Позвонки минувших дней

Евгений Львович Шварц - один из лучших советских драматургов, автор знаменитых пьес "Обыкновенное чудо", "Тень", "Дракон", - при жизни редко видел свои творения на сцене: в безобидных, казалось бы, сказках власть усматривала едкую сатиру на государственный строй (впрочем, не без оснований). В его дневниках, которые с полным правом можно назвать и романом, и мемуарами, без прикрас рассказано о его собственной жизни и о десятках близко знакомых ему людей - С.Маршаке, К.Чуковском, Д.Хармсе, Н.Олейн...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,4

34 оценки

5
62%
4
32%
3
3%
2
0%
1
3%

Ваша оценка

Прочитали 37Хотят прочитать 167

Рецензии

Аноним11 августа 2025 г.
загадочный и сказочный
Невероятно созвучный мне человек. И хотя совершенно точно - о многом умолчавший, и не всегда к современникам справедливый, но удивительно свой... Я с детства люблю его пьесу "Одна ночь", которые не все даже знают, а тут, оказывается, он считал её едва ли не лучшей у себя. А моя бабушка играла Василису-работницу в "Двух клёнах", и я пьесу едва ли не наизусть знала. А потом, в детстве я была невыразимо пленена "Обыкновенным чудом" Захарова... Затем были потрясающие "Тень", "Дракон"... Я, кажется, прочитала у него всё, даже малоизвестное. И воспоминания тоже, в 2017 году мне попался такой вариант Евгений Шварц - Живу беспокойно... Из дневников , и я тут же, прочитав, побежала покупать его в бумаге.
Поэтому здесь для меня, конечно, были какие-то повторы. Но были и новые фрагменты, например, вся история с первой плотской связью, и влюблённость в Милочку... Искреннее, и немного неожиданное признание. Наверное, разные издатели делают акценты на тех или иных моментах, а предвзято-восторженному читателю так хочется ещё подробностей, и наблюдений...
Дневники Шварца - это что-то совершенно волшебное. Больше всего удивило, что несмотря на то, что он - невероятно закрытый человек, его понимание людей - глубочайшее. Из каждой строчки сквозит сомнение в себе, внимание к окружающим, любовь к друзьям... О недругах он просто умалчивает, или не договаривает, а вот к приятелям - весьма строг и придирчив. Вообще, о людях рассказывает Шварц прекрасно. И даже несмотря на явную предвзятость к одним своим знакомцам в противовес другим, все они живые, интересные, и даже иногда куда более значительные в восприятии Шварца, чем в их собственном, известном мне, творчестве.
Удивительная тема - нежная любовь к дочери. Прочитав ещё в первый раз его воспоминания, я поняла, что проза Шварца о Марусе посвящена дочери Наташе, которой он искренне восхищался. Но тут вот снова убедилась, что позиция сказочника - это не фига в кармане, это подлинная заинтересованность в детях, по крайней мере в одной девочке, для которой хотелось быть Волшебником. Именно таким, которого мы знаем из Обыкновенного чуда.
Ну и, конечно, постоянные упреки себе в косноязычии и немоте - в наши дни выглядят не то кокетством, не то излишней скромностью. Или у него просто были какие-то другие образцы, нам неподвластные? Или нам просто не видно, как много сил он тратил на то, что выглядит такой лёгкостью? Потому что пишет он отлично. И время - в его дневниках показано весьма подробно.
В общем, эту книгу снова читала запоем, и мне в конце было мало, и я снова сердилась на то, что он мало что рассказал вообще, и на то, что о многом умолчал. Особенно после полутора тысяч страниц воспоминаний Бенуа, которого мне тоже не хватило. В общем, разнообразные издатели дневников Шварца нашли во мне преданную читательницу любых вариантов их издания и переиздания. Пройдёт время, и я снова к нему вернусь. Снова останутся вопросы, и снова - множество тем для размышлений...
Читать далее
44
189
Аноним11 января 2014 г.
Дневники писателя Е. Шварца. Если ждать от них "фирменной" шварцевской глубокомысленной иронии и юмора, то книга разочарует - иногда даже не верится, что такой минорный человек мог написать "Тень", "Обыкновенное чудо" и т.д. Рефреном по всем записям идет переживания по поводу любой критики автора, смешанное с недоумением по поводу успехов. Характерная запись - после ошеломительного успеха "Обыкновенного чуда" недоверие, скепсис и наконец облегчение после первых негативных критических отзывов.
Однако, если отвлечься от остального творчества Шварца, то книга оказывается удивительным примером самоанализа и рефлексии, где-то на уровне дневников Толстого и "Исповеди" Августина Блаженного. При этом автор не рассчитывал на читателя, писал "для себя", чтобы вырабатывать навык работы и усидчивости.
Также интересны зарисовки о друзьях и знакомых Шварца. Большинство из - знаковые люди эпохи: Маршак, Чуковский, Хармс, Заболоцкий и др.
Например,

