
Хотелки, 2я очередь
Znatok
- 4 684 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Откладываю книгу со смешанными эмоциями - современных авторов хлебом не корми, дай только запутать, ошарашить, обвести вокруг пальца. Иногда результат восхищает, но иногда... Слишком много факторов должно сойтись здесь и сейчас, чтобы читатель выдохнул в немом восхищении: вот оно, вот тот самый алмаз, ради которого я прочитал добрую стопку томов середнячков. Именно это чувство охватывает Микс, редактора литературного журнала, наткнувшуюся в трущобах - чего бы вы думали? - Куала-Лумпура на удивительную, изумительную, совершенную поэзию. Схватить заветный подтрёпанный томик, уложить в чемодан и первым же рейсом - в Лондон. Но на пути у Микс стоят мертвый гений, почти сумасшедший старик-поэт, сыгравший когда-то нехорошую шутку с редактором и желающий во что бы то ни стало рассказать свою историю, уродливая китаянка, пронизывающая взглядом-рентгеном, жестокая красотка и друг семьи, поэт и ловелас средней руки, притащивший Микс в Малайзию, а теперь пытающийся ее от чего-то оградить. Завязка у истории та еще - интригует, захватывает, запутывает. И хотя впереди ждет куча приключений (литературных и настоящих, в джунглях, с полицией, драками и отравленными дротиками), смешение временных пластов, стопка отсылок к богатейшей английской поэтической традиции и постановка важных вопросов о творчестве и творце... чуда не происходит, тыква не превращается в карету, роман остается просто романом - несколько часов развлечения и легкий флер сожаления, что он не превратился в нечто большее.
Пытаюсь разобраться, почему не щелкнуло, не выстрелило, и предполагаю, что от романа о литературной мистификации ждешь гораздо больше собственно литературы. Просто цитат и отсылок к Донну, Одену, Паунду слишком мало, а уж приключенческо-авантюрная, "восточная" часть с ее ответвлениями и вовсе кажется лишней. Интересно, что история вполне себе реальна ( по крайней мере ее начало) - в послевоенной Австралии действительно был сконструирован, искусственно создан образ поэта, чьи гениальные стихи печатали в журналах, а редактора впоследствии судили за непристойные намеки. И как по мне, жаль, что Кэри не развил именно эту часть и не дал объяснение феномена Боба Маккоркла, выдумки, ставшей реальностью, полуграмотного механика, ставшего поэтом. Местами у Кэри случаются потрясающие находки - особенно причудливо изложенная идея познания мира Маккорклом через называние предметов (очень по-австралийски), приведшая меня к мысли о "Происхождении всех вещей" Гилберт. Но в общем и целом это хаос и мешанина, в которых как-то теряются главные импульсы. Новый Франкенштейн от мира литературы, к сожалению, выглядит не слишком убедительно.

Австралиец Питер Кэри был незнаком мне раньше. Как в песне "то есть аб-со-лют-но".
Не знала о том, что он пишет на протяжении почти полстолетия, заслужив "звание" легенды Австралии - его фотографию даже разместили на австралийских марках, выпущенных ограниченным тиражом, серия «Легенды Австралии».
Не видела фильмов-экранизаций его романов - например, "Блаженство" (Bliss, 1985, Австралия), получившего номинацию в Каннах-1985 на Золотую пальмовую ветвь, и "Оскар и Люсинда" (Oscar and Lucinda, 1997, США, Великобритания, Австралия), с Ральфом Файнсом и Кейт Бланшетт в главных ролях.
Но - прочла о том, что Питер Кэри и Д. М. Кутзее единственные, кто получал Букеровскую премию дважды, - и заинтересовалась...
"Моя жизнь как фальшивка" (My Life as a Fake) не оставила меня равнодушной, и даже на первых порах всерьез увлекла. В основе сюжета - литературная мистификация, история о том, как один поэт создает бездарный (по его мнению) "продукт", неожиданно ставший модным, коммерческим, но главное - издает его от имени вымышленного персонажа Боба Маккоркла, несуществующего человека с пустой биографией, и сразу же "похороненного" создателем. Жуть закручивается в тот момент, когда вымышленный тип является во плоти к своему создателю, выкручивает ему руки, крадет его дочь, ломает всю жизнь буквально... как бы в отместку за собственное "рождение"-выдумку.
Своеобразное сочетание жанров - драмы, фантастики, триллера. Необычная история, очень красочный фон - Австралия, затем восточные страны, джунгли, обрывочная лирическая линия, очень эмоциональные описания страданий главного героя - и параллельная история о женщине-редакторе, слушающей (в будущем) историю его жизни. Вот чего мне не хватило для более яркого впечатления, так это более завершенного финала в отношении этой женщины. Тот случай, каких я не люблю, на последних пяти страницах повествование резко сворачивается, словно остатки ниток в толстом еще шерстяном клубке оказываются прелыми и быстро рвутся. Может быть, это должно считаться "внезапностью" развязки...
Знаю только, что на этом мое знакомство с автором пока не исчерпывается. С интересом почитаю что-то еще.

