
Ваша оценкаРецензии
Аноним24 февраля 2016 г.Читать далееизучая историю России, данный роман помог мне прочувствовать войну и увидеть ее глазами людей, которые пережили это. По отзывам понятно, что одиннадцатиклассникам не интересно это произведение, хотя бы потому что они не проявляют никакого интереса к самым важным человеческим проблемам. Здесь и долг родине, бессмысленность и апофеоз войны, любовь, судьба народа в целом... Что же вы, ограничиваетесь лёгкой художественной литературой? Уверена, что половина девушек читают пресловутые романы о любви или вообще ограничиваются просмотром сериальчиков. Смешно читать рецензии. Я сама заканчиваю школу и нахожу это произведение крайне важным.
7231
Аноним9 июня 2015 г.Читать далееТихий Дон-книга охватывающая огромный и очень важный период нашей истории.Тут тебе и Первая Мировая и Революция 1917 года.Какого же было простым людям в то время? Как они перенесли все эти ужасы войны?
По сути,книга могла бы называться "Война и Мир",если бы это название не было использовано Л.Толстым. Как же меняются персонажи за время романа.Те,кто остались,уже совсем не те,голова уже покрыта сединой.Те,кто умер раньше,тоже меняется.И меняются персонажи психологически. Шолохов умело раскрывает своих персонажей.Нельзя сказать,что кто-то из героев романа "святой",а кто-то "грешник".Сам Григорий Мелехов и жене изменял,и других поступков много нехороших делал,Степан Астахов Аксинью бил,так же как и Пантелей Прокофьевич когда-то Ильиничну,Аксинья и Дарья Мелехова, изменяют своим мужьям и возлюбленным...
А кто же виноват в этом? Почему это произошло? Почему многие так и не смогли зажить нормальной жизнью после войны? Просто всем хочется власти.Достаточно посмотреть на Михаила Кошевого.Разве это не типичный коммунист? Да и вообще,на мой взгляд,алчность,зависть к чьим-то деньгам это может быть свойственно только дегенератам.История повторяется всегда,но хочется,очень хочется верить,что больше не будут братских кровопролитий, что трагическая история многих героев "Тихого Дона" никогда не повторится.7185
Аноним26 июля 2013 г.Читать далееВот буквально минут двадцать назад закончила читать. Сейчас уже немного отошла, так что попробую написать свое мнение об этой книге.
Для начала скажу, что оценки для каждого тома у меня абсолютно разные:
Для первого тома - 3 звезды.
Для второго - 2. Этот том мне было читать тяжелее всего. Очень много описания военных действий. Иногда я ловила себя на том, что просто "отключаюсь": вожу по странице глазами, вроде как даже читаю, а текста не понимаю.
В этом томе было меньше всего описаний именно быта казачества, на дальний план была отставлена тема любовного треугольника Наталья-Григорий-Аксинья. А именно эти темы меня больше всего и интересовали. Но не могу не отметить историю Бунчука и Анны. Во время чтения третьего и четвертого томов часто вспоминала о нем. Надеялась, что про него хоть что-нибудь будет сказано. Нельзя же так просто выкинуть из повествования хоть и второстепенного, но запоминающегося персонажа. Но Шолохов, к сожалению, так и не рассказал нам, что стало с Бунчуком после смерти Анны. Было бы достаточно хоть строчки или намека, но увы...Третьему и четвертому я поставила по 4 звезды.
Но именно третий том для меня лучший. Именно в нем, наконец, автор начинает уделять внимание семье Мелеховых. Отношениям. Очень меня порадовало появление детишек у Натальи и Григория. Особенно Мишатка. Сцены с ним были для меня просто лучиком солнца в темном царстве :) Так и представлялся мне смуглый пытливый мульчуган, маленькая копия своего отца.
Но на каждый такой лучик приходился набег беспроглядной тьмы.
