Леопард за стеклом

– Посмотри на Гектора – его, мертвого, Ахилл тащит за своей колесницей, – сказал Алексис и показал мне картинку. – Я за Гектора, – подумав, добавил он. – А ты, Мелисса?
– За Ахилла, конечно, он же грек.
– И какая разница? Греки коварно себя повели по отношению к троянцам.
– Значит, ты заодно с врагами Греции?
– С какими врагами заодно Алексис? – его отец запрокинул голову, пытаясь нас разглядеть.
– С троянцами, – ответила я. – И он говорит, что греки были неправы.
Дедушка и отец Алексиса расхохотались.
– Греки были неправы, потому что они пошли войной на чужую землю, – заметил папа Алексиса.
– И что же мы, греки, должны согласиться с врагом? – я здорово удивилась.
Тогда папа Алексиса начал рассуждать об удивительных вещах. Если, говорил он, греки возжелают завоевать чужую землю и пойдут на нее войной, мы должны поддержать это чужое государство и не дать его поработить…
– Немножко сложно, да, Мелия? Ничего страшного: вырастешь – поймешь больше.

Дедушка говорил, что папа Алексиса писал красивые и очень мудрые книги. Тогда почему его арестовали, словно вора, почему полицейские забрали его из собственного дома? Я вспомнила, как в прошлом году, когда арестовали папу Одиссеаса, вслед за ним с криками и плачем бежали его жена, старая мать и дети. Но он ловил рыбу с динамитом, а это запрещено. Папа Алексиса не делал ничего плохого, он даже не работал, просто писал книги.
Нет, ни за что на свете я не стану писателем, пусть даже никогда не появятся на свет те радостные и грустные истории, о которых я думаю! Как это страшно, когда тебя будят среди ночи, поднимают с постели, волокут на улицу прямо так, в пижаме

Я сидела на террасе и думала о том, какими прекрасными остались в памяти скучные воскресенья прошлой зимы, когда мы еще были дружной семьей и ничто нас не разделяло, когда мы с Мирто вместе скучали, играли в «дедушку-нищего» и считали капли на стекле. Теперь каждое воскресенье Мирто уходит вместе со своей фалангой. Если случается так, что папа ее не отпускает, она рассказывает об этом своему звеньевому, он – господину Каранасису, тот – начальнику папы, а этот, в свою очередь, вызывает папу и снова говорит о последствиях.

Вечером в Ламагари приехали папа с мамой.

Папа дал нам, наверное, сотню указаний, запомнить которые было совершенно невозможно.

Быть внимательными, ни с кем не болтать. Не произносить слово «демократия» ни при каких условиях. И даже не пытаться повторять взрослые разговоры, и еще целую кучу подобных «НЕ». Иначе он может лишиться своего места в банке — и мы окажемся в какой‑нибудь жалкой лачуге и останемся там на всю жизнь.

— Как было бы хорошо, если бы он потерял работу! — мечтали мы с Мирто. — Тогда мы могли

бы остаться с ребятами в Ламагари.

Потом, правда, мы вспомнили про школу и решили делать всё, что нам велят, чтобы папа не остался без работы.