Шрам

В море нет искупления.

Вы не можете этого знать: в любое другое время я убил бы вас за то, что вы мне предлагаете. Вы не можете знать, что сегодня дела обстоят иначе, что я устал от этого опасного идиотизма, который ведет город к погибели. Что если повернуть назад можно только через мятеж, то я подниму его.

Дым сигарилл, словно пахучая шляпка, нежно обволакивал ее голову, и даже неутомимые ветры Армады не могли разогнать его и рассеять туман в ее мозгах.

Иногда она вставала и начинала ходить только для того, чтобы услышать, как обещают ее ноги по металлическому полу. Ей нравилось, что, кроме нее, в комнате никто не производит ни звука.

За первую неделю или около того Шекель переболел граффити. Он останавливался перед переборкой или напротив борта и разглядывал вязь посланий, процарапанных или выведенных краской на боках города. Какое многообразие стилей! Одна и та же буква могла изображаться десятками способов , но всегда означала одно и то же. Шекель не переставал восхищаться этому.

У любого действия бесчисленное множество последствий. Потенциально существуют триллионы триллионов исходов, многие миллиарды из них возможны, миллионы допустимо считать вероятными, некоторое их количество кажется реальным нам, наблюдателям, а реализуется только один…

Открытое море. Волны — как насекомые, в непрестанном движении. Ошеломляющее и пустое.

Ложь, козни, манипуляции, подкуп, насилие, обман — что угодно, — думала она. — Но у меня и в мыслях не было, что они просто прибегнут к доводам и победят.

Шрам - это воспоминания.

Когда нужно было успокоить мысли, он приходил сюда и рылся в этих книгах. Он мог не сомневаться, что они будут молчать.
Но вот однажды он взял одну из таких книг, повертел ее в руках - и она заговорила с ним.