Знаете, обычно в книге смерть героя - это что-то такое неординарное, часто являющееся одним из ключевых моментов повествования. В "Тихом Доне" же смерть одного из главных персонажей - норма, то, на чём не стоит пристально останавливать свое внимание. Умер? Что ж, это война. На войне такое бывает. Женщины, дети, отцы, матери, жены, и, в особенности, молодые парни - никого не щадит война.
Я не знаю, как описать то, что у меня в голове. Просто... не знаю, понятно ли будет, что я имею ввиду, но мне кажется, что то, как просто описывается смерть человека в "Тихом Доне", поддерживало во мне ощущение какой-то тянущей тихой скорби. Не такой, от которой хочется плакать, а такой, от которой ночью лежишь и не можешь заснуть до пяти утра, потому что в сердце какое-то рассеяное чувство тревоги.Вот и сейчас это чувство не покидает меня. Я не чувствую грусти, мне не больно или горько. У меня просто в груди как-то горячо, и немного в жар бросает. Пишу, пытаюсь как-то связно описать свои ощущения от книги, и прямо какие-то секундные тревожные волны во мне поднимаются и тут же проходят. И сна почему-то ни в одном глазу...
7160
Аноним26 января 2013 г.Читать далееБез семьи невозможно общество – это его начало. Без семьи невозможно благополучие Родины, ведь любовь к Родине начинается именно с семьи.
Роман Шолохова «Тихий Дон» начинается со слов: «Мелеховский двор – на самом краю хутора». Уже в первом предложении мы начинаем свое знакомство с главной семьей данного романа – Мелеховыми. Пантелей Прокофьевич и жена его Ильинична, Дуняшка и Григорий, Петр и Дарья, потом к ним присоединится Наталья Коршунова. Нам показан жизненный путь каждого из героев, как ломались и менялись их взгляды в ходе войны, как революция пыталась разрушить их семейные отношения и любовь, но какой сильной была их любовь к родному хутору – они постоянно туда стремились, к родным душам, туда, где ждут и любят.
Пантелей Прокофьевич, несколько раз уходив на фронт, все равно возвращался домой и даже прятался на чердаке, откуда его вытаскивали и снова отправляли воевать. Он умер в чужой земле, но его любовь к родной земле не умерла - он передал её Григорию.
Женские образы в семье Мелеховых очень разные. Ильинична олицетворяет собой судьбу постоянно трудящейся женщины. Дуняшка жизнерадостная и сильная, из-за любви к Михаилу Кошевому она смогла простить убийство своего родного брата. Наталья, безумно любящая Григория, отважная. Своевольная и немного грубая Дарья – все они жили вместе, храня семейный очаг для мужчин.
Тема семьи показывается с разных сторон – со стороны взаимоотношений в семье, со стороны любви к родному хутору, со стороны ответственности за людей, живущих рядом с тобой, а также она идет параллельно теме казачества.
Революция, разрывая отношения в семьях, разрушала и казачество, и прежний уклад жизни, который там всем нравился и которого уже никогда не будет. Придет новая власть, придут новые законы, но семья останется всегда единой, несмотря ни на какие трудности. И пусть мой "вывод" оптимистичен, ведь у Григория остался лишь сын, я все равно стою на это.
И "Тихий Дон" я люблю: за жаркую терпкую атмосферу, за мух, за пот, за живой огненный язык, за характеры. Люблю.
Т.
