The Importance of Being Earnest and Other Plays

Прочитал на днях «Саломею» Оскара Уайлда и остался в восхищении от её непередаваемо музыкального слога, полного восточной мелодичности.
Я думаю, из всех произведений мировой литературы оно наиболее музыкально. За исключением некоторых стихотворений, возможно, но там всё портит слишком понятная, слишком доступная рифма, которая чрезмерно упрощает и структурирует восприятие, я бы так сказал.
Слог «Саломеи» скуп, беден, изобилует повторами, но это только усиливает чувство ритма и будто бы сквозь это бормотание и стоны, настойчивые и повторяющиеся просьбы позволяет услышать нам тот самый звук хлопающих крыльев ангела смерти и этот холодный пронизывающий ветер, так пугающий опьяневшего тетрарха.

Я понимаю, что так поразило и возмутило лондонскую публику на премьере пьесы. Я понимаю — почтенных британских зрителей удивили мотивы Саломеи, которая по собственному почину, а отнюдь не по приказы Иродиады потребовала у Ирода голову Иоанна Крестителя. Получился образ поразительной силы и убедительности. Образ богоподобной, сверхчеловеческой красоты царевны-ребёнка, но полной столь поразительной бесчеловечной жестокости и своеволия, что не задумываясь и как-то походя жертвует людьми, стоящими у неё на пути. Людей пугало отсутствие рефлексии в поведении молодой царевны, отсутствие угрызений совести после самоубийства молодого сирийца, а затем и обезглавливания Иоканаана.

Действительно, этот образ пугает и заставляет недоумевать от сочетания стольких разных едва ли не противоречащих друг другу черт: примитивного упорства и своеволия ребёнка, луннопободной красоты богини и её бледно-прекрасной, чистой невинности и неожиданно проснувшейся в ней животной нерассуждающей похоти, роднящей её с порочной и развратной Иродиадой.

«А, так ты не хотел, чтобы я целовала тебя в уста, Иоканаан? Что ж, теперь я поцелую тебя. Я укушу твои губы зубами своими, как кусают созревший плод. Да, я поцелую твои уста, Иоканаан. Я ведь говорила, что поцелую. Разве не говорила? Говорила ведь. Так вот, теперь я наконец поцелую твои уста… Но почему ты не смотришь на меня, Иоканаан? Твои глаза, вселявшие ужас, исполненные гнева и презрения, закрыты теперь. Почему они закрыты? Открой глаза свои! Разомкни свои веки, Иоканаан! Почему ты не смотришь на меня? Ты, верно, боишься меня, а потому и не смотришь на меня, не так ли, Иоканаан?.. А язык твой, подобный красной змее, источающей яд, неподвижен, он ничего больше не молвит, Иоканаан, этот твой ярко-красный язык, исторгавший на меня свой яд. Не удивительно ли это?»

Да и каково всё-таки сочетание библейских масштабов пьесы с изощрённым эстетизмом самого Уайлда, который сумел увидеть какую-то странную красоту в измождённом, бледном и обессиленном пророке и передать нам его его привлекательность в глазах Саломеи!

Обратите кроме того внимание, какой наполняется всё трагичной необратимостью, даже события ещё не наступившие с того момента, как Ирод настаивает на том, что должен посмотреть танец Саломеи и готов исполнить взамен любое её желание. Он уже не может взять назад своего слова, а Саломея не способна забыть о бездонных чёрных глазах и коралловых губах Иоанна Крестителя, не способна обуздать собственное чувство и тягу к своеволию, вдобавок подзуживаемая оскорблённой матерью (а главное бесчувственностью к женским чарам не только её, но и прекрасной дочери, да и в целом бесчувственного к земным угрозам и соблазнам). А Ирод, снедаемый грозными предчувствиями, так и не уговоривший Саломею отказаться от её дикого желания, может только погубить её, отомстив тем самым и её матери, играющей в пьесе роль кровожадного и примитивного женского начала, да вдобавок ещё злонамеренного.
В Саломее-то нет этой самой злонамеренности, есть безотчётное желание владеть людьми и мучить непокорных в угоду собственной неистовой страсти. Или страсти напротив скупой и посещающей её столь редко, что немыслимо отвергать её позывы. Тут слишком много вариантов и возможностей для толкования.

