Сочинения в двух томах. Том 2

Я воскресла в одно сентябрьское утро, лежа на спине, укутанная в чистые простыни, руки и лицо у меня больше не горели. Моя кровать была у большого окна, передо мной плясал большой солнечный зайчик.

На определенной стадии отупения быть раздавленной и быть спокойной — почти одно и то же.

— Лучший друг человека — это его «Мерседес»!

...моя безмерная трусость мешает мне перестать себе лгать, что я пыталась ее спасти. Моя амнезия — бегство от правды. Если ко мне не возвращается память, то потому, что я, бедная крошка, ни за что на свете не соглашаюсь нести бремя воспоминаний.

она угадала, что он служил в Алжире,
и даже сказала, какой одеколон он употребляет, потому что когда-то у нее
был знакомый, который таким душился.

Когда доходишь до определенного уровня отчаяния, оцепенение и спокойствие мало чем отличаются друг от друга

В мечтах жизнь представлялась проще.

Вспышка яркого света вдруг ножом полоснула по глазам. Кто-то склоняется надо мною, чей-то голос пронзает мой мозг, я слышу крики, отдающиеся эхом в дальних коридорах, но знаю: это кричу я. Я вдыхаю открытым ртом тьму, тьму, наполненную незнакомыми лицами, какими-то шепотами, и снова умираю, счастливая.

До вынула из сумочки темные очки. Во-первых, потому что иначе каждый и в самом деле может прочитать черт-те что в вашем взгляде. Во-вторых, потому что у нее под глазом был фонарь.