776
Аноним4 апреля 2011 г.Читать далееНе думала, что буду с таким интересом читать о войне, о казачьей жизни. Признаюсь, в книге было довольно нудных описаний, типа "лошадь бежала/упала/сломала ногу/еле встала", но своей ценности роман от того не теряет. Можно провести параллель с "Войной и миром", ведь тут есть и свой Пьер, и Болконский, и Наташа, а под конец проскочил старичок, жутко напоминающий Платона Каратаева - все часто невольно напоминает о романе Толстого. Но сравнивать не хочется - все-таки очень разные книги. И даже так скажу: стиль Шолохова, его манера письма, язык импонируют мне куда больше.Не буду говорить, что Шолохов- гений, Нобеля дали не зря и блабла, но плюсы на лицо: нет каких-то занудных нравоучений, больших отступлений, сюжет развивается логично, связно. Единственное, что мне не нравится - это объем романа: ну слушайте, 2 тома по 800 страниц! Это сколько ж времени надо угробить, чтобы прочитать? а как же другие книги?неее, надо б покороче, тем более что это вполне возможно без ущерба смыслу. А так, книга понравилась.
750
Аноним1 февраля 2008 г.Целая эпопея. Хорошо показано, как обыкновенные люди переживали мировую войну, революцию, гражданскую войну. Гришка, простой казак, прошел не только через войну. Он все время ищет себя, пронеся любовь через всю жизнь.
7167
Аноним12 октября 2025 г.Произведение, которое остается с тобой надолго - как тихий, но неумолкающий голос Дона
Читать далееРоман Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» - одно из самых масштабных и пронзительных произведений в русской литературе XX века. Это не просто художественное повествование, а целая эпопея, охватывающая судьбы целого поколения, разорванного на части Первой мировой войной, Гражданской войной и революционными потрясениями.
Особенно поражает глубин аи достоверность изображения исторического времени. Шолохов мастерски передаёт атмосферу эпохи: от спокойной, почти идиллической жизни донских казаков до хаоса и братоубийственной жестокости, в которую погружается страна. Автор не идеализирует героев - он показывает их сложными, противоречивыми, часто разрываемыми между долгом, верой, любовью и выживанием.
Центральная фигура романа - Григорий Мелехов - становится символом трагедии человека, ищущего правду в мире, где правда постоянно меняет обличье. Его путь - это путь мучительных поисков, ошибок, утрат и внутренней борьбы. Через судьбу Григория Шолохов раскрывает общечеловеческие темы: верность, предательство, любовь, честь и цену свободы.
Особого восхищения заслуживают описания природы. Донская земля в романе - не просто фон, а живой, дышащий персонаж. Каждая весенняя оттепель, каждый зимний ветер, каждая степная гроза наполнены символическим смыслом и отражают внутреннее состояние героев.
Книга оставляет после себя тяжёлое, но необходимое чувство - чувство сопричастности к судьбам людей,оказавшихся в водовороте истории. «Тихий Дон» - это не просто великий роман, это зеркало эпохи и вечное напоминание о том, как хрупка человеческая жизнь в условиях войны и хаоса.
Мне роман понравился именно своей масштабностью, глубиной и честностью. Он заставляет задуматься, сопереживать и помнить. Это произведение, которое остаётся с читателем надолго - как тихий, но неумолкающий голос Дона.
Шедевр.6220
Аноним18 августа 2025 г.Об истории страны и казачества, о людских судьбах
Читать далееМонументальное произведение далось мне непросто. Как сказал муж, когда я пожаловалась ему, что чтение идёт туго: «Ты «Войну и мир» осилила? После этого «Тихий Дон» пойдёт как семечки». Но не тут-то было!
Мне очень понравилось то, как автор описывает героев, их характеры, отношения – они просто встают перед глазами, ты их слышишь их бесхитростные, но такие глубокие диалоги, ощущаешь исходящий от них запах свежеиспечённого хлеба, сена, свежей травы, разгорячённого коня – зависит от того, чем персонаж занимается.
Описание природы меня совершенно покорило: Михаилу Александровичу удаётся полностью погрузить читателя в определённое время года, он мастерски показывает красоту степи и реки, хуторов, любимых местечек героев.
Его талант воссоздать атмосферу того или иного события сказывается и на военных действиях: они описаны так, словно ты находишься внутри действа и становишься его непосредственным участником. Временами я настолько проникалась некоторыми сценами, что вынуждена была отстраняться от книги, чтобы успокоиться.
