The Monstrumologist

Врач профессия интимная, дело темное и опасное.

Мы плохо знаем близких нам людей.

- Я начинаю понимать, почему вы с таким удовольствием охотитесь на Антропофагов [монстров]. У вас так много общего!

Мы не можем остановиться, начав вспоминать что-то из прошлого.

Мы не можем остановиться, начав вспоминать что-то из своего прошлого. Пути назад уже нет и быть не может. Растревоженные воспоминания должны дойти до своего завершающего этапа. Тот же импульс, то же больное любопытство заставляет нас смотреть на несчастный случай, на канатоходца, упавшего с высоты...

Мы создаём своё мнение о другом человеке, основываясь на его словах и поступках, и получается хрупкая конструкция, почти мираж, существующий только в нашем сознании. Это словно храм античным богам, в котором сами боги никогда не жили.

Я не лезу в ложные споры; и то, что мы не видим фей, танцующих на лужайке, ничего не доказывает - ни их наличия, ни их отсутствия.

А ценность свободы – в самой свободе.

Есть в жизни моменты, когда страх – наш самый верный и, возможно, единственный друг.

— Уилл Генри! Что ты делаешь?
— Ничего, сэр, — заикаясь, проговорил я.
— Ничего! Я снова спрашиваю тебя, что ты делаешь, и ты снова отвечаешь мне, что ничего! Похоже, это твое основное занятие, Уилл Генри!
— Да, сэр. То есть нет, сэр! Простите, сэр. Я больше не буду.
— Не будешь чего?
— Ничего не делать.
— Мне не будет от тебя никакого проку, Уилл Генри, если каждый раз, как я говорю тебе сделать что-то, ты делаешь наоборот.