Против течения

Воспоминания знаменитого хореографа, перевернувшего когда-то представление о классическом балете, -- ценный документ времени и настоящий подарок всем, кто интересуется теорией и историей танца. Фокин не только рассказывает о своей жизни, своем детстве и выборе профессии, но подробно объясняет суть своей теории нового танца. Именно он первым установил равноправный союз музыки и танца на балетной сцене, именно он наполнил смыслом каждый жест каждого танцовщика, включая артистов кордебалета.

Однако к концу мемуаров Фокин начинает ядовито сводить личные счеты (разумеется, в первую очередь с Сергеем Дягилевым), ревностно отстаивать право создателя тех или иных сцен и, почти брюзжа, обрушиваться на современный танец (больше других достается Мэри Вигман и немецкому модерну). Фокин остается фигурой своего времени -- великолепной Belle Époque, ориентированной на красоту, экспрессию, эстетику и общее здоровье.

Автор удивительных восточных фантазий, сказочных миров и полных очарования творений, он навсегда остался в плену их совершенства, так и не сумев разглядеть в новом мире, пережившем две страшные войны, скопившуюся боль, рвущуюся наружу в том числе с помощью танца.

Михаил Фокин. Против течения. Воспоминания балетмейстера. Пару лет назад я купила эту книгу себе на день рождения, услышав рекомендацию Николая Цискаридзе. Я долго не решалась к ней подобраться, но недавно, вдохновившись постановкой  балета "Дочь Фараона" в Мариинском (хотя постановка не Фокина, а Петипа) таки решилась погрузиться в закулисье балета. Михаил Фокин, артист балета, хореограф, который революционизировал балет ХХ века, сделав умирающий и замшелый вид искусства живым и понятным широкой публике. Многие его постановки до сих пор с успехом идут в ведущих театрах. В воспоминаниях Фокин пишет о своем детстве, о том, как он пришел в балет и как встретил свою супругу, которая была тоже была балериной, и с которой он провел всю свою жизнь. Большая часть мемуров посвящена описаниям постановок и технической стороне спектаклей. Я ни в коей мере не претендую на звание знатока балета, я, скорее, любитель, который восхищается издалека. Однако многие мысли и рассуждения Фокина о балете, о жизни, об искусстве мне оказались очень созвучны. У меня сложилось впечатление о Михаиле Михайловиче как о человеке глубоко порядочном (в отличие от Сергея Павловича Дягилева, например, в антрепризе которого ММФ участвовал, чему посвящена отдельная глава мемуаров), интеллигентом и тонко чувствующем.