Ноа Ноа

Под одной обложкой два произведения: "Ноа Ноа" и "Прежде и потом".
О первом:

Я испытываю странную, происхождением до конца непонятным мне, любовь к экзотике (впрочем, как и многие-многие другие). От «Ноа Ноа» я ждал волшебства; скажу точнее, некоего чувства удовлетворения таинственных глубинных инстинктов, дремлющих в моем бессознательном. Но увы, я скорее вынужден был согласиться с мнением Шарля Мориса, стихи которого дополняют текст, о полной литературной беспомощности выдающегося художника. В «Ноа Ноа» я не встретил практически ничего, что инстинктивно полагал найти. Карта сокровищ оказалась поддельной...

О втором:

Но какое удовольствие мне доставило чтение «Прежде и потом»! Язык претерпел значительные изменения – теперь уж не могло оставаться никакого скепсиса насчет литературных способностей Гогена. Тонкий, ироничный и остроумный – он сделал невозможное: заставил проглотить бессвязные, на первый взгляд, записки на одном дыхании. О чем это произведение? Это воспоминания о друзьях и врагах, об искусстве, о несправедливом устройстве мира, об эпохе на сломе веков... Гоген может быть очень смешным. Этим он удивил меня больше всего.

Я действительно долго шла к этой книге. Мне невероятно тяжело даются такие произведения-слишком личные, слишком много души вкладывается в них.
Период в творчестве Гогена, посвященный Таити нравится мне больше всего. Яркие, самобытные картины, потрясающие своим разнообразием. Гоген идеализировал этот остров, считая,что там живут мир и спокойствие, и надеясь, что израненная душа художника найдет здесь пристанище для себя. В то время Таити был французской территорией. Долгое время английские и католические французские миссионеры делили власть на острове между собой, ломая уклад жизни туземцев, пытаясь избавить их от скверны и дурного образа жизни. Это нашло свое отражение в записях Гогена. Таитяне ходили в католическую церковь, носили одежду, но по-прежнему молились своим богам, имели распутные нравы и не всегда жили в браке. Сам же Гоген популярностью пользовался лишь у местного населения, так как французы видели в нем изгоя, человека, нарушающего все правила приличия и религии. Живя среди туземцев, имея в женах 15-ти летнюю таитянку, он был для них вызовом, бельмом на глазу нравственности.
Говоря о самой манере письма Гогена - она легкая, певучая. Хотя стоит упомянуть,что создание "Ноа-Ноа", а точнее его дальнейшее издание сопровождалось скандалом. Вместе с поэтом Морисом была связана не очень приятная история, исследователи творчества никак не могли понять, чей вклад в произведение больше, пока не была найдена рукопись, где автор Гоген реанимировался в глазах общественности-писал он преимущественно сам, Морис лишь подправил кое-где текст, и создал стихи. А я на все эти перетягивания одеяла в творчестве смотрела и думала-как можно написать за другого человека его мысли,чувства, переживания? Когда я читала "Ноа-Ноа" я поразительным образом чувствовала то же,что ощущал Гоген.
"Прежде и потом" в этом плане мне понравился меньше. Сейчас по прошествии времени после чтения я понимаю,что это сочинение Гогена мне понравилось меньше, я его почти не вспоминаю, когда как смотрю на картины таитянского периода и в голове возникают строчки из "Но-Ноа".

Книга состоит из двух частей - «Ноа Ноа» и «Прежде и потом». Оба сочинения - это не мемуары в обычном их понимании, а книги-впечатления, в которых события (описываемые довольно сумбурно) отходят на второй план, а на первый план выступают чувства и эмоции. Для того чтобы прийтись по душе, рассказанные Гогеном истории должны оказаться созвучны читателю «здесь и сейчас». Если читать обе сразу, то это практически невозможно, так как сочинения абсолютно разные по настроению. «Ноа Ноа» - это лёгкость, веселье и оптимизм. «Прежде и потом» - грусть, ностальгия по ушедшим дням и какая-то невыразимая усталость. Ни одна, к сожалению, не «попала» в то настроение, в котором сейчас нахожусь, поэтому больше чем «неплохо» сказать не могу.
«Прежде и потом» понравилась больше, особенно та часть, в которой Гоген вспоминает о детстве. В «Ноа Ноа» очень чувствуется неравномерность текста, которая, возможно, возникает в силу того, что часть текста писал не Гоген.