Конечно, я знала немного о судьбах основных персонажей (наверное, когда-то отрывочно смотрела фильм), но в целом роман стал для меня настоящим открытием. Там столько героев, столько событий – только успевай с ними знакомиться! Конечно, семьи Мелеховых, Коршуновых, Астаховых вроде как центральные, но без других жителей Татарского (и не только их) роман не был бы таким полным и глубоким.
На примере судеб героев автор раскрывает картину разных событий в истории нашей страны. Известные даты становятся осязаемыми, волнительными, шокирующими, горькими, болезненными.
Как же хорошо показано на примере Григория Мелихова то, как обычный человек хочет просто жить на участке своей земли, сеять хлеб, растить детей, работать не покладая рук, отмечать праздники и т.д. Однако ему не дают это сделать: в России меняется строй, политическая обстановка, начинаются метания в плане «Ты за кого?».
А Григорий не знает, за кого. Он разбирается в лошадях, земледелии, и, повторюсь, хочет просто жить. Он видит: что-то правильно у белых, а что-то – у красных. Но и те, и другие могут вести себя по-разному; и здесь, и там есть недостатки, которые не на руку казакам. Так к кому примкнуть?
Хлебопашец становится воином. А так, как он привык всё делать хорошо, из него получается отличный воин. Под воздействием обстоятельств, войны Григорий меняется. Он понимает это, и перемены приносят ему душевные страдания.
И с личной жизнью у казака непорядок: как разделиться между двумя женщинами, которой отдать предпочтение, если обе дОроги? Эх, Григорий!..
Так почему же мне тяжело читалось? Богатый, образный и красивый язык автора показался мне непростым: каждую строчку не просто читаешь – обдумываешь. То есть за чтением не отдыхаешь, а работаешь (причём, хорошо так). Сцены войны, расправ это дело усугубляли – мне всегда было тяжело читать подобное, но в этот раз эмоции зашкаливали.
Несмотря на вышесказанное, я очень довольна, что наконец-то прочла роман. Таким образом я открыла для себя огромнейший пласт истории – казачество, о котором у меня раньше были лишь поверхностные знания.
В начале лета мы посетили музей в Верхнеуральске, где познакомились с бытом, культурой, традициями, обычаями казаков, посмотрели, в каких военных действиях они принимали участие. Это стало отличным дополнением к «Тихому Дону» и помогло мне ещё лучше погрузиться в описываемое в романе время.
6396
Аноним25 июня 2025 г.Вся правда о Малой Родине!
Читать далееЕсть произведения, которые говорят сами за себя. Никаких обзоров, статей и критических осмыслений не нужно. Достаточно просто прочесть вещь. Ну, или хотя бы начать.
Те восемь коротеньких глав, что я осилил в уже зрелом возрасте (не знаю, с каким чудовищными купюрами оно преподаётся в школе, не помню совершенно. Не удивлюсь, если в школьном издании этих глав и вовсе нет) сказали мне всё, что я хотел знать об этой литературной работе, и даже более.
Кто бы ни написал этот текст, ясно одно: Малая Родина, я бы даже сказал, Донщина, была знакома автору не понаслышке.
А язык! Что за чудо этот язык! Это не русский, и даже не окраинный диалект. Это живой и мощный отзвук веков, рвущийся из затерянного в бескрайних лесах, реках и болотах народа, бьющий наружу из самого человеческого сердца али другого рядом нутра.Более мне добавить нечего. Внемлите самому автору:
вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену — маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. <...>. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды.
Разно гутарили и о жене Прокофия: одни утверждали, что красоты она досель невиданной, другие — наоборот.
Решилось все после того, как самая отчаянная из баб, жалмерка Мавра, сбегала к Прокофию будто бы за свежей
накваской.
