Dylan Thomas: Collected poems / Дилан Томас. Полное собрание стихотворений

НЕ ТЫ ЛИ МОЙ ОТЕЦ

Не ты ли мой отец, воздетою рукой
Разрушивший мою возвышенную башню?
Не ты ли мать моя, мученье и укор?
Прибежище любви — я — твой позор всегдашний.
Не ты ли мне сестра, чьих злодеяний высь
Лишь с башнею моей греховною сравнится?
Не ты ли брат мой, в ком желанья поднялись
Увидеть мир в цвету с высот моей бойницы?

Не я ли свой отец и свой растущий сын —
Плод женщины земной и продувного шельмы,
Что цвет её сорвал в песке морской косы,
Не я ль сестра, дарящая спасенье?
Не я ль из вас любой, на грозном берегу,
Где в башенных стенах клюёт ракушку птица,
Не я ли вами стал, вдыхая моря гул? —
Ни крыши из песка, ни крепкой черепицы...

Всё так, сказала та, что мне давала грудь.
Всё так, ответил тот, кто сбил песочный замок.
Как Авраам, он был к моленьям сына глух.
Все перешли в меня, кто скорбен был и жалок.
Я слышал башни крик, разбитой на куски:
Разрушивший меня застыл, к безумью близок!
По вязкому песку выходит мрачный призрак
На зов её творца из тростников морских.

Не ты ли мой отец среди руин и горя?
Отец твоей сестры, сказал морской тростник.
Кровь сердца, соль земли в себя всосало море,
Оставив пресный лад, что чинно жить привык.
Хранить ли мне любовь среди вселенской зыби,
Под кровлей из ветров, страданиям учась?
Хранить! — звучит ответ. Пусть в ней таится гибель,
За это все грехи простятся в смертный час.

/перевод С.Золотцева/

ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ СДИРАЕТ КОЖУ

Лирический герой сдирает кожу
От кисти до плеча
С моей руки и обнажает каждый
Нерв. Как саранча,
Любовный голод эти нервы гложет.

А череп гонит их к бумаге, книзу,
На скипетре хребта
Покачиваясь, как дремотный призрак.
Неровности листа
Любовной болью заразить он призван.

В груди проходит сердце по границе
(Брег плоти – крови гул)
Нагой Венерой с алою косицей.
Храню тепла посул
В моей обетованной пояснице.

Герой распутал узел нервов голых
И, славя древний грех
Рождения и смерти, поднял голос
Превыше всех.
Воскликнул: «Славься, император-голод!»

/перевод М.Калинина/

ОСОБЕННО КОГДА ОКТЯБРЬСКИЙ ВИХРЬ

Особенно когда октябрьский вихрь
Рвет ледяной рукой мои вихры,
Когда на запад пятится закат
И на аркане тянет тень мою
За шею, прямо в огненный прибой,
И ворона бьет кашель на суку,
И кровь моя бела от белых рифм, -
Вдох, словно шлюз, блокирован тобой.

Метафорами связан, в горле ямб,
Смотрю на парк, из односложным мам
С колясками – рассеянно леплю
Фигурки, что потом в уме спалю.
Тебя леплю я из гортанных вязов,
Из узловатой, лиловатой тени…
Порывы ритма бьются мне в колени.
Отрыгивает строфы пенный спазм.

Плющ и фонарь, и нервный тик часов.
Дрожь стрелок по утрам. Осипший флюгер
Не в силах глаз открыть. Шторм скоро будет,
И флюгер на ветру совсем продрог.
Тебя леплю я из дыханья трав:
Чертополох мне ставит кисти рук
И сыплет снег на мой гончарный круг.
Тебе вороны каются в грехах.

Особенно когда октябрьский вихрь
(Леплю из заколдованного воска.
Пронзаю спицей), вихрь в холмах Уэльса
боксирует (кулак тяжел и горек,
как редька) – из ничтожных, бледных слов
леплю тебя. Грешу с правописаньем.
Я отворил отравленную кровь.
Гортанно и темно клекочет море.

