Война и мир. Том III-IV

«Надо жить, надо любить, надо верить!»

Народная толпа страшна, Она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.

Ежели бы мог человек найти состояние, в котором бы он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашёл одну сторону первобытного блаженства.

... Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего-то непонятного, но важнейшего! "

Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости.

- Что это? как баг'аны! точь-в-точь баг' аны! Пг'очь... дай дог' огу!.. Стой там! ты, повозка, чег'т! Саблей изг' ублю! - кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.

Жерков после своего изгнания из главного штаба не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получил наград больше, и умел, пристроиться ординарцем к князу Бангратиону.

- Ну, вот всегда так, - махнув рукой, сказал Несвицкий. - Ты как здесь? - обратился он к Жеркову.
  - Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.

- Доложите кнезу, что я мост зажигал, - сказал полковник торжественно и весело.
  - А коли про потерю спросят?
  - Пястячок! - пробасил полковник, - два гусара ранено, и один наповал, - сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.

- Здравствуйте, кузина, - сказал Пьер. - Вы меня узнаете?
  - Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.