Собрание художественных произведений в пяти томах. Том 2. Миргород

Когда я читал сборник «Миргород», я плакал. Не из-за того, что повесть «Старосветские помещики» такая грустная, а «Тарас Бульба» полон патриотического пафоса, от которого не хочешь, а прольешь слезу. Я плакал от счастья, что могу так сильно любить эту литературу. Не то, чтобы головой любить. Так может любой культурный человек. А любить всем сердцем. Всем, что ни есть в тебе. Каждую строчку. Потому что у Гоголя нет строчки, к которой можно было бы относиться, как к простой строчке.
И, в общем, конечно, промокая слезы майкой, я понимал, что имею дело не с литературой, а с чем-то гораздо большим, с родиной, быть может. И, может быть, то, что я ощущал, читая Гоголя в этот раз, и было проснувшимся чувством родины.

Вряд ли я сильно ошибусь, если предположу, что читатели-почитатели Николая свет Васильевича Гоголя, к коим я прежде всего отношу себя, любимого, конечно же прежде всего любят его сказочно-мистические произведения. Ночь перед Рождеством и Майская ночь, или Утопленница, Вий и Страшная месть, Проклятое место и Сорочинская ярмарка — великолепная блистательная череда перлов русской литературной словесности. Ну, а там уже следуют прочие не менее интересные и замечательные Тарас Бульба и Коляска, Шинель, Нос и Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, Мёртвые души и Ревизор…

Дальше...

И чуть особняком стоят среди этого фейерверка «Старосветские помещики». По крайней мере для меня это произведение стоит чуть особняком от прочих. Наверное потому, что повесть эта странным образом сумела притянуть и зацепить, в более молодом возрасте в меньшей степени, но вот по мере приближения самого читателя к возрасту героев повести всё глубже проникаешься и всё острее воспринимаешь всё описываемое в тексте.

Хотя, казалось бы, что там описывается-то! Проза жизни двух немолодых уже (стариками называет их автор) людей, бытописание двух полускрипучих особей, сосредоточенных только лишь на процессе жизни — сон, еда, ведение дома и прочие мелочи быта незаметных людей. Однако то, как именно делает это Гоголь, какими словами и какими эпитетами награждает он своих героев, какими выражениями они совершают своё повседневное общение друг с другом и с каким трепетом относятся друг к другу — вот эти детали как раз и составляют ценность этой неяркой повести.

И когда слушал радиоспектакль 1974 г., то вдруг подумалось вот что: мир ведь меняется скачкообразно со сменой поколений. Вот жили эти старички и был их мир. А с их смертью пришли другие люди и стали хозяйничать по-другому, пустили имение в распыл — и всё, тот предыдущий мир исчез, растворился. Так и с нами зачастую происходит — предыдущие что-то строят, создают, устраивают и пристраивают, а потом приходят следующие и решительно всё меняется. Не обязательно к худшему — и к лучшему, конечно же, тоже. Но в любом случае уходит что-то былое и появляется новое. Я понимаю, что это неотменяемые законы, на которых и основаны развитие, прогресс. Но ведь читаешь иной раз соцсети и явственно видишь с какой ностальгией порой люди вспоминают миры своего детства, старые магазинчики и места купаний, улочки и домики…

Но это уже не Гоголь, это то, что приходит в голову читателя благодаря Гоголю. А вы говорите, что классика устарела...

Меня зовут Тарас Бульба. Мои сыновья вернулись домой и я закатил знатный пир. Все перепились в сопли. И крепко нажравшись, я решил ехать вместе с сыновьями на Запорожскую сечь.
Утром мы тронулись в путь. Прибыв на место, я сразу понял, что казаки давно не занимались порядочным разбоем и не совершали набегов на мирные города. Путём нехитрых манипуляций я сменил кошевого и решено было отправляться крушить ляхов. Немного повоевав мы взяли в осаду польскую крепость. На помощь городу прибыло подкрепление и несколько куреней разбили, потому как спали казаки беспробудным сном, накануне сильно нажравшись. Утром я не смог найти своего младшего сына Андрия. Этот подлец и предатель перешёл на сторону врага. Как я потом узнал от одного жида, его увидела девушка с которой он был раньше знаком и послала за ним служанку. Андрий пробрался в город по тайному ходу, прихватив с собой несколько мешков провизии.

