О природе вещей

Поведую я вам о знанье великом простыми словами.
Атомов стройную суть вы поймете мгновенно.
Чувств потаенную сущность раскрою пред вами,
И о душе и уме расскажу непременно.

Ночной небосвод объясню, что над нами сверкает,
Тайны морей я раскрою вам без суеверий,
Я расскажу о животных и птицах что в стаях,
Света природу поймете вы тоже, поверьте.

Что нами движет? Что движет природой? Телами?
Как размножаются люди, растения, звери.
Что происходит со скалами и с валунами,
И от чего происходят красивые дети.

Тайн от меня у природы совсем не осталось,
Я изучил, и познал, и раскрыл, обозначил.
Я полюбил бесконечное мудрое знанье
И потомкам его передать для себя я назначил.

Через 2000 лет ты мой труд понимаешь,
И восхищаешься сим убедительным словом,
Мною владела лишь страсть бесконечная к знанью.
И эту страсть я тебе передал, мой потомок.

Если вы решите прочитать книгу Лукреция «О природе вещей», то для начала вам стоит узнать кем он являлся. Он был эпикурейцем. А кто такие эпикурейцы? Это последователи философского учения Эпикура, чьи идеи заключались в ненависти к религии, запрете половой любви, избеганию страха и вере в душу состоящую из атомов. На самом деле, там ещё много пунктов, но пусть их за меня изложит Лукреций, если вы всё же решитесь его прочитать.

Одна из идей эпикурейства заключалась в воздержании от общественной жизни, так как, чем выше власть/достижения человека, тем пропорционально больше число завистников, жаждущих причинить зло. Поэтому мудрый постарается прожить незаметно, чтобы не иметь врагов. Скорее всего, Лукреций свято исполнял это положение, поэтому и оставил после себя так мало биографической информации.

Поэму «О природе вещей» издал Цицерон, между прочим, высоко ценивший эпикурейского поэта. Это событие случилось в последние дни Римской Республики, в те времена, когда свободомыслие было ещё в моде. Работа Лукреция быстро стала известна. Но затем началось закрепощение нравов, его популярность сошла на нет и признание в следующий раз он получит только в эпоху Возрождения.

На какие вопросы стремится дать ответ Лукреций? С какой целью он решил написать поэму? Он пытается объяснить, что такое природа и как из одной единой природы получается множество отдельных природ или пород. Он хочет изложить туманный предмет, познания природы вещей и законов её построения, ясным стихом, и тем самым разрушить суеверия людей.

Лукреций начинает свою поэму с резких нападок на религию. Его фразы радикальны и революционны, он обвиняет религию в рождении множества преступных деяний, при этом специально недоговаривает в некоторых моментах, чтобы подчеркнуть весь фанатизм религиозных людей.

Но не только религии крепко достаётся от поэта, также критики удостоились идеи Эмпедокла, гомеомерическая идея Анаксагора (все состоит из всего), идея Гераклита об огне как первоначале и аристотелевская концепция «огня всегда стремящегося вверх».

Лукреций считал, что никакие тела не имеют возможности сами, собственной силой вверх подниматься и двигаться кверху. И в любом случае, все отклоняется, так как если бы не было отклонений, то никаких бы ни встреч, ни толчков у начал не рождалось. И ничего природа не смогла бы родить.

В своей работе Лукреций опирается на следующие постулаты:

– Ничто не возникает из ничего;

– Ничто не обращается в ничто;

– Пространство бесконечно;

– Материя бесконечна;

– Природа всегда возрождает одно из другого и ничему не даёт без смерти другого родиться.

Тем самым, автор нам прямо заявляет, что все закономерно и имеет свои процессы, свою последовательность. И не может просто так пойти дождь из рыб или материализоваться корова на лугу. Наоборот, все последовательно переходит во что-то: вода в зелень, зелень в животное, животное в человека, человек или в животное или в почву и т.д. Здесь можно самому представить разные комбинации перехода одного в другое.

