Ваша оценкаИмя русского прозаика Юрия Трифонова приобрело необыкновенную популярность после публикации в 1976 г. повести "Дом на набережной". Рассказывая о судьбах жителей знаменитого московского Дома Правительства, автор с безукоризненным писательским мастерством беспощадно обнажил проблемы взаимоотношений личности и общества, ответственности человека за свои поступки.
В книгу вошли также роман "Старик", повесть "Другая жизнь" и рассказы.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,3
9 оценок
- 544%
- 444%
- 311%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 10Хотят прочитать 28
Рецензии
Аноним24 апреля 2013 г.Читать далееЕсть повод сравнить себя с Захаром Прилепиным, он кричал и плевался, что современного постсоветского реализма не существует в природе, потом прочитал некие четыре романа подряд и прикусил язык, забрал слова обратно и всячески покаялся.
Я плевалась, в принципе, на современную прозу двадцатого века, прочитала Трифонова - беру свои слова обратно, каяться пока не буду, вдруг он один такой.В повести дан глубочайший анализ природы страха, деградации людей под гнетом тоталитарной системы, говорит нам аннотация. Это верно, но лишь отчасти. Сложно деградировать, когда падать не откуда, свалившись с низенькой табуретки для ног, не разобьешь себе в кровь голову. Есть повесть о маленьком человеке, а есть повесть о человеке никаком. Никакой Никакий Никакьевич, он же Глебов. Личность настолько серая и неопределенная, что даже странно. Ни вашим, ни нашим и к соседям не пойдем, болтается где-то между всеми серое размытое пятно, без лица и имени. Болтается себе и потихоньку портит окружающим жизнь. Не то чтобы со зла.
Все перемешалось в Доме на Набережной, особенно после войны, когда все те маленькие мальчики, что бегали к друг другу в гости пропали, кто без вести сгинул, кто просто вырос и никогда уже не вернулся в этот дом. Исчезли богато обставленные квартиры, сместили начальников, поставили новых. Жизнь все перемолола. Только история одной сломанной семьи, до сих пор жива. Сломанной не войной, не разрухой и не тоталитарным режимом, а равнодушием и нежеланием высовываться, портить себе жизнь, человека который даже не жил в этом доме. Так, ютился всю жизнь в пристроечке, в тени исполина.Забавная деталь, Глебов никогда не жил в Большом доме и только ходил туда в гости к своим друзьям. А сам жил в том страшном Дерюгинском переулке, где правила шпана. И ведь дружил с мальчиками из хороших семей, и шпана его не трогала. Удивительное приспособленчество.
Принято считать. что Глебов оказался предателем. Чести, совести, близких. Сломался под тем самым тоталитарным гнетом. Предать можно только тогда, когда ты осознаешь свое предательство, сломаться можно тогда, когда есть стержень, который можно сломать. При отсутствии совести, принципов и стержня предательство не является таковым. Человек не понимает сути своих поступков, не раскаивается, не стыдится, но и не упивается сделанным тоже. Просто так вышло, моя хата с краю, не хочу ничего знать. Просто так получилось, что на одной чаше весов была Грибоедовская стипендия, а на другой не очень любимая, хоть и любящая женщина. Что перевешивает в сознании никакого человека, догадаться не трудно.5 из 5. Читать.
1003,5K
Аноним24 августа 2014 г.Читать далееА знаете. почему так много в жизни подлецов и предателей?
Потому, что мы всегда ждем от других подвига. Самопожертвования. Горения. Распятия на кресте.
А у нас самих обстоятельства. Трагические, как правило. Или еще бывает - "непреодолимой силы". В общем, нас-то можно понять, а вот их...
"Никакой" - ругают Глебова, но позвольте. Даже странно, что этот самый молодой человек описан тогда - до того он актуален сейчас. Он любит комфорт, просторное, добротное жилье, антикварные вещи, красивую, удобную одежду. Он готов ночи напролет корпеть над книгами - да, ради карьеры. Это плохо? Правда, он немножечко, как это сказать... не любит богатых. Тех, у кого все есть. Он не делает им зла, но не видит оснований и делать им добро. Ну, что ж, он не мать Тереза, а они не умирают с голоду, так что какие претензии, верно? Эти же самые "богатые" позволяли себе вполне презрительно пенять Глебову на его любовь к богатству. Какой ты буржуазный, говорят они, сытую жизнь любишь. При этом Глебов продолжал жить в бедности, а сами они от богатства не отказываются. А зачем, главное же, что им все это так не важно, они же духовные все такие...
Однажды у Глебова сложился план. Удивительно, как он не сложился раньше лет на пять, но это опять же говорит в пользу его честности. Глебов учится в институте на филолога (тоже мне, профессия для "приспособленца", как его называют!), у него есть научный руководитель, а дочь этого руководителя - подруга детства, Соня, влюблена в Глебова с шестого класса. Так ведь женившись на ней можно получить разом всё. Чудесную жену, роскошную жилплощадь, загородный дом, именитых тестя и тещу и прочие блага. Не сразу, нет, не сразу пришла в голову Глебова эта мысль. Только когда он заметил аналогичные попытки со стороны нищего, но предприимчивого иногороднего поэта. Поэта он вышвырнул, а насчет дела задумался и пришел к выводу, что богатую девушку полюбить не труднее, чем бедную.