Наконец ляхи решили принять бой и открыли ворота. Завязалось сражения и встретив Андрия, я убил его. Мой старший сын попал в плен, а меня сильно ранили. Очнувшись в родных краях я узнал, что меня выкупили. Долго раздумывал как быть. Не покидала меня мысль о моём сыне. Я собрал что было средств и отправился в Польшу на поиски Остапа. Опять же помог хитрый жид Янкель. Он разузнал где держат моего сына и договорился о встрече. Но не суждено было вызволить из плена моего сынку. Утром его казнили. С тех пор не знает моя душа покоя. И много пролил я крови на земле Польской. Но и на меня нашлась управа. И теперь я увижусь с моими сыновьями.

Роман из школьного курса литературы, однако был мной прочитан впервые ещё в среднем школьном возрасте, а потом уже только выборочно то, что требовалось для школы. Т.е. перерывчик оказался лет этак с полста да с гаком. А значит пришла пора перечитать.

Дальше...

Слишком сильно углубляться в сюжет и в самые драматичные и трагичные эпизоды книги мы не будем, ибо об этом сказано много. Но вот при нынешнем чтении вдруг внимание зависло на описании начала похода козаков в Польшу, а конкретно на вот такой фразе:

И хотя Гоголь упоминает о полудиком веке, всё ж таки мы помним, что вроде как всегда наши симпатии принадлежали именно козакам, а не полякам и прочим, а тут от одной фразы образ козацкой вольницы помрачился. И ты хотя и не переходишь, подобно Андрию, на сторону поляков-католиков, однако же и «свои» тоже не слишком свои становятся, и только постоянное напоминание автора, что они идут воевать за православную веру и за поруганную честь, и за своих сотоварищей (те, кстати, были убиты не менее милосердно, однако ведь они и были не младенцами и не женщинами, а воинами…) как-то всё-таки смягчает тебя.

Впрочем, у Балашова тоже хватало описаний такого рода случаев, разве что Балашов не концентрировал внимание читателя на деталях творимого на войне. И у Сенкевича тоже кровушки хватало в его романах.

Ну, а что касается книги как книги, то Гоголь не разочаровал, и по прошествии полусотни лет этот роман по-прежнему волнует и беспокоит и заставляет думать и чувствовать.

Ладно, теперь пойдём в гости к семинаристу Хоме да к панночке...

Героическая былина о казацкой вольнице, сложный и многогранный текст, который до сих пор вызывает споры и восхищение. Читая его сегодня, важно понимать, что перед нами не документальная хроника, а художественное произведение, отражающее взгляды, идеалы и предрассудки своего времени. Гоголь, будучи сам выходцем из украинского дворянства, идеализирует Запорожскую Сечь, рисуя ее как оплот свободы и братства. Однако, если присмотреться внимательнее, мы увидим, что эта свобода – удел лишь мужчин-воинов, а братство зачастую замешано на жестокости и пренебрежении к другим народам и культурам. Именно в этом заключается трагедия "Тараса Бульбы": в столкновении идеалов и реальности. Главный герой, фанатично преданный казацким традициям, оказывается не способен принять выбор своего сына Андрия, движимого любовью к полячке. Этот конфликт выливается в беспощадную расправу и окончательное разрушение семьи. Смотреть на "Тараса Бульбу" как на исторический трактат – все равно, что пытаться приготовить борщ по рецепту из комикса! Гений Гоголя в том, что он создал не просто историю, а миф! Миф о казаках, об их невероятной отваге и… ну, скажем так, специфическом чувстве юмора (вспомните, как они решали вопросы!). Гоголь словно говорит нам: "Ребята, это сказка! Да, с элементами правды, но все же – сказка!" Именно поэтому так завораживает образ Тараса. Он – воплощение казацкой силы, несгибаемой воли и… абсолютной нетерпимости! Он – словно ураган, сметающий все на своем пути, и горе тому, кто попадется под горячую руку! И в этом его трагедия, ведь он, как настоящий фанатик, не видит ничего, кроме своей "правды". "Тарас Бульба" – это зеркало, в котором отражаются наши собственные противоречия. Это книга, которая заставляет нас смеяться, плакать, злиться и, конечно же, думать! И в этом ее великая сила, ведь она не оставляет нас равнодушными, а заставляет нас искать ответы на вечные вопросы о жизни, любви и смерти. И вот тут начинается самое интересное. Многие спорят: кто прав, кто виноват? Тарас, с его прямолинейностью и фанатизмом? Или Андрий, с его любовью, которая перевернула все с ног на голову? Истина, как обычно, где-то посередине. Гоголь не пытается нас убедить в правоте кого-то одного. Он просто показывает нам две стороны одной медали – казацкой души. Вдумайтесь, ведь "Тарас Бульба" – это не только про казаков и их подвиги. Это про одержимость идеей, про слепую веру, про то, как легко переступить черту во имя "высоких" целей. Тарас настолько зациклен на своей казацкой "правде", что не видит ничего вокруг. Он готов пожертвовать всем, даже своими сыновьями, ради этой идеи. Страшно? Да, очень. Но разве в истории мало таких примеров? Именно поэтому "Тарас Бульба" актуален и сегодня. Мы живем в мире, где каждый день кто-то пытается навязать нам свою "правду". И важно помнить, что за любой идеологией, за любыми "высокими" словами стоят живые люди, со своими чувствами, страхами и мечтами.
Гоголь своим гениальным произведением словно говорит нам: "Остановитесь! Подумайте! Не позволяйте никому манипулировать вами! Ищите свою правду, но не причиняйте боль другим!" И в этом, наверное, и есть главный урок "Тараса Бульбы". Урок, который стоит повторять снова и снова, чтобы не повторить ошибок прошлого.

