Кафка на пляже

— Как бы тебе это сказать... Тебе, наверное, странно это слышать, но ты живёшь в реальном мире, дышишь реальным воздухом, реальные слова говоришь. Я с тобой разговариваю и чувствую, что у меня есть какая-то связь с реальным миром. Для меня это очень важно.

Представьте идущий по рельсам грузовой состав. Груженные чем-то вагоны. Из одного вагона исчезает груз. Такой пустой вагон — это «потеря». А если исчезает не только содержимое вагона, но и сам вагон — тогда это «провал».

- Ты влюбился,  - проговорила она.
Поэтому ты день за днем находишь в ней, в её лице, во всем её образе что-то особенное,  драгоценное?
- Да. Такое, чего я вдруг могу лишиться.

- Деревья, небо, облака. Птицы на ветках сидят.
- Обычная картина, как везде. Да?
А теперь представь,  что завтра ничего этого уже не будет. Этот вид сразу приобретёт доя тебя исключительную ценность.  Правда?

Хочешь не хочешь,  а надо как-то жить в этой ущербной шкуре, в моем теле. Задачка и простая, и сложная. Но даже если я с ней справлюсь,  на великое достижение это все-равно не потянет. Аплодисментов не будет.

Окружающая реальность постепенно исчезла, теряя очертания, словно гаснущий экран в кино. Я остался один и погрузился в мир, затаившийся между страниц. Больше всего на свете я любил это чувство.

Лучше вообще ни о чем не думать, чем думать о всякой ерунде.

Пепельное, без всякого просвета небо далеко впереди сливается с таким же пепельным морем. И никак не отличишь, гле море, а где небо. Не разберёшь, где мореплаватель, а где само это море. И так же трудно провести грань между реальностью и движениями души.

- Гайдн, когда музыку сочинял, всегда надевал роскошный парик. Даже пудрой его посыпал.
Я с удивлением посмотрел на Осиму:

• Гайдн?
• Без этого у него ничего хорошего не получалось.
• Почему же?
• Не знаю. Это проблема Гайдна. И его парика. Другим людям этого не понять. И не объяснить.