Каждая приличная девушка и каждый приличный юноша должны хотя бы раз посетить театр. А для сохранения качества "приличности" нужно это делать не раз и не два. И конечно же нужно это дело любить, холить и в себе взращивать.

Свою "приличность" я подкармливаю разными спектаклями, и музыкальными и танцевальными в том числе, но особенно я люблю постановки комедийные ( если верная старая пословица, то жизнь годика на два я себе продлила).

Создающийся на сцене фарс, с несколькими героями на протяжении короткого отрезка времени, поистине увлекателен. А если актер талантлив,то вообще растекаешься по креслу и знай себе хохочешь. Мимика,жесты,взгляды,реплики,безусловно, это такая сложная мешанина, которая вся,из этих маленьких кусочков, составляет спектакль.
Это нужно испытать,это нужно видеть. А раз это нужно видеть,то очень странно это читать. Воображение подсовывает картинки,но размыто,а вдруг актер не так бы сыграл? Поэтому оценку поставить просто рука не поднимается, на сцене это было бы блестяще, но чтение производит неоднозначное впечатление.

Было моему интересу угодно прочитать "что-то еще" из Уайльда, да бы пошире, открыть для себя его творчество. Уж не знаю, что за повороты судьбы подтолкнули меня прочесть именно это коротенькое произведение, но интерес к Новому Завету и его персонажам зародить во мне, автор сумел :)

Приходилось ранее читать сценарии, а вот пьесы… - тут я насладился впервые.

Мне, как человеку, несведущему в подобных тонкостях, все было непривычно, имена героев, их поведение, диалоги, все выбивалось из читаемых мною текстов.

Читается легко и не без интереса, по окончанию появилось желание узнать героев поближе и здесь, конечно, интернеты предоставляют более обширную версию той зарисовки, которую автор показал нам в столь небольшом рассказе.

Это была откровенная подстава со стороны Оскара Уайльда! Взяла аудиокнигу с собой на море, среди прочих - дабы в один из вечеров поднять настроение себе и окружающим, получить закономерное удовольствие, неизменное при чтении моего любимого писателя в любом варианте.

В любом варианте, кроме этого!

Такое впечатление, что писал вовсе другой человек. Ни стиля автора, ни слога, не его острого саркастически-парадоксального юмора, ни занятного сюжета - ничего нет в этой пьесе. Сидели с двоюродной сестрой с большими глазами, слушая ЭТО, все надеялись найти ту изюминку, которую не мог не вложить в свое детищи автор, вот сейчас, сейчас все обретет смысл и станет поистине гениальным... Но пьеса кончилась. Мы переглянулись. И промолчали.

Небольшая пьеса, которая до краев наполнена английским юмором. При желании практически каждую строчку пьесы можно растащить на цитаты и афоризмы, а затем перечитывать их в грустные моменты жизни.

Сюжет пьесы развивается вокруг двух молодых людей, каждый из которых выдумал себе вторую личность и, когда того требуют обстоятельства, прикрываются этой личностью. И все, возможно, шло бы и дальше по проторенной дорожке, да вот незадача - молодые люди решили жениться, а их избранницы - племянница одного из них и кузина другого. Как и полагается в комедийной литературе, кульминацией становится встреча всех героев в одном месте и их последующее разоблачение. Здесь вскрываются их настоящие и придуманные имена, а также мотивы поступков юношей.

Мне пьеса понравилась и по смыслу, и по содержанию, а еще за юмор (хотя местами он довольно специфичен).

Название комедии представляет собой каламбур — слово earnest, означающее по-английски «серьёзный», созвучно имени Эрнест, которым представляются два героя пьесы. При этом сколько-нибудь серьёзными людьми они не являются.
На первый взгляд, Уайльд не затрагивает в этой пьесе никаких серьёзных вопросов, однако на самом деле важное место в ней занимают темы пошлости и ханжества. Не чуждается он и политических предметов.

Посмеялась на славу - это точно! А еще заметила в тексте сатиру на высшее общество и церковную тему. Читается за один подход. Даже не знаю, что сказать – главные герои два дурачка, затеяли не пойми что))