Читайте больше друзья !!!

Ну что ж тут можно рассказать? Прямо в ночь с 31 октября на 1 ноября взялась я за эту книгу. И даже не потому что Хэллоуин, а просто так вышло, но вышло тематически.
Сюжет данной повести, полагаю, знаком всем. По примечанию самого Гоголя, она (повесть) является пересказом народного предания, которое автор хотел донести до читателя в неизменном виде.

Что ж, должна заметить, что у Гоголя получается жутче, чем у признанного мастера жанра - Г. Ф. Лавкрафта. Возможно, дело в том, что Гоголь знаком мне с детства, когда я впервые читала его страшные повести. Однако и для визуализации описуемых ужасов Николай Васильевич старается куда как поболее Говарда. Никаких вам "нечто невообразимо ужасное, монстр из ночных кошмаров" и прочей детишковой белиберды. Классик русской литературы прям и откровенен: ночь, старая гнилая церковь, черный гроб и труп, страшный, позеленевший, невидящими глазами ищущий свою жертву, мертвыми руками пытающийся нашарить еë.
И как же смешно после всего этого звучит приговор философа Тиберия Горобца:
– А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся.
Да кто бы смог не побояться? Может, у страха глаза и велики, может, собственное воображение и сгубило Хому, да только кто бы на его месте не дрогнул?
А впрочем, как и всегда, каждому по вере его.

Большую часть произведения я прослушала в исполнении моего любимого Сергея Чонишвили, и это было прекрасно. Всем желающим окунуться в жутковатый мир гоголевских "вечеров на хуторе" - советую.

Торжество тонкого юмора с долей абсурда в текстах Николая Васильевича напрямую отсылают к отечественной литературе уже XX века, к текстам Даниила Хармса, Александра Введенского или Юрия Олеши. Особенно Олеши, трогательно относившегося к слову и подарившего нам пресловутые «кран тихо сморкался» и «в углу стояла маленькая цыганская девочка, величиной с веник». Обожаю Гоголя именно за умный юмор, пронизывающий каждое его произведение, даже трагичнейшего «Тараса Бульбу», исключая, пожалуй, только одиозного «Ганца Кюхельгартена» из раннего творчества писателя и не являвшегося для него характерным, это ещё только проба пера, не очень самобытная и представляющая скорее литературные пристрастия автора, чем его стиль. Юмор – универсальный язык и ключ к сердцу читателя.

Юмор в произведениях Гоголя выполняет умопомрачительное количество функций: это м.б. связка для перехода от одного жанра повествования к другому; часто юмор привлекает внимание читателя к не очень увлекательным деталям быта или нравов; часто это изящная метафора, позволяющая запомнить ту или иную деталь, - например, безразмерность украинских шаровар железобетонно закрепилась в моей памяти благодаря шитых их них запорожцами парусам; часто у Гоголя юмор служит вводной для читателя в текст, знакомит читателя с миром, персонажами. Сравнительно описание Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем подняло мне настроение на целую неделю.

Сама повесть – растянутый во времени анекдот, местами грустный. Нелепое недоразумение ставшее причиной вражды двух своеобразных друзей приводит к пожизненной вражде и тяжбе, длящейся благодаря нашему отечественному бюрократическому аппарату десятилетия. Желание представителей света небольшого провинциального малороссийского городка помирить двух непримиримых друзей весьма трогательно и для меня это некая антисатира, которая развернётся во всю у Гоголя в бессмертных «Мёртвых душах» и является для меня доказательством чего-то крайне важного в Гоголе – милосердия и уважения даже к разным вздорным и смешным маленьким людям. И насколько это противоречит стилю сатирика Салтыкова-Щедрина, с его резкостью и непримиримостью. Гоголь любит своих героев, всех.

