Воскресение. Повести и рассказы

Толстой многогранная личность. Вот подходит мой путь прочтения сборников Толстова в 11 томах. Уже пройдена Эпохальная работа "Война и мир", прочитана "Анна Каренина". И вот теперь завершил "Воскресение".
Думаю теперь у меня сложилось в голове почему Толстого так любили в Советское время, да похоже сложно оценить вклад Толстого в революционное движение . Думаю напиши какой нибудь автор в подобном ключе про современное время, эту книгу бы запретили, а автора загнобили. Сильная работа, здесь сюжет вторичен. Важны мысли которыми делится главный героя на протяжении всей книги. Это сумма приобретенного опыта Толстого за годы своей жизни. Размышления на тему социального строя, судебного порядка, отношение знати к этому вопросу (вернее ее равнодушие) .
Толстой был революционер а все кто не понял до сих пор должны выпить яда.
Данную работу стоит читать пройдя путь с Толстым начиная от ранних произведений, дойдя до Анны Карениной , ни в коем случае не стоит брать как за первую книгу.
Отмечу еще на протяжение всей книги встречались то тут то там отсылки к Достоевскому, к Гоголю и даже к Пушкину. Какой-то мимолетной фразой или рассказом своей жизни каторжного или историей. Эти моменты очень радовали меня при прочтении, может быть конечно я на придумывал сам себе, но пусть будет так.
Есть еще один интересный момент который перевернул мое сознание и мой мир. Но это скорее вопрос моей безграмотности и отсутствия должного образования. Я был крайне удивлен увидев в произведении упоминание Ницше. В моем понимание всегда была уверенность, что Ницше жил позже Толстого . Я полез смотреть годы жизни, оказалось что Ницше на 10 лет раньше умер Толстого. Вот такой не ожиданий поворот, чтож теперь я точно запомню на всю жизнь годы жизни эти замечательных и дорогих мне творцов .
У меня впереди еще череда раскатов Толстого, но до них доберусь как будет настроение. Осталось перечитать "Исповедь" да вот это будет интересно, но ее оставлю после того как прочту все рассказы. В общем будем посмотреть.
Всем добра, читайте только то что действительно интересно и важно. По больше хороших книг на вашем пути!

И так написал и эдак, но стёр, так как, без сравнения двух великих романистов XIX века, обойтись не удаётся...

Всё непохоже у Льва Николаевича и Фёдора Михайловича - и сюжеты, и образы героев, и суть написанного. Если первый пишет в поучительной манере, постоянно морализируя, осуждая и грозя пальчиком, то Фёдор Михайлович игнорирует окружающий быт, существующий строй, высвечивая самого человека, его сущность и душу. Толстой этого не умеет - он хороший стилист, но плохой психолог.
Герои Достоевского не терпят серости и обыденности, они ярко выражены в своей индивидуальности и непохожести, им неведома обычность. У графа Льва Николаевича, что ни образ главного героя, так сразу банальная усреднённость, готовая на Поступок лишь эпизодически, да и то, под давлением обстоятельств, а не внутренней убеждённости. И даже сюжет "Воскресения" - избит и затаскан. Кто только не использовал подобное в своих романах - не сосчитать. И ничего нового, Лев Николаевич, к ранее написанному другими не прибавил. Тот же Достоевский, в основных произведениях которого образ поруганной девичьей чести и продажной любви повторятся многократно, может его индивидуализировать, добавить страсть и характер. Поставьте в один ряд его Сонечку, Настасью Филипповну, Грушеньку, Кроткую и прочих подобных персонажей и они, никогда, не покажутся вам не то что одинаковыми, а даже похожими.
А Нехлюдов? Он жалок и инфантилен, его страдания смешны и сопливы, его поступки вызывают презрение и ухмылку. Какой интерес может вызвать образ человека, боящегося своих же решений и поступков и только и мечтающем о том, как бы спрыгнуть с темы. На войну пошёл ради понтов, землю отдал - именно поэтому, в каторгу потащился - сам не знамо зачем. Что тогдашняя читательская аудитория нашла в "Воскресении" я, если честно, не понимаю. Как не понимаю и тех, кто серьёзно считает этот роман графа одним из лучших его произведений.
А уж проповедническо-менторский тон написанного вообще коробит. Если чиновник - то обязательно плохой, а если крестьянин - то лубочно-хороший. Если поп - то прохиндей, а, не дай Бог, надзиратель - так, вообще, гад и сволочь. Ну, а размышления на тему земельной реформы, из уст князя Нехлюдова, человека, который ни черта не понимает ни в государственном, ни в земельном устройстве России, звучат, в отличие от Левина из "Анны Карениной", смешно и неестественно...