/перевод Ю.Фокиной/

БЫЛА ЛЬ ПОРА?..
Была ль пора, когда танцоры прочь
Заботы в цирке скрипкой гнать могли?
Была. Над книгой слезы лили,
Но время выслало вослед червей.
Под сводом неба защиты людям нет.
Чего не знаем, в жизни этой верней
Всего. Лишь у безруких руки чисты.
Бездушный призрак лишь неуязвим,
И зреньем превосходит всех слепец.

/перевод М.Кореневой/

А БЫЛО ЛЬ ВРЕМЯ
Бывало ли, что в цирке плясуны
Со скрипками, веселия полны,
Могли развеять детские печали?
В иное время и над книгами рыдали,
Но время им червя послало вслед,
Им под дугой небес спасенья нет.
И неведении лишь для нас спасенье.
Лишь у безруких руки, без сомненья,
Чисты, без сердца призрак, не иначе,
Неуязвим, слепец же зорче зрячих.

/перевод Я.Пробштейна/

РУКА, ЧТО ПОДПИСАЛА ДОГОВОР

Рукою договор подписан был с размаху –
И город пал. И мертвые – в пыли.
Пять пальцев, пять царей, царя взвели на плаху
И государство вдвое рассекли.

Могучая рука. Но как сутулы плечи,
Как давит их грядущая молва.
Гусиное перо остановило сечу,
Навек перечеркнувшую слова.

Единый взмах руки – и поползли калеки,
И саранча пришла, и глад, и мор.
Отныне сжата в ней планида человека,
Чьей подписью был скреплен договор.

Не дрогнут пять царей, безгласных жертв считая,
Не исцелят, не призовут на суд.
Рука – над жалостью, как Божья длань – над раем,
И слезы из ладоней не текут.

/перевод Владимира Севриновского/

ТА СИЛА, ЧТО ПО СТЕБЛЮ ГОНИТ ВВЕРХ

Та сила, что по стеблю гонит вверх
Бутон зеленый, бродит и во мне —
Бурлящая, губительная сила.
Но как сказать цветам, поникшим в снег,
Что той же бурей и меня скосило?

Стихия, что катает валуны
Картавых рек, — качает и мои
Безумных жил извилистые русла.
Но как узнают горные ручьи,
Что мой исток — в кипенье их стоустом?

Рука, что кружит ураган степей,
Кружит и волны на пути моей
Фелюги с траурными парусами.
Но как сказать мне жертвам палачей,
Что сам я — в той же известковой яме?

Пиявка времени сосет любовь
Беззубым ртом, чтобы дурная кровь
Печали не будила беспробудной.
Но как сказать мне демонам ветров,
Что рай очерчен стрелкою минутной?

У гроба, где покоится Тристан,
Как мне сказать, что червь мой так же рьян?

/перевод Г.Кружкова/

НЕ УХОДИ БЕЗ СЛОВ ВО МРАК НОЧНОЙ…

Не уходи без слов во мрак ночной -
Ты должен вспыхнуть в пламени заката,
Восстать над неизбежной темнотой!

Мудрец поймет, что бесполезен бой,
Что крик – не вспышка молнии крылатой,
Но не уйдет без слов во мрак ночной.

И праведник с последнею волной
Покинет свой залив зеленоглазый,
Восстав над неизбежной темнотой.

Дикарь, поющий солнцу гимн земной,
Так поздно узнает, что нет возврата,
Но не сойдет без слов во мрак ночной!

Пусть каждому достался жребий свой –
Великие уходят, но когда-то
Горит их взор падучею звездой.

Там, в вышине, слезами удостой
Меня, отец мой – горькая утрата, -
Не уходи без слов во мрак ночной,
Восстань над неизбежной темнотой!

/перевод О.Чугай/