Интересно, что после прочтения самых смешных произведений Гоголя, последействием приходит грусть. Это явный знак качества и неустаревания его текстов.

Говорят, расхожая фраза о том, что читатель является соавтором писателя, принадлежит перу поэтессы Марины Цветаевой. Если она имела ввиду то, что каждый интерпретирует текст по-своему, в зависимости от своего мировоззрения, то я с ней даже соглашусь. Всегда любопытно почитать отзывы критиков, открывающие глаза читателю на то, что именно имел ввиду автор. Особенно, если его точка зрения не совпадает с позицией писателя, которую тот успел обнародовать при жизни. Порой синие занавески это просто синие занавески.

Хороший пример тому насколько по-разному можно понять одно и тоже произведение это повесть "Старосветские помещики". Николай Васильевич написал ее по свежим впечатлениям от поездки на свою родину - в село Васильевка ⁠ Миргородского уезда Полтавской губернии. В ней с теплотой и легкой иронией рассказывается о безмятежной и патриархальной жизни, которую ведёт пожилая бездетная пара - Афанасий Иванович Товстогуб и его жена Пульхерия Ивановна. Всё так мило и прелестно в доме, коробочка к коробочке, сундучок к сундучку, на стенах картины, в глазах хозяев доброта, любовь к друг другу и к совместному времяпрепровождению - вкусно поесть, сладко поспать да посудачить о том о сём про меж себя и с заезжающими к ним гостями. Настоящая Обломовка. Автор подробно описывает кулинарные пристрастия героев. Тут коржики с салом, рыжики соленые, рыбки сушеные, мнишки со сметаною, огурчики свежие, пирожки с маком, пирожки с сыром, пирожки с урдою, пирожки с капустою и гречневою кашею и многие другие блюда. Из напитков предлагаются кофий, кисель, узвар из груш, кислое молоко, несколько видов водки настоянной на разнообразных цветах и листьях. И при всей этой благообразности за хозяйством они смотрят плохо. Работники их все обворовывают. Приказчик уж продал все леса на сруб, кроме ближайшего, и тот уцелел лишь оттого, что стук топора доносился бы до хозяйского дома. После их смерти разворовали то, что не успели при жизни. В конце концов имение превратилось в прах.

Не смотря на то, что повесть нравится всем критикам, видят они в ней разное и порой прямо противоположное. Один пишет о трогательной истории любви, христианской по духу и угодной Богу. Другой видит пустую ничтожную жизнь. Третий говорит о том, что старый мир, отживая своё, уходит под напором нового. Белинский писал о пошлости и гадости этой жизни, животной, уродливой, карикатурной. Пушкин разглядел "шутливую, трогательную идиллию, которая заставляет вас смеяться сквозь слёзы грусти и умиления".

Ракурс решает всё.

Когда мне говорят «Вий», то я прежде всего вспоминаю отечественный фильм, который впервые посмотрел в передвижном вагон-клубе сразу после его выхода на экраны, т. е. в начале 1968 года — когда на нашу станцию, стоящую на основной магистрали ВСЖД, приехал вагон-клуб с этим фильмом, то родители взяли на просмотр и меня, 10-летнего пацана, и старшего брата. И впечатление было такой силы, что хотя эта сказочно-мистическая повесть прочитана и перечитана уже не единожды, однако же вот всё равно фильм стоит впереди, а уж затем сама литературная основа.

Дальше...

Пересказывать сюжет было бы самым глупым никчёмным занятием, ибо кто не читал всё равно прочтёт, а читавшие и так знают все приключения, случившиеся с семинаристом Хомой Брутом во время вакаций. Могу только сказать, что всё-таки видеоряд изрядно добавляет мощности к получаемым от этой повести впечатлениям, и что одно только чтение не столь сильно пугает читателя, сколь вот эти кадры скатывающейся по щеке покойной панночки кровавой слезы или раскинутые руки старухи-ведьмы, ловящей Хому в овечьем хлеву, да и панночки, стоящей во гробе и как тараном стучащей им в защиту бурсака от нечистой — в общем, если прочитать и посмотреть, то впечатления будут самыми полными.

