Позитронный человек

Кому какой вред может причинить книга? Единственно разве если ударить ею по голове кого-нибудь. А как иначе? Идеи не наносят ущерба — даже ошибочные, даже идиотские, порочные идеи. Люди причиняют зло. Бывает, что некоторые хватаются за идею во имя оправдания своих безнравственных, возмутительных дел. Человеческая история полна подобных примеров. Но идеи есть идеи, не более того. Их никогда не следует душить. Их надо развивать, испытывать, исследовать, при необходимости отвергать, но в открытую, не таясь...

Все сильнее углубляясь в анналы истории роботов, Эндрю наконец пришел к пониманию причин отрицательного отношения людей к роботам. В этом не были виноваты Три Закона при всем их несовершенстве — отнюдь. Они действительно являли собой образец логического построения. Беда состояла в том, что сами люди чаще всего не следовали законам логики, порой поступая вопреки ей, и роботы не всегда успевали за внезапными поворотами мысли человека. Выходило так, что сами люди толкали иногда роботов на нарушения того или другого Закона, а потом без всякой логики, как это вообще свойственно людям, обвиняли тех же роботов в нежелательных действиях, хотя сами же и отдавали им соответствующие распоряжения.

Человеческие языки, понял он, находятся в состоянии постоянного развития. В них нет ничего навеки установленного, нет жесткой системы. Появляются новые слова, старые меняют смысл, недолговечные сленговые выражения ненадолго входят в обиход. Ему все время приходилось изучать все это, не углубляясь, однако, в научные исследования тенденций развития языков. Английский язык, которым Эндрю чаще всего пользовался, чрезвычайно изменился за последние шесть столетий. Время от времени Эндрю читал произведения древних поэтов — Чосера, Спенсера, Шекспира — из библиотеки Сэра и находил в них страницы, испещренные примечаниями, объяснявшими современному читателю значение архаичных слов. А что, если язык так же ощутимо изменится за последующие шесть столетий? Как он будет общаться с людьми, если не познакомится со всеми изменениями в языке?

Ему никогда не приходилось быть рядом с умирающим, и никогда он не видел мертвого человека. Он знал, что смерть для человека означала прекращение функционирования. Это был не зависящий от желания и необратимый демонтаж, неотвратимо происходивший со всеми людьми. Поскольку процесс этот был неизбежен, Эндрю хотелось думать, что люди воспринимают его как должное, как нечто естественное и не страшатся, не испытывают к этому отвращения. Но уверенности в этом у него не было. Сэр жил так долго, он, должно быть, так привык жить, и как же много было в нем жизненных сил и огня.