Прокофий полез за накваской в погреб, а за это время Мавра и разглядела, что турчанка попалась Прокофию последняя из никудышних…
Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:
— И что он, милушки, нашел в ней хорошего? Хоть бы баба была, а то так… Ни заду, ни пуза, одна страма. У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану — перервать можно, как оса; глазюки — черные, здоровющие,
стригеть ими, как сатана, прости бог. Должно, на-сносях дохаживает, ей-бо!
— На-сносях? — дивились бабы.
— Кубыть не махонькая, сама трех вынянчила.
— А с лица как?
— С лица-то? Желтая. Глаза тусменныи, — небось, не сладко на чужой сторонушке. А ишо, бабоньки, ходит-то она… в Прокофьевых шароварах.
— Ну-у?.. — ахали бабы испуганно и дружно.
— Сама видала — в шароварах, тольки без лампасин. Должно, буднишние его подцепила. Длинная на ней рубаха, а из-под рубахи шаровары, в чулки вобратые. Я как разглядела, так и захолонуло во мне…
В тот год случился небывалый падеж скота. <...> прополз по проулкам и улицам черный слушок…
С хуторского схода пришли казаки к Прокофию.
Хозяин вышел на крыльцо кланяясь.
— За чем добрым пожаловали, господа старики?
Толпа, подступая к крыльцу, немо молчала.
Наконец, один подвыпивший старик первый крикнул:
— Волоки нам свою ведьму! Суд наведем!..
Прокофий кинулся в дом, но в сенцах его догнали. Рослый батареец, по уличному прозвищу — Люшня, стукал Прокофия головой о стену, уговаривал:
— Не шуми, не шуми, нечего тут!.. Тебя не тронем, а бабу твою в землю втолочим. Лучше ее унистожить, чем всему хутору без скотины гибнуть. А ты не шуми, а то головой стену развалю!
— Тяни ее, суку, на баз!.. — гахнули у крыльца.
Полчанин Прокофия, намотав на руку волосы турчанки <...> протащил ее через сени и кинул под ноги толпе. <...>
Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со стены шашку. <...> Прокофий настиг тяжелого в беге батарейца Люшню и <...> развалил его до пояса. <...> На пороге кухни, подплывшая кровью, неловко запрокинув голову, лежала Прокофьева жена; в прорези мученически оскаленных зубов ее ворочался искусанный язык. Прокофий, с трясущейся головой и остановившимся взглядом, кутал в овчинную шубу попискивающий комочек — преждевременно родившегося ребенка.
за пожарным сараем, где рассыхаются пожарные бочки с обломанными оглоблями, зеленеет крыша моховского дома. Шагая мимо сарая, Григорий сплюнул и зажал нос. Из-за бочки, застегивая шаровары — пряжка в зубах, — вылезал старик.
— Приспичило? — съязвил Митька.
Старик управился с последней пуговицей и вынул изо рта пряжку.
— А тебе что?
— Носом навтыкать бы надо! Бородой! Бородой! Чтоб старуха за неделю не отбанила.
— Я тебе, стерва, навтыкаю! — обиделся старик.
Митька стал, щуря кошачьи глаза как от солнца.
— Ишь ты, благородный какой. Сгинь, сукин сын! Что присучился? А то и ремнем!
(рекруты-солдаты едут на войну)
Десятки грубых голосов хватают на лету, ухают, стелют на придорожную пыль:
А я роду не простого,
Не простого —
Воровского,
Воровского —
Не простого...
— Ну, вот. Стал-быть, батя говорит: «Давай, Христан, раскопаем Меркулов курган». <...> Батя сулил богу: отдашь, мол, клад — церкву прекрасную выстрою. <...> Зачали бузовать прямо с темечка. Вырыли
яму аршина в два, земля — чисто каменная, захрясла от давности. Взмок я.
