
Книга, которую читали 3 или больше раз.
MUMBRILLO
- 511 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Один из трёх самых знаменитых романов Герберта Уэллса, в его "великую тройку" вошли: "Машина времени", "Война миров" и "Человек-невидимка". И каждый из этих романов стал в некоторой степени родоначальником нового направления в научной фантастике. В то же время последний из них можно назвать самым сильным в психологическом аспекте, потому что именно исследование психологии человека, оказавшегося в непростой ситуации, спровоцированной его открытием, представляет даже большую долю этого романа, нежели непосредственно фантастическая составляющая.
Изначально главный герой - доктор Гриффин - не был законченным злодеем, хотя его одержимость наукой и проявляла в нем некоторые не самые приятные черты, но все же, до морального монстра ему было далеко. Первый звонок прозвучал, когда его безответственность в финансовых вопросах, ему требовалось все больше денег на опыты, довела до самоубийства его отца. Но, даже это можно было бы списать на фатальную неопытность, если бы Гриффин испытывал раскаяние, однако он обошелся без угрызений совести, настолько он был поглощен созданием своего аппарата, делающего человека невидимым.
Он добился своего, став своим собственным подопытным. Для того, чтобы полностью сделать тело невидимым, нужно было, чтобы это тело принадлежало альбиносу, Гриффин как раз и был оным. Но торжество победителя очень скоро перешло в страдания изгоя, потому что условия существования в обществе в невидимом теле, сделали из Гриффина абсолютного маргинала, которому пришлось самым настоящим образом выживать.
Несчастья посыпались на него одно за другим, а он, под их давлением, обнаружил довольно нестабильную психику человека импульсивного и невыдержанного. Всё это приводит к озлоблению "невидимки", к самой настоящей ненависти к представителям человечества, которые его воспринимают как врага. Отсюда появляется комплекс безумного профессора, который в ХХ веке будет обыгран в сотнях книг и фильмов, который выражается в желании захватить власть над этими "бездарными и глупыми людишками". Так что и в создании этого харизматического образа Уэллс тоже был пионером.
Как известно, у Гриффина ничего не получилось, его конец был закономерен, его забила до смерти разъяренная толпа. Общество продемонстрировало свою дремучую нетолерантность, не будучи готовым принять на равных иного человека. не такого как все, а сам изобретатель тоже оказался не готов нести бремя ответственности за свое изобретение. И логично, что записи Гриффина не достались Кемпу, который мог бы в них разобраться, а так и остались у необразованного Томаса Марвелла, который был озабочен более прагматичной целью - воровать, будучи невидимым, но ни черта не понимал в каракулях своего бывшего хозяина.
Что касается самой идеи, обыгранной Уэллсом, ученые сходятся в том, что подобная невидимость в принципе невозможна. Дело в том, что преломляемость воздуха непостоянна, а показатели тела человека относительно более стабильны, из чего следует, что даже, если бы что-то подобное было реализовано, то человеческое тело не успевало бы подлаживаться под изменения влажности, конвекции и температуры окружающего воздуха, и эффект полной невидимости достигнут не был бы.
А кроме того, человек, у которого бы полностью отсутствовала пигментация сетчатки глаз, оказался бы абсолютно слепым сразу по двум причинам: его колбочки и палочки не смогли бы поглощать свет, а хрусталик не смог бы его преломлять - невидимый человек сам ничего не в состоянии увидеть.
Но, мы - читатели, можем смело проигнорировать эти "высоколобые" замечания, поскольку для нас важнее не сама возможность такого открытия, а судьба человека, в принципе опередившего время, и ставшего жертвой собственной гениальности.

