского, а мы сели за компьютер, зашли на сайт и хотим в 4-5 абзацах одной левой изваять глубокомысленное эссе, раскрывающее все тайны и замыслы автора! Не бывать этому! Посему, я отнюдь не прибедняюсь, а попросту

Лучше бы молчать, но чтобы показать, что я хотя бы прочитал роман, ограничусь лишь выражением чрезвычайной скорби в связи с невозможностью "положительно прекрасного человека" остаться в здравом уме, находясь в обществе, где нельзя всегда говорить правду, любить всех и радоваться травинке; а также поддамся умилению при воспоминании о глубоко запавших в душу деталях, как то: ёж, ваза, зелёная скамейка, 100 тысяч в огне, поцелуй Мари, Мейерова стена, камер-паж у Наполеона, эшафот и т.д.

Бьюсь об заклад, вы никогда не делали так: я параллельно читал роман и смотрел десятисерийный фильм 2003 года с Мироновым, Машковым, Вележевой, Будиной, Чуриковой, Басилашвили и пр. Прочитал первую часть - посмотрел 2 серии; прочитал вторую часть - будь добр, посмотри ещё 2; и т.д. И это была восхитительная литературно-кинематографическая неделя имени Фёдора Михайловича (вдобавок, посмотрел пару передач об "Идиоте" на Youtube)! Любая копия хуже оригинала, но эта экранизация превосходна - пожалуй, один из лучших русских фильмов всех времён! В Аглаю-Будину (что в книге, что в кино), по-моему, нельзя не влюбиться!

Равно как нельзя не влюбиться в Достоевского. У Кинга я прочёл около 30 произведений, у Паланика ≈ 10, столько же у Воннегута, 6-7 у Камю, 4 у Хейли, 4 у Набокова, 4-5 у Булгакова и т.д., и т.п. У Достоевского - 2. Но теперь это 100%-нтно мой любимый писатель. Досто... яние русской и мировой литературы и культуры.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что 10 с небольшим лет, прошедших с момента прочтения "Преступления и наказания", в голове удержалось буквально несколько весьма поверхностных ассоциаций: Раскольник с чертами Кошевого, топор, старуха-ростовщица; Соня Мармеладова с "желтым билетом"; вагон и маленькая тележка невообразимых душевных страданий. Вот, пожалуй, и все. Кроме смутного ощущения, что в свое время книга мне понравилась.

Делать нечего - пришлось перечитать, дабы восполнить пробелы, вызванные девичьей памятью. Все написанное ниже ни в коей мере не должно считать рецензией (да и бессмысленно разбирать по косточкам произведение, о котором писано и говорено за 150 лет уже столько всего, что сложно что-либо добавить). Это просто несколько "зарубок" на память, потому что есть у меня ощущение, что лет через 10 руки снова потянутся к Достоевскому, а сличить впечатления и ощущения меня теперешней и меня будущей было бы любопытно.

Во-первых, в отличие от первого прочтения книга шла со страшным скрипом. В школе я проглотила "ПиН" довольно быстро, а вот сейчас маялась почти месяц. Причем даже не из-за тяжелого языка и окончательно вышедших из употребления слов, о которые время от времени спотыкалась, а скорее из-за ощущения чего-то липкого, грязного и безнадежного, пытающегося просочиться наружу с каждой страницы книги. Мне уже довольно давно не приходилось испытывать настолько гнетущего ощущения отчаяния и безысходности, поэтому естественной реакцией организма было отложить книгу куда подальше. Но нет уж. Как в том анекдоте мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус.

Второе. Намного интереснее Раскольникова, не вызывающего ни жалости, ни сострадания, мне показались Свидригайлов и Сонечка. Первый - своим отчаянием, своими попытками вычерпать до дна все, приготовленное жизнью, нежеланием смириться, знанием ответа на вопрос "смириться или не смириться". А Соня же оказалась единственной, кого хотелось от души пожалеть, кто не заслужил выпавших не ее долю поворотов судьбы. И единственной, кто нашел в себе силы перешагнуть через все ужасы петербургского дна.

