Полное собрание сочинений в 30 томах. Том 5. Повести и рассказы 1862 — 1866 гг. Игрок

Много мыслей одновременно и друг за другом приходят в голову после прочтения этого короткого, но едкого и честного романа. Говорят, что это самое автобиографичное произведение Федора Достоевского. Возможно, и так. Но я бы сказала больше: это биографичное произведение для многих-многих людей, страдающих от зависимостей любого рода. Это может быть алкоголизм, игромания, зависимость от любви, от денег, славы или конкретного человека. Если читаете и в описании горячечного запала и всех этих надежд немного узнаёте себя, - книга и о вас тоже. И, как и всегда у Федора Михайловича, русского в этой истории больше, чем в водке, матрешке и балалайке, - и плохого, и хорошего.

Молодой учитель Алексей Иванович путешествует с большим семейством отставного генерала (его любовницей, детьми и падчерицей) и приезжает в город Рулеттенбург, известный своими целебными водами и игорными развлечениями.

Вся семья ожидает вестей из Москвы о смерти богатой бабушки и скором большом наследстве. Алексей, отличающийся умом, находчивостью и острословием, яростно влюблен в генеральскую падчерицу Полину, которая, кажется, играет с ним в свои игры и благосклонно принимает знаки внимания иностранцев, околачивающихся вокруг её отчима. Но внезапно та самая бабушка, чья смерть стала бы поводом для праздника, приезжает в Рулеттенбург и смешивает все карты.

«Игрок» - это история о том, как хрупок тот прочный грунт, на котором стоит человек, уверенный в себе и в будущем. Как легко можно упасть, не осознавая и не принимая истинных причин падения.

Меняется настроение самого Алексея от начала и до конца произведения, так меняется и настроение всего романа: от озорного и ехидного до упаднического. И некого во всём произошедшем винить, кроме самого себя. Но и сам виноват только в том, что оказался не так умён, как думал.

Я думаю, что «Игрок» - произведение о любви, какой она иногда случается и немного о людях, какими они иногда бывают.

Несмотря на все рассуждения маститых литературоведов, мне сложно увидеть в «Игроке» что-то большее, чем проходной роман, написанный на скорую руку просто для того, чтобы выполнить обязательства перед издателем. В этом контексте сколько-нибудь интересна книга может быть по двум причинам. Первая из них — это автобиографичность (которая для книг Достоевского характерна вообще в принципе) — в «Игроке» Ф. М. наиболее явно выразил свой жизненный опыт, связанный с рулеткой, а это важно для понимания личности писателя. Вторая причина, по которой этот роман нельзя просто так списать в творческую макулатуру — это образ Полины и тот мощный набор смыслов, который с этим образом связан. Кажется, именно в «Игроке» этот образ, впоследствии развитый Достоевским в Настасью Филипповну в «Идиоте» и Грушеньку в «Братьях Карамазовых», появляется впервые. Здесь Ф. М. даже не стал придумывать героине имя, просто оставив ей имя реального прототипа, Аполлинарии Сусловой. Почему? Возможно, его переживания после мучительного романа с Сусловой были так сильны, а возможность выразить их в форме обещанного издателю романа так соблазнительна, что он не удержался. Что ж, остаётся только пожалеть А. Г. Сниткину, которой пришлось слушать и записывать этот рассказ своего будущего мужа о его предыдущей любви.

Образ Полины довольно-таки противоречив — а разве любой человек не соткан из противоречий? Если истеричность (ох, как же часто приходится использовать это слово в рецензиях на Достоевского…) Настасьи Филипповны и Грушеньки обусловлена болезненной связью с мужчиной в юности, то у Полины существенных причин для этого нет: её влюблённость в де Грие ни в какое сравнение со связью Настасьи Филипповны с Тоцким или Грушеньки — с Муссяловичем и Кузьмой Самсоновым не идёт. Настасья Филипповна и Грушенька, со всей их израненной психикой, всё же способны на искреннюю доброту и любовь; Полина же не способна ни высказать свои собственные настоящие чувства (если она вообще может их испытывать), ни принять чувства другого человека, и получает какое-то извращённое удовольствие от возможности безжалостно и безнаказанно терзать и мучить влюблённого, беззащитного перед ней главного героя. Отвратительнее всего в её характере то, что она даже не считает нужным оттолкнуть, мягко или жёстко, неудачливого влюблённого; вместо этого она предпочитает его использовать, и даже заставляет его носить её записки другому мужчине, Астлею, которого, впрочем, тоже нещадно френдзонит. Эпизод с запиской, кстати, напомнил похожий случай в отношениях Лизы Хохлаковой с Алёшей Карамазовым. Главного героя Полина использует для собственного развлечения, для добывания денег; Астлея — в качестве обычной женской подушки, в которую можно поныть и пожаловаться на жизнь. Её эгоизм и презрение к людям кажутся беспредельными; не исключено, что дело тут в её приниженном положении нелюбимой падчерицы, для которой эгоизм и презрение стали защитным механизмом, так же, как потребность мучить беззащитного человека стала отдушиной для её истеричного характера.

