
Нон-фикшн
silkglow
- 799 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Продолжаю знакомиться с трудами датского религиозного философа Сёрена Кьеркегора. Данная книга опубликована в 1843 году под псевдонимом Иоханнес де Силенцио (Иван Молчальник по-нашему). Здесь он продолжает рассматривать проблематику выбора из «Или – Или» и развивает её в контексте истории Авраама и его сына Исаака из Ветхого Завета. Здесь он уже применяет диалектические категории Гегеля и с ним заочно дискутирует. Как сам автор в начале поясняет, многие считают диалектику Гегеля сложной, а историю Авраама — очень простой. Сам Сёрен считает, что практически полностью понял диалектику Гегеля, а историю Авраама считает очень сложной.
Согласно Библии, Бог призвал Авраама принести своего любимого сына Исаака в земле Мория на одной из гор во всесожжение. Авраам повиновался, и в три дня пути они взошли на гору. Взойдя на гору, Исаак был связан, и Авраам занёс над ним огонь и нож, но появился ангел, и произошла замена жертвы. Это история подчинения Богу, в которой решил разобраться автор. Собственно, это не единственная история в Библии: есть история Иеффая, который предал во всесожжение свою единственную дочь после победы над аммонитянами. Есть ещё история Еврипида из Греции, где Агамемнон приносит в жертву свою дочь Ифигению. Автор сравнивает эти истории и считает историю именно Авраама самой сложной.
Авраам совершает высший акт веры, преодолев противоречия парадоксом, выйдя из этического в эстетическое, возвысившись из всеобщего в рамках веры на уровень единичного. Ещё в «Или – Или» мне показалось, что Кьеркегор является предтечей идеи «Сверхчеловека» Ницше. Здесь уже Авраам вышел за пределы этического и эстетического, став рыцарем веры. Авраам видел противоречие в своём поступке: его жертва не была всеобщим долгом перед народом во имя спасения, в отличие от Иеффая и Агамемнона. Он любил своего сына, и его поступок отказа мог быть понят в рамках дилеммы этических и эстетических противоречий. Это противоречие он устранил актом веры, который ему воздался. Чтиво тяжёлое, перечитывал несколько раз.
Опять же, на данный момент верующим не являюсь, но в целом именно входящие в противоречие с общественными нормами, иногда и с формальной логикой акты доброты и обнаруживают истинных рыцарей веры, а то и рыцарей доброты, если не присваивать монополию на мораль исключительно верующим.
Рекомендуется для исследующих вопросы религии и морали.