И все уже складывалось чудесно, но тестя решили "убрать". Обвинить в буржуазности и уничтожить, как профессионала и должностное лицо. Частое явление тех лет. И от Глебова потребовали активного участия, надо выступить.
Нет, я не знаю, как поступили бы вы. Я не знаю, как поступила бы я. Я даже не знаю, как поступил бы Юрий Трифонов. Нет способа борьбы с системой. Известно нам только поведение всей нашей творческой элиты в те годы: доносы, письма в газеты с требованиями расстрелять врагов народа, скупку антиквариата в голодные и военные годы, тяжбы за квартиры и дачи и многое, многое другое.
Ах, как же просто говорить о предательстве Глебова! Он не пришел на собрание, не выступил ни за, ни против, он предал. А вы, значит, заступились бы. Просто взяли бы и пустили под откос всю свою будущую жизнь, всю научную работу, всю карьеру ради того, кто уже и так живой покойник.
Глебов анализировал и анализировал день за днем ситуацию. Как быть, как поступить, как. Трифонов ничем не облегчил своему герою выбор. Он страница за страницей описывал будущую жертву системы, профессора Ганчука, не жалея на него красок - и черной, в том числе. Служил в ЧК, расстреливал, пускал в расход, не считался даже с просьбами умирающего отца - ставил к стенке, это в Гражданскую. В мирное время сам топил оппонентов, как топят сейчас его. Находил несовершенства и "ошибки" у уже утопленных и тем умасливал свою совесть. Использовал окружающих его людей. И вот коснулось его. О, горе! О, трагедия! О, потеря потерь. Срочно все должны принести себя в жертву во имя его спасения.
Нет, нет, Глебов не должен был себя подставлять, не должен был.
Но все рассуждения рассыпаются. когда вспоминаешь о Соне... О бедной, любящей один раз и на всю жизнь Соне, о жалеющей всех, и Глебова после предательства в том числе, Соне. Бедное дитя, бедное любящее сердце. Никому не нужное в сущности, ни родителям, ни жениху. Если б он хоть не бросил ее после того, как отца "низвергли". Но куда уж тут, когда упиваясь собственным горем, родная мать отказывает Глебову от дома. "Вы же любите старинные красивые вещи, Глебов? Возьмите вот это сапфировое кольцо и уходите навсегда!" И вот тут и совершилось главное предательство Глебова - гордо удалился, без всякого кольца, естественно. Оно и удобнее.
А Соня? А что Соня... заболела, сошла с ума, исчезла и умерла.
Бедное, любящее, всепрощающее сердце - ты одно пострадало, одно убито.
Нет, я обвиняю не Глебова. Я обвиняю родителей Сони. Они играли, сначала в "илиту", потом в жертву, и не было им никакого дела до сердечка своей девочки.
Нет, Глебова тоже обвиняю! Трус! Как ты мог? Трус!
Но Глебов не ответит ни за что. Осторожный, осмотрительный, благополучный.872,2K
Аноним19 декабря 2023 г.Холодный расчет и вычеркнутая часть жизни
Читать далееО том как в нашу жизнь постепенно и незаметно проникает подлость, она становится частью общества, у неё всегда есть оправдание, прикрытие, она не враждует, «честно» смотрит в глаза, у людей вырабатывается привычка её оправдывать, прощать, а потом и не замечать, как обыденность современных отношений.
Московский подросток, школьник, по фамилии Глебов, по кличке Батон, тщательно формирует свой авторитет в классе. Мама билетерша в кинотеатре и Глеб может бесплатно проводить друзей на просмотр фильмов.
«Эта привилегия была основой могущества Глебова в классе. Он пользовался ею расчетливо и умно: приглашал мальчиков, в дружбе которых был заинтересован, от которых чего-либо ждал взамен.»Такое отношение к жизни автор оценивает как отголоски прошлого, основанные на мелкобуржуазных стремлениях. Вот что сказала о Глебове мама его подруги:
«…он с каким-то особенным вниманием всегда осматривает их квартиру, на кухне его интересовали холодильник под окном и дверь грузового лифта. Однажды он подробно расспрашивал ее о даче в Брускове, сколько там комнат, есть ли водопровод, сколько соток участка, как будто собирался покупать…»Ему нравилось в его подруге, Соне, покорность, она всегда находила ему оправдание, жалела его. И ему нравилось относится к ней как к собственности, он примеривал к себе всю атмосферу будущего удачного для него предполагаемого брака.