Один из лучших рассказов Герберта Уэллса в замечательном переводе Корнея Чуковского. Суть его в том, что сотрудник одной из лондонских лабораторий, которого зовут Сидней Дэвидсон во время сильного грозового разряда оказался подвергнут воздействию странной визуальной аномалии. Дэвидсон находился в Лондоне, сохранял все ощущения - слуховое, тактильное, кинестетическое, но не визуальное. Потому что он ничего не видел и не воспринимал зрительно из того, что происходило вокруг него, но получал совершенно другую визуальную картинку.
Дэвидсон как-будто находился где-то на берегу не то моря, не то океана, постоянно наблюдая морской пейзаж. Он не просто не видел окружающей его действительности, он не видел частей собственного тела, было ощущение, что его глаза, а точнее сказать - источник визуальной информации - был зафиксирован где-то на морском берегу. При этом перемещения тела Дэвидсона в реальном мире заставляли и источник видения перемещаться, так передвигаясь в коляске по городу однажды он сдвинул источник видения в сторону моря и он погрузился в воду и пошла зрительная информация о подводном мире и его обитателях.
У сегодняшнего читателя возникает четкая аналогия, создается впечатление, что в результате какой-то необъяснимой аномалии зрительный центр Дэвидсона переключился на "удаленную камеру", картинку которой и стал воспринимать в качестве реальной. Мы сегодня даже не усомнимся, что Уэллс в этом рассказе намекает на реальную возможность передачи движущегося изображения на расстоянии, то есть на телевидение.
Рассказ написан в 1895 году, к этому времени уже существуют факсимильные машины Александра Бейна, Уиллоуби Смит открыл фотопроводимость селена, а Генрих Герц - внешний фотоэффект. Уэллс, следивший за научными открытиями, естественно, был в курсе этих свершений и в большой мере понимал, к каким результатам в конечном счете это может привести - к возможности передачи изображения на расстоянии.
Но даже фантаст пока не представлял как такую возможность изобразить технически. Я не думаю, что у него не хватило фантазии, скорее он специально выбрал сюжет с элементами мистической составляющей, как более приемлемый для неподготовленных к таким идеям читателей. И тот факт, что "картинка" Дэвидсона была не галлюцинацией, а четким репортажем того, что происходило в это же время на одном из приантарктических островов, парадоксальным образам усиливают оба возможных эффекта - и мистический, и научный.
Автор оставляет открытым вопрос - что же именно служило источником видения Дэвидсона, каким образом некая точка в пространстве, способная к перемещению, стала транслировать изображение в принимающее устройство - мозг молодого английского ученого. Наверное, он не рискнул заниматься технической стороной явления, рассудив, что всё равно не угадает.

Есть ли жизнь на Марсе? Задолго до лектора из "Карнавальной ночи", которую уже очень скоро покажут по очереди все центральные каналы, задавались этим вопросом виднейшие умы человечества. Среди них был и столп научной фантастики конца XIX века - Герберт Уэллс.
Его ответ - положительный, но не забываем, что Уэллс писатель, а не ученый, а писатели не обязаны придерживаться выверенных фактов, они чаще пускаются в плавание по вольным волнам своей фантазии. Марсианский мир по версии Уэллса в корне отличается от земного. Эволюция животного мира пошла на Красной планете совершенно по иному пути - в царстве фауны здесь господствуют насекомые. А роль носителей разума играют некие крылатые существа, напоминающие земных бабочек. Они живут в роскошных дворцах с круглыми окнами, используемыми ими в качестве дверей. Возле зданий сооружены высокие мачты с хрустальными шарами на верхушках, смысл этих сооружений так и остался невыясненным ни для автора, ни для читателей.
В качестве домашнего скота тоже используются разного рода насекомые - на лугах пасутся жуки, участь тягловой силы влачат бескрылые мухи. В марсианском мире просто чудесная экология даже в сравнении в земной конца XIX века.
А известно всё это становится героям рассказа через оказавшееся в их распоряжении странное хрустальное яйцо, точно такое же, как и на мачтах марсиан. Им даже удается установить точку наблюдения за чужим миром, оказывается их яйцо существует сразу в двух мирах. Если к яйцу на Марсе подлетает абориген, его "лицо" с выпуклыми глазами и хоботками вместо рта, становится очень хорошо видно наблюдателям с Земли.
Уэллс никак не объясняет странные свойства хрустального яйца, неведомо как и когда попавшего с Марса на Землю, об этом читателю представляется погадать самому. Ну, и как положено в таких "странных" рассказах - главный раритет бесследно пропадает, унося вместо в собой тайну своего происхождения и возможность заглянуть в инопланетный мир.

Невидимый прохожий продолжал ругаться той отборной витиеватой бранью, по которой сразу можно узнать образованного человека.

У каждого из нас есть своя машина времени, воспоминания что уносят нас в прошлое и мечты которые переносят нас в будущее.










Другие издания