Четыре звезды, только из уважения к классику...

Одно из произведений, пропущенное мною в перегруженной школьной программе. Самое время наверстать!

В целом, да простит меня классик, как-то я разочаровалась однозначностью оценок и обилием подсказок, как следует относиться к тому или иному герою. Черно-белое восприятие любой войне чуждо, тем более войне на Кавказе. А тут выходит - благородные горцы, против алкоголиков русских, под предводителем сластолюбца и глупца царя.

Если задуматься однако и вчитаться в историю его жизни, личность Хаджи-Мурата потеряет нимб героизма, навязанный ему автором. Он служил ханам, которые обманом были убиты Шамилем. Подался к русским, воевал против Шамиля. После размолвки с русскими, переметнулся к Шамилю, воевал против русских. Рассорился с Шамилем, опять "вышел" к русским, обещал помочь разбить Шамиля в обмен на освобождение семьи. Не дождался поворота русской бюрократической машины (и вряд ли когда-нибудь дождался бы, нужно отдать должное), решил бежать, был убит. Естественно, все мои оценки ориентированы на понятную мне культурно-ценностную парадигму, в рамках которой понятия чести и совести отличаются от их понимания Хаджи-Муратом, но тем не менее сочувствие гордому горцу, к которому меня довольно настойчиво подталкивает Толстой, мне претит. Очень поэтичная живая метафора смерти Хаджи-Мурата, которой начинается повесть, задаёт настроение с первых строк.

Несколько иного я ожидала, чем и вызвано некоторое разочарование.

