The Pickwick Papers

Мистер Стиггинс воздел руки и возвел очи горе, показывая одни белки вернее, желтки, – но не дал никакого словесного ответа.
– Не страдает ли этот-вот джентльмен каким-нибудь мучительным недугом? – спросил Сэм, обращаясь за объяснением к мачехе.
– Добрый человек скорбит, видя вас здесь, Сэмюел, – пояснила миссис Уэллер.
– О, вот оно что! – отозвался Сэм. – А я боялся, на него глядя, не забыл ли он поперчить последний съеденный им огурец. Садитесь, сэр, посидите – мы этого ни в коем случае не поставим вам в упрек, как заметил король, когда разгонял своих министров.

Сэм украдкой посмотрел на вопрошавшего. Это был маленький сухопарый человек со смуглым высохшим лицом и беспокойными черными глазками, которые все время подмигивали и поблескивали по обеим сторонам пытливого носика, словно вели с этим органом вечную игру в прятки... разговаривая, он засовывал руку под фалды фрака, с видом человека, который привык задавать труднейшие вопросы.
– Дела по горло, а? – спросил маленький человек.
– Да ничего себе, сэр, – ответил Сэм. – В трубу не вылетим, да и капитала не сколотим. Едим вареную баранину без каперсов, а дадут жаркое – о хрене не думаем.
– Э, да вы шутник! – сказал маленький человек.
– У меня старший брат страдал этой болезнью, – заметил Сэм, может, она прилипчива – мы, бывало, часто спали вместе.
– Занятный у вас старый дом, – продолжал маленький человек, озираясь по сторонам.
– Пришли вы нам весточку о вашем прибытии, мы бы его отремонтировали, – ответил невозмутимый Сэм.

– О чем они говорят? – громко осведомилась старая леди у одной из своих внучек, ибо, как большинство глухих, она, казалось, не допускала возможности, что ее могут услышать.
– О наших местах, бабушка.
– А что с ними такое? Ничего ведь не случилось?
– Нет. Мистер Миллер говорил, что наш участок лучше, чем Маллинс Медоус.
– А что он в этом понимает? – вознегодовала старая леди. – Миллер – нахал и много о себе думает, можете передать ему мое мнение.
И старая леди, нимало не подозревая, что говорит отнюдь не шепотом, выпрямилась и пригвоздила взглядом проницательного преступника.

-Какой напиток вы предпочитаете, сэр? — спросил Сэм.

— О мой милый молодой друг, — отвечал мистер Стиггинс, — все напитки суета сует!

— Святая истина, святая истина, — изрекла миссис Уэллер, подавляя стон и одобрительно покачивая головой.

— Пожалуй, это верно, сэр, — отвечал Сэм, — но какую суету вы предпочитаете? Какая суета вам больше пришлась по вкусу, сэр?

— О мой молодой друг! — отозвался мистер Стиггинс. — Я презираю их все. Если есть среди них одна менее ненавистная, чем все остальные, то это напиток, именуемый ромом. Горячий ром, мой милый молодой друг, и три кусочка сахару на стакан.

— Очень печально, сэр, — сказал Сэм, — но как раз эту суету не разрешают продавать в этом учреждении.

— О, жестокосердие этих черствых людей! — возопил мистер Стиггинс. — О, нечестивая жестокость бесчеловечных гонителей!

С этими словами мистер Стиггинс снова закатил глаза и ударил себя в грудь зонтом; и нужно отдать справедливость преподобному джентльмену — его негодование казалось очень искренним и непритворным.