И напоследок - диву даюсь, что делает такая могучая, страшная вещь в школьной программе? Что могут понять эти пятнадцатилетние балбесы, которым не хватает ни экспириенса, ни усидчивости? Зачем отбивать у них и так не большую охоту к хорошей литературе? Ведь когда у тебя за плечами уже есть какой-никакой опыт, то "ПиН" воспринимается совсем иначе - и вдуматься заставляет глубже, и чувствовать острее, и сопереживаешь уже как-то совсем по другому, с пониманием с жалостью.

Несомненный шедевр не только российской, но и мировой литературы. Я, пожалуй, не встречала пока столь же глубокого анализа человеческой души, как у Достоевского. Однозначно читать и однозначно перечитывать.

Замахнусь-ка я на Федора Михайловича. О его "Преступлении и наказании" знают все, как минимум из школьной программы ( мы в свое время проходили это произведение в 8-9 классе).

Каково это - убить? Нарушить нравственный закон ради идеи: "Вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли переступить или не смогу? Тварь ли я дрожащая или право имею?" Нищий студент Родион Раскольников ставит себя перед страшным выбором, за которым - свобода и власть или путь к помешательству.

Этот роман не о преступлении и наказании, он скорее затрагивает темы осознания преступления и мучений. Достоевкий невероятно тонко затрагивает аспекты человеческой души. Прочитав книгу в школе она показалась мне весьма депрессивной и абсолютно ничем не зацепила. Но в более зрелом возрасте каждая страница становиться буквально на вес золота, мудрость книги просто не описать словами.

Образ Родиона Раскольникова изменяется в течении романа "Преступление и наказание" и читатель меняется вместе с ним. Монологи главного персонажа действительно впечатляют. Понимание содеянного преследует главного героя доводя его до полного безумия. Фамилии в романе очень точно придают черты своим персонажам.

В романе очень много своеобразных символов, например, сон Раскольникова в котором жестоко убивают старую лошадь. Этот момент очень выразителен и вызывает бурю эмоций.
Я рекомендую прочитать "Преступление и наказание" Достоевского всем, особенно в сознательном возрасте!