Как и Эпикур, Лукреций являлся атомистическим материалистом. Это обуславливает переполненность его работы – атомами. Их так много, что вы можете устать от них. Он доказывает их существование, существованием предметов недоступных нашему зрению: холода, запаха, ветра, уменьшения предметов из-за износа и т.д. Говорит о сочетании атомов и пустоты, определяющих плотность тела.

Но отдельного внимания стоит уделить модели Вселенной, которую выстроили Эпикурейцы. Она необычна. Начинается все с того, что у Вселенной нет предела, отсюда получается, что и миров бесконечное множество, и они повторяют друг друга, а значит существует бесконечное множество солнечных систем и планет «Земля». И скоро наш мир разрушится, так как Солнце и звезды сгорят. Интересно, как считал Лукреций, миры разрушатся одновременно или по очереди? И если один разрушится, то получится бесконечность -1? А потом -2 и так до минус бесконечности? Но вернемся к Лукрецию, подобно тому, как между атомами есть пустота, существуют «междумирные» пространства, в них то и существуют Боги. И наш мир создан вовсе не для нас, да и вовсе не божественной волей. Ведь он несовершенен, а Боги безмятежны.

За все эти дела философию Эпикура сильно критиковали, особенно ей доставалось от Цицерона, мол он говорит что Боги существуют, но своей философией доказывает обратное.

Но как же Бога нет, если Лукреций прямым текстом говорит, что Эпикур – Бог?

В своей поэме, Лукреций пытается поговорить обо всем, об оптике, о вселенной, о Боге, о метеорологии, об антропологии и т.д. В некоторых темах, на мой взгляд, он скучен и тривиален, в других же, совсем наоборот. Например, при описании первобытных людей, рассказом об их развитии, поэт смог вызвать у меня яркие образы, заставил представить их быт, что-то нафантазировать самому, что-то подсказал сам, вынудил меня представить развитие языка и общения в обществе.

Прогрессивный Лукреций считал, что последствия человеческого прогресса: развитие преступности, войны, пресыщенность и разврат. Он признает, что в своём примитивном состоянии, человечество ближе к природе и имеет чистые нравы. Но при этом он хочет уйти от примитивизма, он порицает римский обычай ходить с покрытой головой и признает его признаком невежества.

По этой поэме очень интересно изучать физику. Думать и проверять в чем автор прав, а где допустил ошибку. Но нужно быть очень аккуратным, потому что несмотря на свою прогрессивность и научность, Эпикур допускал множество грубых ошибок. Например, он считал планету «Земля» плоской и неподвижной вокруг которой вращаются небольшие Солнце, Луна и звёзды, размер которых точно такой же, каким он нам кажется с земли. Но при этом правильно говорил, что Луна светит не своим светом, а отражённым от Солнца. Считал душу смертной, т.к. она может рассекаться на множество частей и если у живого существа отрубят руку, то некоторое время в ней будет жизнь. Считал, что человеческая слюна ядовита для змей, а львы боятся петухов. И он был одним из тех кто любит говорить: «Раньше было лучше, и пашни давали урожай, и люди жили счастливо, да и вообще, наш «век» приближается к концу».

Не стоит ждать от этого творения Лукреция лёгкого чтения, это очень и очень сложное, временами скучное и неинтересное времяпрепровождение.

Свою поэму Лукреций заканчивает яркими образами чумы в Афинах. Я задумался, образ ли это, символ, намек? А потом вспомнил, что сам Лукреций закончил жизнь самоубийством, кажется прыгнул на меч. Никакие это не символы и не намёки – это жизнь.