Батя всё молитвы шепчет, а у меня, братцы, верите, до того в животе бурчит… В летнюю пору, стал-быть, харч вам звестный: кислое молоко да квас… Перехватит поперек живот, смерть в глазах — и всё! Батя-покойничек, царство ему небесное, и говорит: «Фу, — говорит, — Христан, и поганец ты! Я молитву прочитываю, а ты не могешь пищу сдерживать, дыхнуть, стал-быть, нечем. Иди, — говорит, — слазь с кургана, а то я тебе голову лопатой срублю. Через тебя, поганца, клад могет в землю уйтить». Я лег под курганом и страдаю животом, взяло на колотье, а батя-покойничек — здоровый был чертяка! — копает один. И дорылся он до каменной плиты. Кличет меня. Я, стал-быть, подовздел ломом, поднял эту плиту… Верите, братцы, ночь месячная была, а под плитой так и блестит…
<...> а это, стал-быть, сожгённый уголь. Там его было мер сорок. Батя и говорит: «Лезь, Христан, выгребай
его». Полез. <...> Утром, стал-быть, глядь, а он — вот он.
— Кто? — поинтересовался лежавший на попоне Томилин.
— Да атаман, кто же. Едет в пролетке: «Кто дозволил, такие-сякие?» Молчим. Он нас, стал-быть, сгреб — и в станицу. Позапрошлый год в Каменскую на суд вызывали, а батя догадался — успел помереть. Отписали
бумагой, что в живых его нету.
<...>
— Что ж отец-то? Сулил церкву построить, да так и не построил? — спросил Степан, дождавшись, пока Христоня вернулся с ложками.
— Дурак ты, Степа, что ж он за уголья, стал-быть, строил ба?
— Раз сулил — значится, должен.
— Всчет угольев не было никакого уговору, а клад…
Аксинью выдали за Степана <...>
За год до выдачи осенью пахала она в степи, верст за восемь от хутора.
Ночью отец ее, пятидесятилетний старик, связал ей треногой руки и изнасиловал.
— Убью, ежели пикнешь слово, а будешь помалкивать — справлю плюшевую кофту и гетры с калошами. Так и помни: убью, ежели что… — пообещал он ей.
Ночью, в одной изорванной исподнице, прибежала Аксинья в хутор.
Валяясь в ногах у матери, давясь рыданиями, рассказывала… Мать и старший брат, атаманец, только что вернувшийся со службы, запрягли в бричку лошадей, посадили с собой Аксинью и поехали туда, к отцу. <...> Отца нашли возле стана. Пьяный, спал он на разостланном зипуне, около валялась порожняя бутылка из-под водки. На глазах у Аксиньи брат отцепил от брички барок, ногами поднял спящего отца, что-то коротко спросил у него и ударил окованным барком старика в переносицу. Вдвоем с матерью били его часа полтора. Всегда смирная, престарелая мать исступленно дергала на обеспамятевшем муже волосы, брат старался ногами. <...> Перед светом привезли старика домой. Он жалобно мычал, шарил по горнице глазами, отыскивая спрятавшуюся Аксинью. Из оторванного уха его катилась на подушку кровь и белесь. Ввечеру он помер. Людям сказали, что пьяный упал с арбы и убился.
А через год приехали на нарядной бричке сваты за Аксинью. Высокий, крутошеий и статный Степан невесте понравился <...>
В этот же день в амбаре Степан обдуманно и страшно избил молодую жену. Бил в живот, в груди, в спину; бил с таким расчетом, чтобы не видно было людям. С той поры стал он прихватывать на стороне, путался с гулящими жалмерками, уходил чуть не каждую ночь, замкнув Аксинью в амбаре или горенке.
Года полтора не прощал ей обиду: пока не родился ребенок. После этого притих, но на ласку был скуп и по-прежнему редко ночевал дома.