– Какая-то эта книга уж слишком бульварная.
– А вам только Джойса подавай!
Так начался разговор о книге «Моя жизнь как фальшивка», и лучше тем бы он и кончился. Не то чтобы я не признавал за данным романом некой художественной самоценности, но посмотрим правде в глаза: от дважды лауреата Букеровской премии ждешь чего-то большего.
Питер Кэри пишет, по всем критериям, неплохой постмодернистский роман: тут вам и множество сюжетных пластов, и огромное число литературных реминисценций, и чего только еще нет. Но беллетристика – это не совсем венец искусства, правда?
Закрученный сюжет, огромное количество интеллектуальных шуток и несколько параллельно раскрываемых сюжетных линий сводятся к довольно грустной истине: современное общество гению поэзии предпочитает обывательский гуманизм. Печально, но факт – однако тот метод, с помощью которого эта мысль доносится до читателя, весьма спорный.
Справедливости ради: не столько мысль, сколько вопрос – Кэри предлагает читателю самому решать, чью сторону принимать. Следует ли отказаться от человеческого начала ради искусства или же выбрать быт, социальные блага и обывательскую мораль. Как все-таки далеко наше общество ушло от эстетства Уайльда с его всеобъемлющей силой искусства! Куда мы идем? Зачем?
Перед нами несколько историй: основная (с внутренним конфликтом и изменением-эволюцией героя) и ключевая (призванная дать герою толчок к эволюционированию). До последнего момента трудно понять, кто же все-таки главный герой, зачем нам рассказывают огромное количество малозначительных деталей и при чем же тут Эзра Паунд.
И если с героем ситуация в конце концов проясняется, а малозначительные детали худо-бедно вступают в какие-то связи друг с другом, то Эзра Паунд остается загадкой. Да, роман построен по принципу «Улисса», только многопланово (хотя казалось бы, куда уж многоплановее Джойса): вот реальный прообраз нескольких героев из ключевой истории, вот факты из биографии Эзры Паунда и строчки из его стихотворений. А дальше что?
В итоге Паунд, являющийся, по сути, ключевой фигурой (в одном из считываемых пластов, во всяком случае) совершенно теряется на фоне изобилующей авантюрными приключениями и каким-то неуместным экшеном фабулы. При этом остальные герои тоже все в молоко – постепенно из людей они окончательно превращаются в образы, призванные раскрыть авторскую идею. И все бы ничего, но попытки навязать образам человечность только сильнее запутывает, так что понятия человечный-бесчеловечный смешиваются и ставятся под вопрос.
И это не говоря уже о совершенно бульварном стиле. Я даже удивился на первых порах: не Дэна Брауна ли мне подсунули? Да нет вроде. Кэри. Лауреат Букеровской премии, дважды. Почему мы не можем сказать «штампы», а должны изворотливо пресмыкаться перед его совершенно бесхитростным языком, говоря «литературные заимствования авторских приемов»? Почему не можем обвинить женский образ в неправдоподобии только потому, что это не реализм, а постмодернизм? Почему не можем закричать: что за обилие диагнозов, неужели вы перечитали Паланика, господин Кэри!
А ведь все так хорошо начиналось: любовь к хорошей поэзии, литературные аллюзии через строчку, ЛГБТ и множество других славных пирожочков, включая самого Эзру Паунда.
Круговорот событий какого-то даже слегка мелодраматичного характера, призванных рассказать о мистификации, реальности, роли искусства в обществе – что ж, не все то золото, что блестит.
Иногда этот блеск оказывается фальшивкой.

Когда задним числом желаешь счастья покойнику, в глубине души печешься вовсе не о нем.

[...] любите одиночество и встречайте боль, которую оно Вам причиняет, звучной и красивой жалобой.














Другие издания

