Hard Times

Говорят, что каждому человеку на земле уготованы и розы и тернии. Но с жизнью Стивена, видимо, произошла какая-то досадная ошибка, вследствие чего кто-то другой получил все причитавшиеся ему розы, а на его долю, сверх собственных, пришлись тернии, предназначенные этому другому.

Поставьте рядом, где угодно, и сравните созданное богом и созданное человеком, и первое, будь то даже всего-навсего кучка очень скромных рабочих рук, неизмеримо превзойдет достоинством второе.

Лучше быть бездомным и не иметь где приклонить голову, чем иметь дом и страшиться войти в него.

Горю не поможешь. Принуждением не поможешь. Насилием не поможешь. И стоять на том, что всегда и во всём одна сторона права, а другая всегда и во всём виновата – чему даже и поверить трудно – это уж, конечно, не поможет. И оставить всё как есть – тоже не поможет. Ежели тысячи и тысячи людей будут жить всё той же жизнью, и будет всё та же морока, они станут как один, и вы станете как один, а между вами ляжет непроходимая чёрная пропасть, и длиться это будет, долго ли, коротко ли, – сколько такое бедствие длиться может. И подходить к людям без ласки, без привета, без доброго слова – к людям, которые так поддерживают друг друга в беде и делятся последним куском, как, смею думать, джентльмен из Лондона не видел ни в одном народе, сколько он не исколесил стран – этим наверняка горю не поможешь, пока солнце не обратится в лёд. А перво-наперво – не видеть в них ничего, кроме рабочей силы, и распоряжаться ими, точно это всего лишь единицы и нули в школьной задаче, или машины, которые не знают ни любви, ни дружбы, ничего не помнят и ничего не желают, ни о чём не тоскуют и ни на что не надеются, и только погонять их, когда всё спокойно, и считать, что у них вовсе нет никакой души, а как только станет беспокойно, корить их за то, что они бесчувственные истуканы, – уж это никогда, никогда не поможет.

Как ни верти – выходит морока, сэр. Оглянитесь вокруг в нашем городе – богатом городе! – и посмотрите, сколько людей родится здесь для того лишь, чтобы всю жизнь, от колыбели до могилы, только и делать что ткать, прясть и кое-как сводить концы с концами. Посмотрите, как мы живём, где живём, и как много нас, и какие мы беззащитные, все до одного; посмотрите – фабрики всегда работают, всегда на ходу, а мы? Мы всё на той же точке. Что впереди? Одна смерть. Посмотрите, кем вы нас считаете, что вы про нас пишите, что про нас говорите, и вы правы, а мы всегда виноваты, и сроду, мол, в нас никакого понятия не было. И год от года, от поколения к поколению, что дальше, то больше и больше, хуже и хуже. Кто же, сэр, глядя на это, может, не кривя душой, сказать, что здесь нет мороки?