Это издание "Тараса Бульбы" из буккросинга датируется 1967 годом. Примечательно, что выпустило его в свет издательство "Детская литература", известное качественным иллюстративным материалом. Однако в данном издании, к моему великому удивлению издатели использовали только одну иллюстрацию (на фото). Правда настоящим украшением книги является статья "Гениальная повесть Гоголя" и Глоссарий с пояснением непонятных слов. И всё же для издания, адресованного детской аудитории такое отношение вызывает лёгкое недоумение. Более же всего меня поразило, что оно практически не адаптировано для юношества. Для меня неясно чем руководствовались господа-издатели оставляя в печатном варианте издательства "Детская литература" сцены жуткого насилия. И это при том, что многие произведения мировой классической литературы это издательство публиковало со значительными купюрами. Но как можно было оставлять в тексте для детей подобное:

"Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, — словом, крупною монетою отплачивали казаки прежние долги..."

Такое и взрослому человеку читать жутко, а как подобное может повлиять на детскую неокрепшую душу?

И как мог Николай Васильевич написать такое о персонажах, которых он в своей повести представляет как положительных. Полноте, а почему это мы решили, что запорожцы у Гоголя положительные герои? Особенно если учесть само отношение автора "Миргорода" к христианской вере. Безусловно, героическая патетика в описании батальных сцен запорожцев с ляхами присутствует, но насколько же разнится с этим гоголевский подтекст. Особенно это хорошо проявляется в сцене в осаждённом запорожцами Дубно, который мы видим глазами Андрия. Не случайно пьяной вакханалии запорожцев автор противопоставляет читателю сцену молитвы в католическом соборе. Молитвы о ниспослании чуда, об избавлении от беды:

"У одного из алтарей, уставленного высокими подсвечниками и свечами, стоял на коленах священник и тихо молился. Около него с обеих сторон стояли также на коленах два молодые клирошанина в лиловых мантиях, с белыми кружевными шемизетками и с кадилами в руках. Он молился о ниспослании чуда: о спасении города, о подкреплении падающего духа, о ниспослании терпения, об удалении искусителя, нашептывающего ропот и малодушный, робкий плач на земные несчастия. Несколько женщин, похожих на привидения, стояло на коленах, опершись и совершенно положив изнеможенные головы на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонясь у колонн, на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже на коленах. Окно с цветными стеклами, бывшее над алтарем, озарилось розовым румянцем утра, и упали от него на пол голубые, желтые и других цветов кружки света, осветившие внезапно темную церковь. Весь алтарь в своем далеком углублении показался вдруг в сиянии; кадильный дым остановился в воздухе радужно освещенным облаком. Андрий не без изумления глядел из своего темного угла на чудо, произведенное светом..".

Причём молятся все. От мала до велика. Молятся не только в соборе. Молятся и стражники на боевом посту, и богато убранный воин:

"На верху лестницы они нашли богато убранного, всего с ног до головы вооруженного воина, державшего в руке молитвенник. Он было возвел на них истомленные очи, но татарка сказала ему одно слово, и он опустил их вновь в открытые страницы своего молитвенника..."

Кстати, решение о переходе Андрия на сторону ляхов было продиктовано именно этим. Он не только воочию лицезрел силу настоящей христианской молитвы, но и убедился в её действенности. Обречённые жители Дубно, возносившие молитвы о спасении ко Христу были спасены, а упившиеся запорожцы посрамлены... Это ли не причина поменять веру? Да и веру ли? Запорожцы, изображённые в гоголевской повести совершенно не соответствуют христианскому званию. Ну какие это христиане, если вся вера их сводится только к посещению церкви, да наложению на перси креста ? Гоголь изображает этих "героев" скорее как волков хищных, способных только на разбой.

В "Тарасе Бульбе", как и в своих "Петербургских повестях" Гоголь неоднократно указывает на библейские аллюзии. В частности, в сцене разделения запорожского войска на две части явственно ощущается "Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит". из Евангелия от Матфея, предвещающее трагический конец походу запорожцев. Причём конец не только оставшимся с Тарасом Бульбой под стенами Дубно, но и тем, кто отправился на выручку товарищей из татарского плена:

"Оглянулся он теперь вокруг себя: все новое на Сече, все перемерли старые товарищи. Ни одного из тех, которые стояли за правое дело, за веру и братство. И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами, и тех уже не было давно: все положили головы, все сгибли; кто положил в самом бою честную голову; кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков; кто в плену пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и никого из старых товарищей, и уже поросла травою когда-то кипевшая казацкая сила"...