История создания философского труда: трактат был опубликован под псевдонимом Иоанн Молчальник в 1843 году. Таким образом, автор сознательно дистанцируется от своего труда, давая возможность читателям самим сделать выбор. Жанр определен, как диалектическая лирика. Название взято из Библии, сюжет – оттуда же. Апостол Павел говорит: «и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете».
Структура. В первой части происходит знакомство с героем. Во второй - "Славословие Аврааму" - много говорится о вере Авраама, третья - "Предварительное объяснение" - сравнивается вера и философия, вере отдается предпочтение. Четвертая часть называется "Проблема 1", в которой автор рассуждает над возможностью теологического упразднения этического, говорит о том, что этическое всегда имеет значение. В пятой автор делает вывод о том, что у каждого из нас есть долг перед Богом.
Тема произведения »: исследуется феномен веры. Она иррациональна. Он называет ее последним субъективным актом. Автор обращается к библейским мотивам, жертвоприношению Авраама, проходит вместе с ним весь сложный путь выбора и заставляет читателя делать то же самое. Называет легенду «красивой повестью о том, как Бог испытывал Авраама, и о том, как тот выдержал испытание, сохранил свою веру и во второй раз, вопреки всем ожиданиям, обрел сына». Автор стремится узреть экзистенцию Адама и его поступки сердцем.
Идея труда: может ли в современных условиях человек верить в Бога? Автор напоминает нам о существовании веры. «Тот, кто любил Бога, стал самым великим из всех». Авраам делает то, что делает не ради бессмертия и не ради отмены жертвоприношения. Его вера - это нечто большее. Философ размышляет над тем, что означает быть избранником божьим, о ложных муках выбора, об ответственности Авраама. Автор проводит параллели с любым человеком во Вселенной: каждого из нас ждет своя ноша, свое испытание.
Глубокие истины: согласно автору, именно вера становится тем инструментом, что отделяет человека от других людей. Авраам "не усомнился и не озирался боязливо по сторонам, не докучал небу своими мольбами».
«Парадокс веры таков: единичный индивид выше, чем всеобщее» (то есть всеобщие моральные нормы); «существует абсолютный долг перед Богом», по сравнению с которым «этическое оказывается сведенным к относительному». Авраам — «рыцарь веры», верующий «силой абсурда». То бишь, по сути, Авраам ставит божественный приказ выше человеческой морали. "Не было на свете человека, подобного по величию Аврааму, и кто же в состоянии постичь его?"
В своем труде с помощью этого примера Кьеркегор пытается определить границы таких моральных понятий, как долг, ответственность и вера. У него вера выше этики и выше семейного долга. Интересно, что автор не настаивает на своей точке зрения, не заставляет думать, как он. Кьеркегор самокритичен – это говорит в его пользу, однако достаточно ограничен, по современным меркам, и фанатичен. Такая вера, как у него, достойна уважения, но вряд ли достижима сейчас. «Но действительно ли каждый из моих современников способен на то, чтобы осуществить это движение веры?» Он рекомендует человеку задуматься о непростых отношениях каждого из нас с Богом. Именно поэтому «Страх и трепет» повлиял на развитие экзистенциализма в Европе. Интересно, что идеи Кьеркегора применимы в такой науке, как психиатрия: для того, чтобы вылечить пациента, врач должен искренне верить, что это вообще возможно вера как часть бессознательного).
Вывод: книга глубокая, сильная, неоднозначная, сложная для восприятия. Несмотря на некоторую старомодность стиля, вполне читабельна. Возможно, не со всеми идеями автора хочется согласиться, сейчас царство абсурда и веры не столь актуально. С ним можно поспорить, однако, поневоле, испытываешь к нему уважение за его позицию.

Можно я скажу, что ни черта не поняла и вернусь к чтению подростковых романов? Уместно ли в рецензии на Кьеркегора, кстати, употреблять слово "черт"?
Библию я читала в детстве. Интересная такая книжка с картинками - я читала детский вариант. Но, тем не менее, историю об Аврааме, походе на гору и велению убить любимого сына кое-как в памяти наскребла. К детской вариации Библии сразу же возникли вопросы.
Не помню, как эта книга оказалась в моем више, но в нем порой оказываются весьма странные вещи. Стоит отметить, что до момента чтения книги автора я представляла другим (не внешне, разумеется).
Вера - понятие настолько обширное и зыбкое, что попытка в ней разобраться видится мне провальной. Более того, не нужной. Верующий верит и ему не требуется помимо этого ничего более, не верующий руководствуется логикой и история Авраама, который по велению Бога нарушает Божьи же законы видится каким-то извращенным парадоксом, кощунственной логикой. Вот этот парадокс Кьеркегор и мусолит все время, то ли пытаясь оправдать веру, то ли восхищаясь ей в контексте поступка Авраама. В какой-то момент чтения я поймала себя на мысли, что общий смысл плавно так ускользает, становясь излишне расплывчатым. Конечно, философия - не точная наука, где все можно впихнуть в рамки формул, и подразумевает некую туманность, но все же хотелось больше чёткости.
Простоты здесь тоже нет. Язык насыщен понятиями, мало используемыми в обычной жизни, и сложен структурно. Конечно, для жанра философского трактата это хорошо. Но не очень для понимания.
В общем, я к романам. Как впала в подростковость, так и посижу там пока, без Кьеркегоров.

Каждый будет велик относительно величины, с которой он боролся . Ибо тот, кто боролся с миром, стал велик оттого, что победил мир, а тот, кто боролся с самим собой, стал еще более велик, победив самого себя, однако тот, кто боролся с Богом, стал самым великим из всех. Так они и сражались на этой земле: был тот, кто победил всех своей силой, а был и тот, кто победил Бога своим бессилием.

Ему свойственен один в высшей степени необычный дар: разъяснять то, что он понял сам. И на этом он обычно останавливается, тогда как в наше время человек, как правило, идет дальше и объясняет больше, чем он сам понял.










Другие издания


