Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества

В 1929 году Вирджиния Вульф описала у себя в дневнике чувство внутреннего одиночества, в котором, как ей казалось, полезно разобраться, и добавила: «Вот бы суметь поймать это чувство — чувство пения действительности, когда некто влеком одиночеством и безмолвием прочь из обжитого мира». Вот что интересно: одиночество можно привести вас к опыту действительности, иначе не доступному.

Становилось всё легче понять, как люди, в конце концов, растворялись в городах, скрывались из виду, погружаясь в глубину своих квартир — вследствие болезни, скорби или траура, душевных расстройств, перманентной, невыносимой грусти или стыдливости, не зная, как проявить себя в этом мире, как оставить от себя след.

Одиночество - желание близости, воссоединения, присоединения, собрания того, что иначе разобщено, заброшено, сломано или отдельно. Одиночество - тоска по единству, по чувству цельности.

Что такое - боль другого? Проще делать вид, что её не существует. Проще отказаться даже пробовать сопереживать, проще поверить, что тело незнакомца на тротуаре - просто стаффажный призрак, второстепенная фигура, собрание цветных пикселей, которые погаснут, стоит нам отвернуться, переключить свой визуальный канал.

ни предельная бедность, ни богатство не делают человека неуязвимым перед жаждой обладания

Иногда накопительство приводит к обособленности, а иногда оно — какое-никакое лекарство от одиночества, способ самоутешения.

чистосердечная исповедь имеет не больше внутренней ценности, чем разговор о двадцати миллиграммах бифетамина или выдохшейся кока-коле

Интересно, это совпадение, что компьютеры дорвались до власти как раз в тот миг, когда жизнь на Земле оказалась так катастрофически под угрозой?

Не дать себя разглядеть означает увернуться от возможности быть отвергнутым, равно как и от возможности принятия — бальзама любви. Вот почему маски столь пронзительны и при этом столь жутки, зловещи, тревожны. Вспом­ним Призрака оперы или Человека в железной маске — или самого Майкла Джексона, раз уж на то пошло, и его утонченное лицо, полускрытое черной или белой хирургической маской, которая навязывает вопрос, жертва ли Джексон или же виновник собственной увечности.

...надвигалась середина моего четвёртого десятка - возраст, в котором женское уединение уже не одобряется обществом и от него настойчиво веет чудаковатостью, извращением и фиаско.