Роман "Идиот" Достоевский написал, живя за границей-в Швейцарии, Италии и т.д.
Главный герой романа-Лев Мышкин-потомок обедневшего княжеского рода. Как и Дон Кихот, он поражает всех своей наивной верой в добро, справедливость и красоту.
Повествование начинается с возвращения Мышкина в Петербург из Швейцарии. В поезде князь знакомится с Парфеном Рогожиным. Встретившись однажды, они навсегда окажутся неразрывно связанными роковой любовью к одной женщне-Настасье Филипповне. По приезду в Петербург, главный герой отправляется в дом генерала Епанчина. Там Мышкин увидел портрет Настасьи, следует отметить, что судьба этой женщины сложилась трагично. Тоцкий и Епанчин навязывают ей брак с Ганей Иволгиным, против которого женщина протестует.
Так же она старается устроить брак Мышкина с Аглаей Епанчиной, но в решающую минуту Мышкин остался с Настасьей Филипповной. Наступила свадьба, но появляется Рогожин и... (дальше рассказывать не буду, кому интересно, сами прочитают).
Этой сюжетной линии сопутствуют другие истории, поэтому передать кратко содержание романа невозможно.
В книге говорится о любви в жестоком, запутанном и ревностном ее проявлении; о разных людских судьбах, о том как наши чувства управляют нашим выбором. Так же Достоевский в очередной раз затронул тему самоубийства и смерти, для того, чтобы передать отчаянье, чувство безысходности перед страшной участью.
На первый взгляд идея романа кажется странной: в "идиоте", в "дурачке" изобразить "вполне прекрасного человека." Но в русской религиозной традиции слабоумные, как и добровольно принявшие вид безумца, виделись угодными Богу, считалось, что их устами говорят высшие силы.
В романе Достоевский затронул разные общечеловеческие проблемы: морально-нравственные, религиозно-философские, этнические; они заставляют внимательно прислушаться к предложенным писателем решениям, сопереживать героям. Я выбрала проблему любви, имеющую три разновидности: страстно-непосредственная (Рогожин); любовь из тщеславия (Ганя); любовь христианская (Мышкин). Способность любить по-христиански, является показателем истинно верующей душы.
На мой взгляд, главная проблема романа-проблема веры. Она по-разному встает для каждого героя и является определяющей в нравственной позиции большинства героев. Ведь нравственное состояние современного российского мира, как оно изображено в романе, и способность к его возрождению зависит у Достоевского от того, вернутся люди к христианской вере или нет.
Достоевский не выработал устойчивой формы написания романов и в каждом из них устанавливал разное количество частей и глав. Читая роман, мы можем заметить, что долгие диалоги прерываются остроумными монологами о нравственных проблемах, в некоторых главах ощущается присутствие самого автора и его оценка. Мой интерес вызвала затянутая кульминация, разворачивающая в последней главе.
Своеобразие романа заключается в том, что в нем большинство отсылок к Библии-непрямые крупномасштабные аллюзии. Христоподобность князя Мышкина, особенно в первой части романа, соединяется с Евангельской темой в целом. Так же встречаются немного прямых цитат из Библии.
Ф. Достоевский отлично показал, каким ужасным и циничным может быть общество, как непросто бывает таким людям, как князь Мышкин. Такие люди не могут прижиться среди самовлюбленных, нахальных личностей, составляющих любое общество, как общество того времени, так и современное. Именно поэтому роман остается актуальным и по сей день.

Через сотни лет. Голоса

— Это гордость, Дуня?

Только в стране-мясорубке, пускающей собственных граждан на колбасу, могли додуматься до того, чтобы читать «Преступление и наказание» в школах да еще и писать по этой книге сочинения. Если же не брать в расчет очевидные садистские побуждения, то ничего не сходится.

«Преступление и наказание» и «Мастер и Маргарита» Булгакова — для многих самые яркие читательские впечатления школьных лет. Интересно, что книга Достоевского появилась в программе к 150-летию автора, в начале 70-х годов прошлого века. «Оттепель» и вольница уже закончились, начинался «развитой социализм». А тут, непонятно от чего, в школьной программе появился один из самых идеологически неудобных романов с его экзальтированным христианством и развенчанием «новомодных» революционных идей.

Остроумное предположение в том, что «Преступление и наказание» пустили в программу по линии профилактики правонарушений. Старух убивать нельзя, иначе придет капитан милиции и посадит тебя в тюрьму, если сам с повинной не явишься. Но скорее всего, роман Достоевского должен был показывать, до какой бездны доводил людей проклятый царизм.

Вот что пишут филологи. В романе «Преступление и наказание», согласно советским школьным программам, прежде всего, необходимо было подчеркнуть «боль за человека как основу авторской позиции, а также суровую правду изображения безысходности и одиночества «маленького человека» в безжалостном мире эксплуатации и угнетения».

Мне же кажется, «суровая правда» мало кого интересовала, а вот садизма было хоть экспортируй. Школьная программа прямо-таки по-свидригайловски решила показать беззаботным, счастливым, свежим 16-летним юношам и девушкам страны с населением в 250 миллионов душ, что жизнь не сахар, а смерть нам не чай. Что «маленький человек» на пяти сотнях страниц — это убийство четырех человек, непроглядная нищета, постыдная проституция, труп утопленницы, пуля в висок, петля на шее, щи с тараканами, помутнение рассудка. А еще жуткий сон воспоминание, как пьяное мужичье стегает по глазам неповинную клячонку и забивает ее насмерть. Эту книгу, в которой нам с вами говорят, что счастье покупается страданием, надо издавать исключительно в черной обложке и давать читателям под расписку, дескать, претензий не имею. А то мало ли… И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность.