Можно было бы достаточно сухо написать о том, что эта книга содержит основные идеи Толстого после его переворота - о непротивлении злу и т.д. и т.п. Можно наоборот написать о тех эмоциях, чувствах, которые бурлят во мне после того, как я перевернула сегодня последнюю страничку романа. Можно было бы написать, что эта книга - прививка нравственности, заноза, незажившая рана, на которую Толстой горстями накидывает пуд соли. С какой стороны ни подбирайся - все будет не то.
Тяжело читать, что уж тут. Временами главный герой меня раздражал так сильно, ну не верю я в него, в его существование! Не бывает таких! Сегодня он кофий пьет из фарфоровой чашки, а завтра блох ловит по одежде и радуется внутренней чистоте. И тут же задумываюсь - что, выходит, я не верю в хорошее в людях? Не просто в хорошее, а в способность самопожертвования. Да ведь примеров этому не мало. Значит, и Нехлюдов мог быть. Сразу вспоминаются научно-популярные книги, где с помощью эволюционного подхода и теории Дарвина объясняют все, даже Нехлюдова. И как он в Сибирь поехал, отказавшись от фарфоровых чашечек и комфорта, но не ради кого-то. А ради себя, своего спасения. В такой альтруизм я верю - альтруизм с примесью эгоизма. Это почувствовала и Катя. Есть сцена, где Нехлюдова думает, любит ли она другого или любит его, но не хочет его страданий. И понимает, что это второй вариант. Но нет, я надеюсь и верю, что всё-таки первый, и что она наконец-то полюбила взаимно другого хорошего и доброго человека, и личные ее страдания кончились, и будет семейное счастье. Нехлюдов же склонен видеть себя в центре мира и думает, что мир вокруг него вертится и если его отвергают, то только потому, что желают ему добра. Нет, я желаю добра и семейного счастья Катюше.
Сквозь Нехлюдова конечно проглядывает сам Толстой. Его мечты о побеге, о том, чтобы прервать жизнь барина и эксплуататора, и совершить поступок. Наверное, из-за этого Нехлюдов для меня ну какой-то уж очень правильный. И даже в минуты слабости и сомнения. Да и долго он не сомневается, минуту-другую посмотрит с вожделением на светскую красавицу - и все, снова вперед, к благой цели. Он для меня мертвый персонаж, в нем нет борьбы с собой все-таки.
И тут же вспоминаешь самого Льва Николаевича. А ведь он тоже изменил свои взгляды очень быстро-недаром этот момент в биографии называют переворотом. Значит, он знал,о чем писал, знал, что так бывает. Да и то, что для нас, сторонних наблюдателей, выглядит неожиданно и резко - на самом деле результат долгой внутренней работы. Когда вокруг человека вдруг формируется некое информационное поле из отрывков газет, книг, чужих мыслей и из всей этой каши в душе что-то прорастает.
Я и на себе это чувствую. Еще некоторое время назад я достаточно отрицательно относилась к самому факту революции, смешанному для меня с гражданской войной, кровью, невинными жертвами. Она такой и осталась для меня. И одновременно не такой. Когда прочитаешь Чехова, Толстого, понимаешь, что нет отрезков времени, исторических эпох от и до, а есть непрерывное историческое пространство, в котором постоянно возникают предпосылки, определяющие будущие события. Так и у нас. Вся литература рисует перед нами картину мира, которая не оставляет шанса на то, чтобы революция не случилась. Она была предопределена.
И одновременно с этим нам выпала уникальная возможность жить в мире после. После крепостного права, после гражданских и мировых войн прошлого века, после советской эпохи. И нам легко судить. И одновременно сложно, так как мы живем уже после. И хорошо! Хочешь - учись! Школы доступны всем, училища тоже, высшее образование- по способностям. Только не все хотят. Хочешь - путешествуй. Ты свободен поехать завтра в другой город. Только многие предпочтут телевизор. Получается, что серая народная масса не только потому такая серая, потому что её нещадно эксплуатируют. Но и в наше время, время личной свободы, для многих все также выбор делается в сторону алкоголя, наркоты, зашоренности, лени. А не образования, труда, поисков себя.
Только не думайте, что эта книга потеряла актуальность, так как время революций давно прошло, сейчас вроде живем ничего так себе. Она не только об униженных и оскорбленных. Она еще и о тех, кто творит этот произвол. А таких людей, увы, не стало меньше. Чиновники, судьи, адвокаты, генералы и прочие, которые держат в своих руках свободу и жизнь маленького человека. Они все такие же, уверенные в своей правоте. А те, кто сомневается - топят свои сомнения в алкоголизме. И в этом жизнь у нас, серых народных масс, не изменилась.
Толстой чиркнул спичкой и сжег перед нами на предпоследней странице все, на чем держится мир. И затем, как феникс из пепла, возродил душу главного героя, пережившего инсайт, как бы сейчас сказали, или Воскресение, как сказал сам Толстой. Да, мир наш несправедлив и жесток. Но давайте найдем в себе силы простить ему это. Ведь кто мы? Несовершенные людишки,да и все.
Эта книга заставит вас почувствовать себя человеком с очень маленькой буквы ч. А если нет, то значит что-то с вами не так или вы Иисус.

В последнее время всё чаще и чаще замечаю, что мода ругать русскую классику и как её преподают в школе не заканчивается, а лишь набирает новые обороты. И Достоевский плох, Булгаков чем-то не угодил, а Лев Николаевич записан в ряды графоманов. Но если всё-таки на некоторое время абстрагироваться от школьных воспоминаний о вдалбливании классических мнений критиков о классике и прочих неприятных моментов, которые наверняка были у каждого второго школьника. Забыть это и посмотреть правде в глаза.
Конечно, просто сказать "Это же классика!", значит, ничего не сказать. Слова "Это же классика!" вовсе не аргумент. Но не согласиться, что эта литература на века будет весьма сложно. Она была актуальна и в те года, актуальна и сейчас. Да, нет атмосферы ушедших лет. Зато люди всё те же и проблемы идентичные.
Возможно, "После бала" нельзя назвать шедевром творчества Толстого, но все вышесказанные слова можно смело к нему отнести. Для меня это небольшое произведение как дыхание прошлого, полное боли, разочарования и крови. Оно наполнено реальной жизнью, созданной ярким контрастом бала (в особенности, танец Вареньки и её отца) и той жестокой сценой, что наблюдал главный герой после торжества. Главное, "После бала" полно ошибок. И для каждого читателя они свои.