Первый и пока единственный опыт чтения философских трактатов.Уже принадлежность к философскому направлению внесла настороженность и напряженность в наше с ним знакомство.Как показала практика-не напрасно.Читалось нелегко,не сразу привыкла к этому древнеримскому слогу.Но все же с первых минут восхитилась той поэтичностью,красотой,с которой Тит Лукреций рассуждает о природе и мире,а в какие-то моменты улыбнулась его наивным,с позиции человека 21 века,догадкам....Поразительно,но еще в 1 в. до н.э. он писал о тех научных фактах,которые были открыты лишь начиная с 17 века! так ведь с какой поэтичностью и изяществом языковым писал....мне кажется,если бы современные учёные так изъяснялись,то до создания атомной бомбы просто не дошло бы.По-моему,невозможно так любовно живописуя шестеренки и механизмы природы потом создавать махину,их разрушающую.Не знаю,когда в следующий раз я засяду за что-нибудь философское,но этому опыту я рада.Однозначно!

В оценке книги я создал двойственность суждения, исходя из которой я даю различную ценность идеям авторам и самой книге. Проще говоря-я превозношу автора и его взгляды в их одновременной революционности, и закрываю глаза, и прощаю его за примитиврость возрений и язык книги-Золотая классика, любимая всеми за свои недостатки.
Говоря об Лукреции, то он действительно кажется революционером, даже неким богоподобием, ибо материалистические взгляды на мир; отсутствие души, богов и атомарность были познаны каким-то неведомым трансцендентальным способом, при этом не обладая всей совокупностью технологий, что есть у человечества сегодня. Именно его трезвым воззрениям я отдаю дань,ещё раз называя его революционером, что тысячи лет назад смог объяснить законы мироздания.

хмм... то я же считаю, что главный вопрос философии-это поиск первоначал. Но парадокс состоит в том, что Лукреций ответил на него, и в этой коннотации философии он уже не имеет места быть. И тем отчаянней она пытается создавать себе новые вопросы, дабы не впасть в абсурд от своих попыток

В труде,несмотря на его сложность в языке автора, есть ряд фундаментальных принципов (отрезков), которые расправляются со всеми суевериями, что по сей день царят в головах людей. Стоит ещё похвалить Лукреция или найти для себя полюс в том, что притимновность понимания основ мироздания все ещё имеет материалистический базис. И даже такого уровня аргументы, больше логически основанные- ценны в своей простоте и истинности, ибо не имеют сложных объяснений, теории, присущей современным концепциям о природе вещей. Объяснения Лукреция более чем актуальны для современного человека,что смотрит на мир те ми же глазами, что и человек эпохи Лукреция. В этом ещё большая особенность и эстетическая ценность поэмы - в её приятно сложном и одновременно красивом языке. Именно он придаёт ей изысканность и последующее интеллектуальное наслаждение, как от материализма  в основе идей- содержание... так и от языка - от формы. Читать поэму Лукреция, это как пить дорогое вино (я не пил)

Нравится..."Румяный критик мой, насмешник толстопузый" (то есть скорее всего не был он ни румяным и уж точно не был толстопузым) бранит ни кого-нибудь, а Анаксагора, Гераклита (хотя это, думаю, скорее больше из-за раздражения от непонимания "темных истин" последнего) и мистика Эмпедокла, по-сократовски прибедняясь на счет своих возможностей и бедности латинского языка, но ведь талантище же, чего ж там! Выразить такой поэзией сухую натурофилософию, да так точно и ясно, что сам Эпикур не смог бы объяснить яснее прозой:

Гимн материализму и рационализму, то так возвышено, образно и музыкально, то остро и пронзительно ясно как теорема - уж мало что осталось от всех этих древних теорий, и может и не так уж неправы были греческие старики Гераклит и Анаксагор, но поэтический гений - если не подтверждение, то в любом случае оправдание любой метафизики.

Это поэма. Античная. Знаете что это такое? Я вот не знала. Это прежде всего много часов продирания через странные переводные рифмы. Приходится держать себя в напряжении. Я вообще не люблю переводную поэзию, а уж античную, как выяснилось - и подавно.

Кроме того, это вроде как популяризация идей Эпикура. Но учитывая то, что с идеями Эпикура я ознакомилась очень давно, и, подозреваю, очень посредственно, то никаких ниточек или связей не возникло.