1.

Позавчера, то есть 16 апреля 2014 года, житель Ленинградской области по имени Родион получил девять лет тюрьмы за убийство пенсионерки, отказавшейся дать тому в долг двести рублей и получившей за свой отказ топором по голове.

До суда в прессе писали примерно следующее. 28 июня 2013 года в железнодорожной бытовке мужчина обнаружил под кучей горящего тряпья свою 73-летнюю жену с раскрошенной головой. Женщину успели доставить в больницу, но она умерла, не приходя в сознание. По «горячим следам» местные Порфирии Петровичи задержали 43-летнего безработного Родиона Минченко, уроженца Вологодской области. Тот почти сразу сознался. Выпил, пошел к знакомой занять 200 целковых, получил отказ, разозлился и ударил ее топором по голове. Чтобы скрыть следы преступления, накинул на старуху бумаги и тряпки, попытался поджечь бытовку. Вот и весь разговор.

…в ходе ссоры с полицейским схватил нож и топор, затем он нанес потерпевшему множественные удары… после ссоры с родителями, которые просили сына бросить пить и устроиться на работу, дождавшись, когда те уснут, зарубил их топором… малолетнего сына, которому было всего 1 год и 7 месяцев, в рюкзак для переноски детей, и прихватив с собой топор, пришла к озеру, расположенному недалеко от деревни… топор был у щуплого 17-летнего Никиты — он не только отрубил голову, снял скальп, отрезал уши, нос и язык, но сыграл головой в футбол… как только они вошли, он быстро запер дверь, взял в руки топор и заявил, что медиков не отпустит…

2.

Мне было двенадцать лет, когда сорок пять лет тому назад я впервые прочел «Преступление и наказание» и решил, что это могучая и волнующая книга. Я перечитал ее, когда мне было 19, в кошмарные годы Гражданской войны в России, и понял, что она затянута, нестерпимо сентиментальна и дурно написана. На эту дрянь у меня нет свободного времени. А кто скажет, что это нуднятина – получит от меня в глаз! Спасибо Автору! Эта книжка, прочитанная в детстве, уберегла меня от МММ-ов, Хопров, Властелин и прочей сволочи. Меня вот Достоевский в антисоветизме укреплял… Какой дурак заставляет читать эту фигню в финансовом колледже? В университете я лекции с семинарами прогуливал, читая в это время того же Достоевского. С творчеством Достоевского я познакомилась в тринадцать лет исключительно благодаря желанию потешить своё ЧСВ. До того, как Раскольников убивает бабусю я дохожу, а дальше не идет. Люблю Достоевского, слушаю рок и волосы зеленые. Роман оставил ощущение как будто я заболел пока читал, а потом вернулся в обычный мир. Читать приказано было именно «Преступление и наказание». Какой это был кошмар для детской психики, в частности, моей. Я потеряла сон и буквально заболела. Как ни странно, но именно благодаря произведению «Преступление и наказание» я полюбила читать. В школе-то мне это произведение показалось мрачным, депрессивным. Читать не стала, а после того, как я лет десять отработала следователем в прокуратуре, то взяла и прочла ее снова. Так было захватывающе заглянуть в голову и мысли убийцы… Прочитав роман я понял что свидетелей нужно убирать сразу!!! Неплохо бы убийце Джона Леннона почитать ее - глядишь, что-нибудь дойдет. Вообще после этого произведения, кажется, я априори не посещая ни разу в жизни этот город, возненавидела Санкт-Петербург и его жителей. Ненавижу депрессию и серость. Он был актер провинциального театра. И когда он напивался, он шел в милицию. И громко плакал. И причитал: Простите меня, люди добрые! Это я убил старуху процентщицу и сестру ее Лизавету!

— Гордость, Родя.