Две твердыни. Возвращение государя

"Еще немного, из нас выйдет отличная тройка Горлумов", - подумал Сэм.

Но Сэм хотя и терял всякую надежду- то есть казалось, что он ее теряет,- а обретал новые силы: суровой, почти угрюмой сделалась его добродушная хоббитская физиономия, а сам он стал тверже камня и крепче всякой стали и знал, что справится с тоской и усталостью, что уж как-нибудь пройдет нескончаемый выжженный путь.

АРАГОРН: Когда приходит опасность люди часто прячут самое ценное для себя.

Между тем светлело-жестоко и безысходно.

Не презирай жалости, подаренной благородным.

Нельзя запретить доблесть

это был не столько звук, сколько мысленное эхо звука

- Ты бы остерегся, Теоден, - вмешался Гэндальф. - Хоббитам только дай волю - они усядутся хоть на поле битвы и давай обсуждать кушанья и стряпню, а заодно порасскажут о деяньях своих отцов, дедов и прадедов, девятиюродных родичей с отцовской и материнской стороны.

Всякому опасно пользоваться плодами мудрости, превосходящей его собственную.

Погоди, погоди, вот вернется Фарамир! Он храбрец, каких мало, настоящий храбрец, хоть у нас и думают, что ежели кто умудрен не по летам и знает наперечет старинные песни, то он, дескать, и воин никудышный, и воевода курам на смех. Это про Фарамира-то! Да, он не такой, как Боромир, не такой отчаянный рубака, но решимости у него на двоих хватит.