В то же время, полностью эгоистичным характер Полины назвать нельзя — к маленьким детям генерала, своим брату и сестре, она искренне привязана и старается заботиться о них.

Переданное через Астлея признание в прошлой любви к главному герою с прежним поведением и поступками Полины совершенно не вяжется. Я склонен думать, что дело тут, всё-таки, в недоработанности образа, как и всего романа в целом — да простят меня пламенные поклонники Достоевского (ещё более пламенные, чем я сам) за такие еретические мысли. Или, возможно, Полина просто наврала Астлею, чтобы позабавиться и посмотреть на его реакцию, так же, как она забавлялась над главным героем, — а Астлей, со своим преклонением перед «лучшим существом из всех наиболее достойных уважения существ» ей поверил и в точности всё исполнил. Её визит к главному герою — это следствие нервного перенапряжения, вызванного окончательным разрывом с де Грие, приездом бабушки и переживаниями о своей собственной судьбе; какими-то искренними чувствами к герою здесь и не пахнет. Не исключено даже, что она и впрямь собиралась пойти плакаться к Астлею, который уже привык играть роль жилетки, и попросту перепутала дорогу в своём перевозбуждённом состоянии.

Нужно, правда, учесть, что всё это относится не столько к Полине как таковой, сколько к восприятию её главным героем; речь в романе идёт не столько о самой Полине, сколько о переживаниях героя, связанных с ней. Даже реплики героини в разговорах с героем всегда предельно коротки и разительно отличаются от его собственных многословных излияний. Впрочем, эти же реплики подтверждают и то, что всё вышеописанное — это действительно её собственная манера поведения, а не созданная воображением главного героя ложная картина. Остаётся вопрос, насколько её поведение соответствует её истинным намерениям.

Скорее всего, Полина останется несчастна и в дальнейшей своей жизни, потому что составить счастье другого человека и создать с ним прочный союз, основанный на любви и взаимном уважении, она попросту неспособна (что и вышло с судьбой её реального прототипа).

В свою очередь, и главный герой на роль образцового мужчины явно не тянет. Это человек предельно слабовольный, живущий абсолютно бесцельной жизнью. Он не может и не хочет отказаться от своей привязанности к Полине, прекрасно осознавая, что в этих мучительных для него отношениях ему ничего не светит. Отказаться от рулетки он тем более не может. А эта глупейшая, совершенно ему ненужная и неинтересная поездка в Париж со скучной и презирающей его женщиной? Такая жизнь ему настолько противна, что он с нетерпением ждёт, когда же она закончится (вместе с его деньгами). Лучше бы, получив такой куш, уехал в Россию и попытался устроить свою жизнь, или поехал бы путешествовать, или снова попытался бы добиться Полины, в конце концов.

Астлей (видимо, он всё-таки Эстли), этот «рыцарь до идиотизма», в целом понравился. Они с главным героем, как двое жертв френдзоны, довольно легко установили дружеские отношения — несмотря на то, что им, казалось бы, есть что делить и из-за чего соперничать (на самом деле нет, потому что ни одному, ни другому ничего не светит. И даже если Астлею через несколько лет скажут «да», счастливым с этой женщиной он не будет). А вообще — хорошо быть богатым путешественником с умом, безупречными манерами и достаточным состоянием, чтобы не находиться в постоянном поиске работы и денег на продление своего жалкого существования.