Сейчас трудно представить, как мы были веселы. Пантелеев вспоминал, как пришел он в 26–м году впервые в жизни в детский отдел Госиздата и спросил в научном отделе у наших соседей, как ему найти Олейникова или Шварца. В это время соседняя дверь распахнулась и оттуда на четвереньках с криком «Я верблюд!» выскочил молодой кудрявый человек и, не заметив зрителей, скрылся обратно. «Это и есть Олейников», — сказал редактор научного отдела, никаких не выражая чувств — ни удивления, ни осуждения, приученный, видимо, к поведению соседей…

или

Мариенгоф рассказал такой случай. Шостакович терпеть не мог театрального деятеля Авлова. Но вот Авлов по какому-то делу попал под суд. Шостакович сказал Мариенгофу, что Авлов на суде показался ему человеком совсем другим, что держался он с достоинством и, видимо, ни в чем не виноват. «Вот и съездили бы к прокурору СССР да просили бы за Авлова», — сказал Мариенгоф полушутя. И Шостакович поехал в Москву и, как взрослый, добился приема у прокурора, и дело Авлова было пересмотрено. Его оправдали. Ради незнакомого и неприятного человека вышел он из привычного отъединения. Серьезный, с независимыми трепаными волосами, падающими на лоб, глядя на прокурора СССР через слишком большие на мальчишеском его лице очки, добился он достаточно трудного успеха. Тот же Мариенгоф сказал однажды, что он в тяжелом состоянии, а вот приходится ехать в Москву. Нахмурившись, Шостакович заявил тотчас же, что он поедет с Мариенгофом. Еле уговорили его домашние и сам Мариенгоф. А были они только в приятельских отношениях.

В общем, мне книга очень понравилась, располагает к вдумчивому и неспешному чтению - 10 баллов из 10
Читать далее
13
307
Аноним9 января 2013 г.
Очень интересные воспоминания.
Особенно интересно их сопоставлять в воспоминаниями современников, например, Николая Чуковского, Пантелеева, Лидии Чуковской, Каверина.
Когда разные авторы пишут об одних и тех же людях или друг о друге - начинает вырисовываться объективная картина жизни тех лет. Тонкий, ироничный, деликатный Шварц и суровый к людям, довольно циничный Николай Чуковский хорошо уравновешивают друг друга. Непредвзято и, похоже, честно, описан конфликт Маршака и Житкова, и я рада, что наконец узнала, в чем было дело и не разочаровалась при этом ни в Маршаке ни в Житкове, которых очень люблю.
А начало воспоминаний - о детстве, об отношениях с матерью, о взрослении, - я бы хотела видеть изданными отдельной книжкой и настоятельно рекомендую прочитать всем родителям, особенно тем, у которых несколько детей разного возраста. Шварц отлично сформулировал мысли и чувства шестилетнего, когда в семье появился маленький ребенок. Что касается отношений мальчика-подростка с женщинами - тут не мне судить, в этом ничего не понимаю, но, вероятно, и такие травмирующие на всю жизнь события происходят из-за невнимания родителей. Дай бог, чтобы эта книжка кого-нибудь научила добру и предостерегла от ошибок.
Читать далее
13
273

Все рецензии

Цитаты

Аноним19 мая 2011 г.
Любил я Уайльда и Куприна? Не знаю. Но они подвернулись мне и не беспокоили меня в моей знаниефобии.
9
1,7K
Аноним19 мая 2011 г.
В это же время (16 лет - SG) я вдруг стал понимать Чехова. До сих пор, до шестого класса, я перечитывал и помнил только первые три тома. И вдруг словно туман рассеялся - я стал понимать остальное. Началось, кажется, со "Скрипки Ротшильда".
8
1,3K
Аноним13 мая 2011 г.
Я слишком много читал. Я любил "отбросить непокорные локоны со лба", "сверкнуть глазами", научился перед зеркалом раздувать ноздри.
8
1,2K