В классе появляется персонаж из более социальнозначимого слоя общества и он рушит выстраиваемую Глебовым расстановку авторитетов. Левка Шулепа был более циничен и обладал ресурсом своего отца, куда было Глебову тягаться с ним, ему оставалась только роль в свите Левки. Но сначала он провоцирует друзей проучить Левку, а потом их сдает отцу Левки. Он не хотел, так получилось, но сдал, нашлись слова оправдать, для себя, предательство. Эти слова всегда находятся. И эти друзья незаметно исчезли из его жизни, можно забыть, нужно забыть и жить дальше. Можно вспомнить как Глебов получил свою кличку:
«Когда-то давно он принес в школу белый батон, сидел на уроке, щипал мякиш и угощал желающих. А желающих было много! Кажется, пустяк: притащил батон, который всякий может купить в булочной за пятнадцать копеек. Но вот никто не догадался, а он догадался. И на переменке все просили у него кусочек, и он всех оделял, как Христос. Впрочем, не всех. Некоторым он не давал»Вот так по кусочку. Затрат всего ничего, пятнадцать копеек. Зато авторитет и выгода.
Первые страницы книги было читать тяжело и неинтересно. Скучны были мысли и стремления Глебова, его взгляд на жизнь был неприятен. Хотелось бросить читать книгу, но постепенно становилось понятным намеренность автора показать мир Глебова изнутри. Многое было знакомым и по нашей жизни. Торговые отношения между людьми всегда остаются, речь только о том, чем торгуют.А чем торгуют? Чем торгует мальчишка, выискивая нужных друзей? Что он отдает, может быть теряет?
Автор вспоминает о метаниях Раскольникова, о границе когда «все дозволено». Ничто не меняется, только эта граница вседозволенности обмельчала. Нет проблем физического выживания, но есть, допустим, зависть, собствинечество, личные стремления и т.п. И есть окружающие нас люди, через которых можно переступить. Никакого топора уже нет.
Буржуазный строй свергнут, а человеческая суть осталась.
Вот и мечется Глебов, одновременно хочет блага семьи Сони, а его подталкивают на льготы в карьере, которую можно получить предав отца Сони. При этом, почти ничего не делая.
Так чем торговал Иуда, будучи учеником Христа? Наверное доверием, искренней любовью, совестью, душой и т.п. Вроде хотел внешних благ и жертвовал внешним, выбирал между выгодами, людьми, а торговля произошла внутренняя. Глебов сделал массу мелких шагов, мучительных, тщательно взвешивая, чтобы в итоге, незаметно для себя, встать на сторону предательства. Ему нет дела до духовных метаний, он просчитывает и не хочет вспоминать свое прошлое, хочет забыть его, живет успешной жизнью. Если не растрачиваться, то, наверное, есть ещё чем торговать, найдутся покупатели.
«Глебов не знал, что настанет время, когда он будет стараться не помнить всего происходившего с ним в те минуты, и, стало быть, не знал, что живет жизнью, которой не было.»Есть еще в книге тема прощения, выраженная в Соне, которая всех жалеет, прощает, оправдывает. Чем-то близко к христианству. Неудачно складывается судьба Сони. Явно автор на её примере высказал мысль о нежелательности подобного поведения. Хотя это дискуссионный вопрос, но Отец Сони по поводу одного из своих врагов высказался:
«— А знаете, в чем ошибка? В том, что в двадцать седьмом году мы Дороднова пожалели. Надо было добить.»Если бьёшь, то добивай. Раненый враг найдет время, силу и место, чтобы ударить снова.
8612,4K
Цитаты
Аноним10 апреля 2016 г.Он был совершенно никакой, Вадим Батон. Но это, как я понял в последствии, редкий дар: быть никаким. Люди, умеющие быт гениальнейшим образом никакими,продвигаются далеко. Вся суть в том, что те, кто имеет с ними дело, довоображают и дорисовывают на никаком фоне всё, что им подсказывают их желания и их страхи. Никакие всегда везунчики.
254,9K
Аноним31 июля 2022 г.Читать далееСоня Ганчук была влюблена в этого невзрачного, неопределенного, не такого и не сякого Батона. Что она в нем находила? Уши торчком, пол-лица в веснушках, редкие зубы, и походка какая-то нескладная, развалистая. Волосы у него были темные, блестящие, зачесанные немного набок и такие гладкие, будто он только что вылез из речки и причесался. Я ничего не мог понять. <...> Он был совершенно никакой, Вадик Батон. Но это, как я понял впоследствии, редкий дар: быть никаким. Люди, умеющие быть гениальнейшим образом никакими, продвигаются далеко. Вся суть в том, что те, кто имеет с ними дело, довоображают и дорисовывают на никаком фоне все, что им подсказывают их желания и их страхи.
20189
Аноним10 июня 2016 г.Люди обижаются не на смысл, а на интонацию, потому что интонация обнаруживает другой смысл, скрытый и главный.
203K
Подборки с этой книгой
Эксмо. Русская классика
- 435 книг
Филфак. Современная русская литература. Программа 4 курса.
- 208 книг
Советы Жариновых
- 34 книги
Оставляю себе
- 76 книг
советская 1920-1980
- 26 книг