Странно читать о кавказской войне позапрошлого века, зная о кавказской войне конца двадцатого, т.е. то, чего не мог знать Л.Н. Толстой.
Мысль о том, что от пошлости повседневной городской жизни можно спастись на войне, на Кавказе, ввиду величественных гор, под шум Терека, кажется мне кощунственной. В наши дни на Кавказской войне ни от чего спастись нельзя, а можно встретить смерть в её самом чудовищном виде (причём, не выезжая на место, с доставкой на дом).
Сила художественной правды Л.Н.Толстого состоит в том, что он убедительно показал, что и в относительно простодушные времена девятнадцатого века такое спасение было немыслимо. И дело не только в войне, а в том, что убежав от одних людей, человек обречён жить среди других, не хороших, не плохих, а людей с их другой, но всё же пошлостью. Пошлость казацкой станичной жизни: ритуальное пьянство, охота на абреков, гордость, когда удаётся убить, пусть хоть и подростка, делёж убогой добычи... Пошло получить чеченскую пулю в живот в отместку за убитого брата. А как объяснить и оценить участие гордых гребенских казаков в войне с Чечнёй на стороне угнетающей их и презираемой ими России, тогда как по образу жизни и видению мира они бы прекрасно договорились и ужились с горцами?
Правда состоит и в том, что все три молодых героя, что Оленин, что Лукашка, что Марьяна заняты только собой, ни в одном из них не просматривается ни доброта к другому, ни попытка увидеть что-нибудь дальше собственного носа. Каждый из них в какой-то момент использует другого в угоду своему внутреннему комфорту. Итогом года жизни Оленина в казацкой станице, на берегу Терека, вдали от столичной пошлости, явились опустошенность души, больше той, с которой он прибыл на Кавказ, презрительное равнодушие Лукашки и Марьяны, жизни которых он завидовал, и плотная туманная завеса над будущим. Если бы мне предложили выбрать, кто из этих троих больше достоин уважения и сочувствия, то я вслед за дедом Ерошкой выбрала бы Оленина.
Наверное, правда и то , что во все времена были и будут такие, как Оленин, которым "целый мир - пустыня". Думаю, что это непоправимо. И если даже непрестанное изнурительное самосовершенствование и потребность записывать движения своей души войдут в привычку, а со временем перерастут в судьбу великого писателя и даже гения, пророка, мы то знаем, каким адом это обернётся.

Хаджи-Мурат у Толстого овеян подлинной поэзией. Горские сказания, легенды и песни, которыми Толстой восхищался задолго до работы над повестью, дивные описания природы, в особенности звездного неба, — все это сопровождает жизненный и смертный путь Хаджи-Мурата.
В 1903 г., рассказывая американскому журналисту Джеймсу Крилмену о своей работе, Толстой говорил: «Это — поэма о Кавказе, не проповедь. Центральная фигура - - Хаджи-Мурат — народный герой, который служил России, затем сражался против нее вместе со своим народом, а в конце концов русские снесли ему голову. Это рассказ о народе, презирающем смерть».
Повесть можно читать и перечитывать много раз, и каждый раз будешь открывать для себя что-то новое.

Не розумію одного: чому Толстому на старості літ закортіло обсмоктувати таку, так би мовити, тюремно-кримінальну тему (з присмаком релігійного фанатизму та самобичування), до того ж на стількох сторінках, коли можна було обійтися оповіданнячком пристойного обсягу, й не морочити читачеві голову зайвими (таки так!) деталями?

Читання було виснажливим, сторінки важко прохідними... Дійшовши до слова "Кінець", поперемінні стани ступору та легкого очманіння, що змінювали один одного протягом читання останнього твору російського бороданя (так і хочеться додати: "Добре, що останнього", бо більше щось у цьому дусі за прочитання не взявся б), враз обірвалися, принісши бажане полегшення.

Дмитрий Оленин с 18 лет живет один, ни в чем себе не отказывает, наделал кучу долгов. И вот к 24 годам решает изменить жизнь и едет служить на Кавказ. Недалеко от Чечни на берегах Терека живут казаки и молодой человек пытается влиться в их общество. Его сослуживец Белецкий нравится местным, а сам Дмитрий своими подарками общением вызывает шепотки и смешки.

Яркое описание быта казаков и местной природы. Не тяжеловесное многословное произведение, но интересный рассказ о впечатлениях самого Толстого, служившего на Кавказе.