В целом поэма отражает античные представления о мире - вначале немного о богах, своеобразное смешение предрассудков времени с рассудительным мышлением умного человека. Но порой наблюдения настолько точны и прозорливы, что кажется будто это вовсе на древний римлянин писал, а кто-нибудь из века 19-го удачно стилизовал свои мысли под античную поэму. Постепенно вчитываясь растет удивление, нарастает восхищение автором. И все же, это не художественная литература, а посему мне читалось без удовольствия.

А еще, я бы, пожалуй, подсунула эту книгу своему ребенку когда он начнет учить физику. Дабы подготовить ум. И чтобы знал, что физика с лирикой прекрасно сочетается, чтобы там не говорили.

Так как читалось все это для книгоклуба пришлось в бесконечных и устаревших рассуждениях о природе мироздания и природе 5 чувств человека выискивать отрывки, на основе которых можно было бы построить дискуссию. Например,

Ведь коль из граней своих что-нибудь, изменяясь, выходит,
Это тем самым есть смерть для того, чем оно было раньше

Попробую переложить эту мысль на человеческую природу и развить дискуссию о том, умирает ли внутри нас прежний человек преображаясь в нового?

Пока читаешь книги, в которых автор развенчивает "заблуждения" своих соотечественником в какой-то мере любопытно и забавно, но доходя до совсем уж абсурдных умозаключений, например что Земля ну никак не может быть круглой... Как-то не проникаешься ;)

Еще, пожалуй попробую выявить среди своих книголюбов латентных "уфистов" спросив согласны ли они с тезисом о бесконечном множестве заселенных миров...

"То же и в роде людском: сколь иным ни давала б наука Равного лоска, она тем не менее в каждом изгладить Первоначальных следов дарований природных не может. Да и не должно считать, что порок можно с корнем исторгнуть"

Вот с этим точно не поспоришь...

В целом, занятно. Но больше всего я радовалось, что наконец дочитала.

«Из ничего не творится ничто по божественной воле», – вот первый принцип природы, изложенный в поэме Тита Лукреция Кара «De Rerum Natura» – «О природе вещей». Поэма написана в поздние годы существования Римской Республики – в I веке до нашей эры, и выражает своего рода «символ философской веры» римлянина, крепко стоящего на земле, руководящегося здравым смыслом и не склонного к мистическим озарениям и религиозному экстазу. Такой римлянин взял от греков всё самое жизненное, твёрдое, практически полезное – как в хозяйствовании и государственном строительстве, так и в искусстве жить.

«Ничто не возникает из ничего», и божественная воля тут бессильна. Да, боги существуют, но они не внешняя по отношению к миру субстанция, а имманентная ему, и не могут римские боги как персонифицированные природные силы по собственному произволу совладать с материей, которая пребывает от века и не исчезает в веках. Она непрерывно меняет форму, не убавляясь и не прибавляясь, и это движение затрагивает лишь внешние проявления материи, но не её субстанциальную основу. Субстанция же её – это твёрдые атомы, плывущие в пустоте, открытые к комбинациям и рекомбинациям, которые суть перемены формы, но не содержания. А пустота есть лишь «хранилище» атомов и образованных от них предметов, но не их прародительница, и из самой пустоты ничего возникнуть не может: «ничто не способно возникнуть из ничего».

Не случайно, видимо, римская культура сначала считала иудаизм тёмным восточным суеверием, а потом так долго противилась христианству, которое взяло у иудаизма ключевой элемент космогонии: из ничего можно сотворить нечто, нужна лишь воля Бога. Для Него нет ничего неподвластного, и его всемогущество открывает дорогу чуду – нарушению любых закономерностей. Чудо – это триумф воли над законом, но законническая римская душа не могла терпеть такой произвол, она хотела видеть торжество закона во всём, даже в деяниях богов, торжество, позволяющее всему сущему действовать автономно – то есть без вмешательства свыше, как каждая провинция действует по римскому закону, но без мелочного вмешательства самого Рима. Только так создаётся единое универсальное пространство, равное себе в каждой точке.