"Ноа Ноа" - это сплошная романтика. Гоген напоминает ребенка, который откровенно уверен, что все (сплошь и рядом) вокруг него окутано тайной и прелестью. И как представитель взрослых, ты - читатель, с улыбкой наблюдаешь за этим восхищением, при этом отмечая, что рассказчик владеет прекрасным слогом, описывая все с живостью и в ярких красках. Как человеку, который просто всеми фибрами души не выносит описаний, я довольно легко пробиралась через них; при этом даже во мне возникали мысли, типа: "Ох, какая это красота, наверное!" Так что, этот момент весьма, весьма порадовал.
Но что пошло вразрез с простым, но весьма при этом поэтичном языке художника – так это напыщенный и весьма посредственный слог Шарля Мориса. Вот это было тяжко. Как переходить из безветренного места в ураган — настолько явен контраст. Конечно, стихотворения Мориса внесли свой вклад в общий лейтмотив произведения, но совершенно меня не восхитили так, как это сделали главы, написанные Гогеном.
И еще один нюанс, приведший меня в замешательство - слишком резкий конец "Ноа Ноа", который просто оборвал повествование на довольно интересном моменте. Но это лишь мои чувства и ощущения: ведь вполне вероятно, что после событий, описанных в 10. главе, сразу наступил отъезд, и там просто нечего было больше описать...
В любом случае, не мне судить.
... и вот, когда думаешь, что "Ноа Ноа" уже рассказал все, поведал о всех уголках души художника, ты сталкиваешься с реальным потоком его мыслей в "Прежде и потом". Такого я не ожидала. Мысли вперемежку, причем прямо не в бровь и даже не в глаз - сразу пулей в лоб. Настолько Гоген здесь категоричен, критичен и честен с читателем, что это не может не восхищать. Порой тема повествования резко меняется, но от этого прелесть, искренностью пропитанная, совершенно не теряется и не ускользает от глаза.
Я, как читатель, поражена, восхищена и удивлена. Ведь мало кто из нас, глядя на произведения великих художников, глубоко задумывается о душе его, переживаниях, вообще, о самой его личности. И тут, в этих 234-х страницах все наружу, все, что скрывается за произведениями того самого "таитянского художника".

P.S. И аплодисменты за самую нелепую ошибку посвящаются издательству "Азбука-Классика", которое отметило, что на обложке "Прекрасная Анжела" (1889) Гогена, когда там "Дух мертвых не дремлет" (1892). Браво!

Краткий словарь , для тех кто собирается во Французскую Полинезию , а именно на Таити:
Тане- мужчина;
Вахине - женщина;
Иа арана - Здравствуй;
Анта - нет ;
Тэфатоу - Бог Земли;
Хина - Богиня Луны;
Ури - собака;
Ноа Ноа - Земля благоуханья.
С остальными словами можно познакомиться при прочтении книги. В ней две части, первая про проживание на островах , вторая - воспоминания художника.
Французская Полинезия редко кого оставляет равнодушным, о ней писал Моэм, Тур Хейердал отвез туда молодую жену сразу после свадьбы не просто в медовый месяц, а пожить в естественной среде, Гоген рисовал прекрасные картины. Первая часть книги, как раз и знакомит с местной культурой, особенностями народа , а так же открывает некоторые факты жизни великого художника. Видно что он хотел через текст передать тот восторг и любовь которую испытывал к островам и образу жизни местного населения, но для меня было утомительно читать про множество местных Богов и их деяния. А вот крупицы описания жизни самого Гогена не прочитывались, а просто проглатывались. Вторая часть показалась мне по интересней так как в ней автор, опысывает свои воспоминания биографические факты и часто в них присутствуют его известные современники. Начинается она с объяснения их размовки с Ван Гогом, которая видимо даже тогда тревожила художника, затем он переходит к своему детству и родственным связям, описывает некоторые свои размышления. Книга сама по себе не является художественным шедевром, но то, что её написал великий художник увеличивает её ценность и интерес к ней, помогая взглянуть на его творчество ещё с одного ракурса. Советую всем тем кто интересуется островами, художниками и красивыми картинами.

И Гогену удается показать нам жизнь Таити своими глазами. Их наивность, поклонение идолам, а главное внутреннюю чистоту и свободу. Все то, чего уже на тот момент было лишено современное буржуазное общество. Гоген восхищается естественной красотой как природы, так и темнокожей женщины, которая далека от идеала тех времен.

Его картины прекрасны и необычны. Именно он открыл дорогу символизму в живописи. А его мысли… все то, что я прочла в двух небольших рассказах, вызывает ощущение того самого затаенного трепета, с которым, я уверена, Поль смотрел на жизнь на Таити и писал…
Он зачитывался Бодлером и Верленом, отмечал некое сходство. И, пожалуй, с этим сложно поспорить.

С этой книгой у меня на самом деле связаны только самые теплые и светлые воспоминания!