<...> Степан работал с ленцой: начесав чуб, уходил к товарищам покурить, перекинуться в картишки, побрехать о хуторских новостях, а скотину убирать приходилось Аксинье, ворочать хозяйством — ей
<...> Утром у Аксиньи начались предродовые схватки, а к полудню, за час до появления ребенка, свекровь
умерла на ходу, возле дверей старой конюшни. Повитуха, выбежавшая из куреня предупредить пьяного Степана, чтобы не ходил к родильнице, увидела лежащую с поджатыми ногами Аксиньину свекровь.
— Ты, (сын мой) Григорий, вот что… <...> примечаю, ты, никак, с Аксиньей Астаховой…
Григорий густо покраснел, отвернулся. Воротник рубахи, врезаясь в мускулистую прижженную солнцегревом шею, выдавил белую полоску.
— Ты гляди, парень, — уже жестко и зло продолжал старик, — я с тобой не так загутарю. Степан нам сосед, и с его бабой не дозволю баловать. Тут дело могет до греха взыграть, а я наперед упреждаю:
примечу — запорю!
Пантелей Прокофьевич ссучил пальцы в узловатый кулак, — жмуря выпуклые глаза, глядел, как с лица сына сливала кровь.
— Наговоры, — глухо, как из воды, буркнул Григорий и прямо в синеватую переносицу поглядел отцу.
— Ты помалкивай.
— Мало что люди гутарют…
— Цыц, сукин сын!
<...>
Покусывая губы, шел Григорий позади отца. «Выкуси, батя, хоть стреноженный уйду ноне на игрище», — думал, злобно обгрызая глазами крутой отцовский затылок.*
Аксинья привязалась к мужу после рождения ребенка, но не было у нее к нему чувства, была горькая бабья жалость да привычка. Ребенок умер, не дожив до года.10 из 10, о Господи, 10 из 10!
Содержит спойлеры6319
Аноним19 июня 2025 г.Читать непросто, но оторваться сложнее
Читать далееПризнаюсь честно: произведение даётся мне с трудом. То, что касается жизни на хуторе, идёт довольно быстро, но вот всё, что касается Первой мировой, Октябрьской революции, смены правительства, - это прям тяжело.
Произведение стало для меня проводником в мир казачества, о котором я знала довольно мало. А какой это интересный и богатый пласт культуры! Пожалуй, даже хорошо, что читается не быстро: зато предоставляется отличная возможность погрузиться в историю, культуру, быт, нравы казачества.
Странно, но для меня в этом романе нет неглавных героев. Нет, понятно, что Григорий, Наталья и Аксинья - основные персонажи, но с большим интересом я слежу за судьбой каждого, стараюсь отметить их сходства и различия, за каждого по-своему переживаю.
В произведении поднимается масса самых разных вопросов, не последнюю роль играет, разумеется, политика страны. Но всё же в первую очередь это роман о народе, о людях, которые не представляют себя вне малой родины, жизни в праздности, без большой семьи...
Как пахнут волосы у этих детишек! Солнцем, травою, теплой подушкой и еще чем-то бесконечно родным. И сами они — эта плоть от плоти его, — как крохотные степные птицы...И ещё. Ни у одного автора не встречала я такого описания природы, как у Шолохова. Это что-то особенное!
Зима легла не сразу. После покрова стаял выпавший снег, и табуны снова выгнали на подножный. С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля, ярко доцветала в степи поздняя мшистая зеленка
В погожий сентябрьский день летала над хутором Татарским молочно-радужная паутина...» «По-вдовьему усмехалось обескровленное солнце, строгая девственная синева неба была отталкивающе чиста, горделива. За Доном, тронутый желтизной, горюнился лес, блекло отсвечивал тополь, дуб ронял редкие узорчато-резные листья, лишь ольха крикливо зеленела, радовала живучестью своей стремительный сорочий глаз.Ну и моё любимое, я просто запищала от восторга, когда прочла:
Месяц всходил тихо и кособоко, как инвалид по лестнице.Жалею ли я, что не прочла раньше? Нет. Наверное, не время было. А вот сейчас пришло. Поэтому перехожу ко второй книге.
6142