«Почему не была в состоянии природа сделать такими людей, чтобы вброд проходили по морю?» – доказывает Лукреций неизменность природы и отсутствие в ней места чуду. Из семян растений вызревают те же растения, животное рождает животное только своего вида, юноши не превращаются сразу же в стариков, а люди не ходят по воде… Этими и десятками других соображений обосновывает Лукреций постоянство и законосообразность природы, устроенной из атомов и пустоты, и предвосхищает научное представление о природе более чем на полторы тысячи лет.

Но самого поэта волнует не столько наука о природе, в его время невозможная иначе как спекулятивное, умозрительное знание, сколько наставление гражданину, его добродетель и душевный покой. Поэтому Лукреций продолжает: не только ничто не появляется из ничего, но и «ничто не обращается в ничто». Не допустит природа полной гибели вещей, они только разлагаются «на основные тела», то есть на атомы, а затем собираются опять воедино. Поэтому творчество природы зиждется не на божественном произволе и не на милости, а на рекомбинации тех же элементов. Форма разрушается, форма созидается, и нет среди «новых» форм прихотливой причуды богов, а есть лишь повторение уже известного, до поры до времени спящего в семени.

Лукреций думает, что в этом состоит утешение для человека: ты переходишь от старости в ветхость, и жизнь утекает из тебя, и отправляются твои атомы в путешествие по временной бесформенности, но затем возвращённые тобой природе атомы обретут новую форму через бесчисленные сцепления, и живое возродится, и ты хотя бы в ничтожной степени, но возродишься тоже. Так что не бойся, человек, ведь если смерть – это «истребление материи», то «как и откуда тогда возрождает Венера животных из рода в род»? «Откуда ключи и текущие издали реки полнят моря», «откуда эфир питает созвездья»? Так что «наливаются злаки взамен, зеленеют листвою ветви дерев», и «расцветают кругом города поколением юным». Только тебя, человек, в твоей индивидуальности больше не будет.

И это самое слабое и в то же время самое величественное место в учении Лукреция и вообще античных этических систем – эпикуреизма, кинизма, стоицизма. Что лично мне до всех этих ветвей, и зверей, и людей, и морей, и даже созвездий, если моя неповторимая личность сгинет в этих сцеплениях атомов без следа и остатка? Так может спросить любой, и так спрашивают многие. И Лукреций не уходит от ответа, напротив, в этом и кроется центр всей его этики: он возглашает идеалом атараксию – невозмутимость, спокойствие, хладнокровие перед лицом жизни и смерти, он требует от человека стать мудрецом, отвергающим эгоистический по своей сути страх смерти. Не обходится и без софистических уловок: зачем, мол, бояться смерти, ведь когда она есть, то тебя уже нет, а когда ты есть, то нет смерти. «Смерть – это то, что бывает с другими» – скажет по схожему поводу Бродский через две тысячи лет.

Да, не все могут быть невозмутимыми мудрецами, готовыми встретиться лицом к лицу с небытием и отправиться в далёкое путешествие по мировой пустоте в ожидании счастливого сцепленья. Вот почему, видимо, христианство в итоге победило: оно не обещает сохранения материи в веках, оно обещает сохранение личностного начала – моей собственной, моей индивидуальной и неповторимой души, хотя и ставит это не под власть закона, а под власть божественного решения.

Возможно, поэтому сочинение Тита Лукреция Кара растворилось в мутном море позднеантичной и раннесредневековой истории Запада, и было снова обретено только в 1417 году в одном из немецких монастырей благодаря усилиям итальянского гуманиста и собирателя античных рукописей Поджо Браччолини. Наступала новая эпоха, требовались обоснования новой, материалистической картины мира, уже отдалённо маячившей на историческом горизонте, и поэма «О природе вещей» появилась из небытия, как возрождённое тело из природной бесформенности, как нельзя кстати. Появилось как будто для того, чтобы снова поставить человека один на один со слепой природной стихией и лишить его надежды на вечное бытие своей глубоко индивидуальной души. Ты снова должен стать мудрецом, человек, ведь пред тобой не вечность, а пустота.