А поляков Ф. М. всё-таки не любит. Крепко так не любит и основательно — вспомним Муссяловича с Врублевским в «Карамазовых». То же можно сказать и о французах, а вот ироничные описания немцев вполне вписываются в формат обычных записок путешественника.

Короче говоря, в ряд великих и культовых произведений Достоевского «Игрок» явно не входит. Прочесть и ознакомиться имеет смысл, но воспринимать этот роман действительно серьёзно, как мне кажется, не стоит.

Этот роман очень сложно было воспринимать в рамках формата аудиокниги. "Игрок" - эта история падения, которую стоит читать наедине с самим собой - в крайнем случае читайте ее вслух, чтобы добавить в атмосферу действия еще больше нервозности, мрачности и ощущения слишком близкого конца, который подкрадывается настолько незаметно, что ты успеешь удивиться тому, что за тобой уже пришла твоя погибель, но будет уже слишком поздно.

В этой книге нет надрыва, но есть столь свойственная произведениям Достоевского, столь ощутимая для читателя атмосфера болезненности и упадка души. Такая, казалось бы, незамысловатая история с точки зрения сюжета преподнесена настолько сильно и со скрытой опасностью, что весь ужас и тайны рассказанной истории удается обнаружить далеко не сразу. Для меня "Игрок" - это роман о том, к чему может привести безрассудное чувство и желание идти до конца, к чему может привести игра - не столько с деньгами, сколько с собственной жизнью. Это история о том, что слишком часто нам приходится забывать о простоте отношений, становиться чудовищами на пустом месте и делить шкуру неубитого медведя. В этом романе минимум мистики и максимум простой истории одного человека, но от этого она становится еще страшнее, ведь часто за мистикой можно спрятаться, лишь бы не видеть правду. А тут лишь человек наедине со своими пороками и порывами - не спрятаться, не скрыться.

На повесть можно посмотреть двояко: как на анализ формирования зависимости (от азартной игры, в данном случае) и как на развлекательную историю про мошенников. Да, неожиданно англичанин оказался не еще одним охотником за наследством или чем-то еще (хотя это и не точно, а только с его слов), а благородным джентельменом из викторианских романов.

Герои все странные и неприкаянные. Игрок - игрок во всем, его страсть к Полине не менее безумна и иррациональна. Эмоции хлещут через край, реакции экзальтированы. Даже бабушка 75 лет (салтычиха, не иначе) , попав в это безумие, теряет свою сущность вместе с рассудком.

Француженка, которая за три недели обзаводится домом с полной обстановкой и дает два бала - квинтэссенция этого вихревого ритма канкана.

Мне сложно представить, что какое-то из произведений Фёдора Михайловича мне не понравится. И дело тут не в каком-то раболепском взгляде на действительного великого классика, а в другом – мысли, тона и полутона, образы настолько всегда точны и больны для меня, настолько всегда вовремя, к месту, что это уже походит на старую и верную дружбу. И этот друг не будет молча гладить меня по плечу, успокаивать и говорить пустеы слова, говорить «всё будет хорошо». Он скажет правду и поможет эту правду принять.

Стоит ли говорить, что в таких повестях не бывает бравых героев на белых конях? Стоит ли говорить, что подполье – это не волшебный и светлый мир? Герой, которого можно здесь найти – личность неприятная, жалкая. Не походит он не идеал, на него не хочется равняться, достаточно просто пройти мимо и не заметить, но мысли (мысли!) и поступки его где-то глубоко внутри не дают покоя. Страшно в таком человеке вдруг разглядеть знакомые черты, разглядеть где-то себя. Это ужасает, заставляет споткнуться. И хочется спорить с этим героем – и ты споришь, да вот твои аргументы он знает наперед и только посмеивается. А пока ты думаешь продолжать разговор или расплеваться и уйти, герой уходит сам, а ты идешь вслед за ним и видишь. Всё это видишь. И тебе и больно, и смешно, и страшно одновременно.

Я никогда и никому не советую книги Фёдора Михайловича, такие встречи могут неприятны или просто произойти не вовремя, а след может остаться надолго. Такого непроизвольно и с содроганием ищешь сам в минуты, когда так хочется рассказать, что же у тебя на душе, когда в очередной раз не туда повернула твоя дорога.

Я не так много читала Достоевского, но сейчас показалось, что читаю какого-то нового автора. Совсем не похож этот роман на мои ассоциации с книгами Достоевского. Герои хоть и как обычно немного сумасшедшие, но какие-то решительные, без вечных сомнений и самоуничижений. И даже слог показался очень современным, в какой-то степени даже деловым, читалось очень легко, и слушалось тоже (очень хорошее исполнение Юрия Васильева). И сюжет с самыми неожиданными поворотами -- бабушка просто особенно потрясла.
Очень здорово описано, как захватывает и поглощает человека игра, точней азарт, как вытесняет всё остальное из его жизни, и как быстро это может произойти.
Главный герой показался интересным, нет в нем этой раздражающей внутренней борьбы его собственной нравственности и безнравственности, этого вечного шатания туда-сюда. От любви немного сходит с ума, творит дурости, но выкрутиться умеет. Но игра его в итоге съела окончательно.
Несколько раздражала меня Полина. Вроде описана она человеком умным, с характером, знающим, чего хочет, а однако ведет себя временами глупо и даже гадко. Скорей всего дело в условностях, в морали, во внешних ограничениях, когда любой шаг девушка (да еще и без приданого) не вольна делать без оглядки на общество (не всякой дано быть мадемуазель Бланш и не горевать по этому поводу). Но либо девушка нервная да бесхребетная -- тогда понятно такое поведение, либо умная да с характером -- тогда незачем и с ума сходить. То любит, то ненавидит, то спасите меня, то вы меня деньгами оскорбляете. А что хотела-то?
Одно с этой книгой оказалось странным: динамичная, неожиданная, читается/слушается легко, а не поглощает. Сделаешь паузу в чтении, и не тянет продолжить почему-то. И основной посыл всё же не поняла. Главный герой по сути погиб, увлекшись игрой. Но если бы не увлекся, чем бы его жизнь была принципиально лучше? Что он потерял? Да в общем-то, ничего. Он и не жалеет ни о чем, он как будто с самого начала погибший. Так не всё ли равно? Да, в общем-то, и другие персонажи как будто без развития: как мы их видим в первых главах, примерно то же и в последних.

С момента публикации «Игрока» прошло полтора века. Стоит ли говорить, что его тематика и проблематика не утратила своей актуальности. Секрет прост, о нем говорил еще Булгаков устами своего фантастического кота:

— Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.

— Протестую! — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен.

Плагиат, списала с сайта, а вот какого не помню. "Хорошо написали, заразы!" - как говорил верный Есаул из романа Шишкова "Угрюм-река".
От себя добавлю... смотрела моноспекталь в Питере давно о жизни автора, в его жизни появилась женщина, его третья жена - Анна, которой он дал слово не играть более и это слово сдержал. Так что переживания героя романа "Игрок" близки писателю.


Кто-то говорит, что "жизнь - театр", кто-то - "жизнь - игра". Наверное, это зависит от говорившего. Для Шекспира было очевидным, что все мы играем свои роли, все-таки он был драматургом. А вот Достоевский мог бы с уверенностью утверждать, что жизнь - это игра, при чем игра азартнейшая, когда что бы ты не делал все равно останешься в проигрыше.

Главный герой повести "Игрок" молодой учитель Алексей Иванович считает, что разбогатеть может лишь выиграв в рулетку. И действительно однажды выигрывает огромные деньги. Но разве деньгами можно купить счастье? Все его друзья отворачиваются от игрока Алексея, понимая, что он человек конченный. Возлюбленная (если ее так можно назвать) тоже не желает связывать жизнь с таким мужчиной. Все это близко автору, ведь в свое время Достоевский проиграл не только штаны, но и обручальные кольца. Может ли такой человек любить другого, вот в чем вопрос? Любить больше своей мании? Возможно, но в данном произведении герой остается верен игре.

Я слушала книгу в исполнении Васильева Юрия. Отличная начитка! Исполнитель смог в полной мере передать весь азарт, всю больную привязанность игрока к рулетке. Короткие музыкальные проигрыши, которые присутствовали не только в конце или начале каждой главы (как это часто бывает в других озвучках), но и где-нибудь в середине, усиливали тем самым гнетущую атмосферу. Скорость чтения Васильева тоже радует. Советую.