Процесс. Рассказы

Существует на Livelib закон, прочитал книгу - напиши рецензию, или хотя бы отзыв. Существует ли он на самом деле, или только кажется существующим. Но в одном он хорош, помогает структурировать мысли и чувства вызванные книгой. Но зачем же тогда публиковать свои мысли, когда можно спокойно написать на бумажке и положить её в стол, или выбросить в мусорное ведро, или лучше сдать в макулатуру, нужно беречь ресурсы природы. Но гордость и тщеславие не позволяют идти таким лёгким путём. Хочется поделиться своими мыслями с другими. Узнать чужие мысли. Будто это может что-то разъяснить в своём пути. А что может помочь? Помощь других кажется только видимостью помощи, а путь труден, тесен, тёмен. Порой нечем дышать, порой трудно идти. А нужно ли идти? Когда с каждым шагом и с каждым действием будто все глубже и глубже погружаешься в паутину. И другие уже будто косо смотрят на тебя. Но тебе кажется, что нужно идти к свету закона. Нужно писать отзыв или рецензию. Пока есть чернила, пока есть вода, которая вращает турбины ГЭС и вырабатывает электричество для компьютера в моей маленькой тёмной комнатке. И в другой комнате, побольше, где копится эта пучина символов, копится, копится...
Идёт бесконечный процесс накопления информации. Пока есть энергия живых (живых ли) людей направленная на этот процесс.

И вот ещё вопрос. Христианская цивилизация построена на чувстве вины. Вины за грехи, которые совершает человек. И невиновных нет. И страдания в этой жизни это способ их искупления и очищения души. И этот процесс вина-грех-страдание-очищение-вина, бесконечен. Такой способ жить. Возможно он помогает, в трудные минуты жизни. Для христианина осознание своей вины - радость. Йозеф К. её так и не осознаёт, и поэтому запутывается в паутине процесса всё сильнее и сильнее.

Говорит священник. Свобода от религии губит человека, стремящегося к чему-то высшему. Возможно. Но каковы же здесь служители закона, пусть мелкие и неважные, но всё же. Обитают где-то на задворках, в пыли, духоте и темноте.

Ну и наша жизнь богатая на бюрократические процессы, и наша история, увы, даёт поводы вернуться к этой книге.

Логичный абсурд. Человек и его неумолимое движение к концу процесса. И все мы знаем, каков этот конец.

Одно из лучших произведений, которое я когда-либо читала. Нет. Лучшее произведение среди тех, которые были и еще будут перед моими глазами. Я не помню ни одного другого, которое бы я читала от начала и до конца с такими чувствами и со слезами на глазах (да простят меня мои любимые книжки).
"Превращение" ошеломительно - ОТ и ДО.
В одной из рецензий была мысль о том, что Грегор еще до превращения был похож на насекомое - пресмыкался перед родными, был лишь источником дохода для семьи и прочее. Но разве можно стремление сделать своих родных счастливыми назвать пресмыканием или унижением? То, что они это не поймут или не оценят -другой вопрос. Мы можем говорить о самопожертвовании Грегора, но никак не об унижении.
Но почему же он превратился все-таки именно в жука... Уж не потому ли, что многие люди их так боятся? Один вид их приводит в ужас и вызывает чувство омерзения? Особенно "смелые" тут же бросаются их давить... Но что они сделали плохого, что бы заслужить к себе подобное отношение? Безответные, трудолюбивые, но пугливые и беззащитные, которые только и могут что попытаться убежать от агрессивных недочеловеков...
Я до последнего надеялась, что финал будет хотя бы открытый, потому что за Грегора болела душа, но... Конечно это было невозможно...

Хорошенький такой глоточек паранойи ввечеру, собьёт с ног не только трезвенника-пуританина, читающего про шоколадки и фиалки, но и многих запойных книжкоголиков. Мой любимый граф говорит: "Читать Кафку удивительно скучно, но в то же время очень увлекательно". Аминь, бро. Пока читаешь этот жирненький рассказ, возникает ощущение, что стены вокруг тебя сжимаются, воздуха становится всё меньше и меньше, предложения становятся всё длиннее, абзацы всё бесконечнее (если только одна бесконечность может быть бесконечнее другой бесконечности), а мозги натужно скрипят, пытаясь представить визуально полуслепую и смазанную картинку произведения. Сразу скажу, что представить её себе сложно. Главный герой, который нам и "исповедуется" — не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка. Причём даже не факт, что это вообще зверушка, в конце концов, многие вещи оно делает как человек (например, приподнимает откидную дверь входа), рефлексирует, как человек, да и усы могут быть не только у таракашек и барсуков, но и Гитлера с Александром Панкратовым-Чёрным. Хотя в этом и весь цимес. Кто-то представит себе крота (хотя у них нет ушей, да и лбом в стенки туннелей они бы не стали биться), кто-то кого-то длинного и хорькообразного, а кто-то вообще не будет напрягать воображение и будет главное существо в романе представлять одиноким соседом-алкоголиком дядей Толиком.

Существо в романе не тратит свою жизнь на такую суету сует, как социальная жизнь, продолжение рода и чем там ещё занимаются праздные эволюционирующие. Оно поглощено нежной страстью паранойи, которая чудится ему в каждом шорохе и звуке. Поэтому существо вырыло хитроумную нору для защиты себя любимого, и если мы при описании норы чувствуем лёгкую клаустрофобию, то оно чувствует... Нет, не безопасность. Невозможно чувствовать безопасность, если в стремлении сохранить свою жизнь ты боишься самой жизни, как таковой. Опасность таится везде, даже в той самой земле, в которой существо вырыло нору. И сколько не придумывай увёрток, ложных входов, укреплённых (и окроплённых собственной кровью) площадок, страх всё равно настигнет тебя рано или поздно, если он внутри тебя. Потому что одно дело — опасаться чего-то конкретного, что может тебе навредить. Огонь может сжечь, крупный хищник может сожрать, мелкая дрянь — заразить какой-нибудь бякой. Если же бояться опасности вообще, то какая же это жизнь? Всё в ней враждебно, так что удивительно, что существо на всякий случай не поотрывало руки-ноги самому себе, дабы неповадно было. А вдруг проснёшься среди ночи — а тебя твоя собственная рука лупит? Ну, или что там у него, усатого-полосатого... Клешня? Щупальце? Ляжки-то вот точно есть.

Бесконечно одинокий и несчастный кроточеловекоскунс настолько самоизолировался в этом хитроумном саркофаге (нора из слоновой кости, ага), что поневоле начинаешь сомневаться, когда он рассказывает про якобы чудовище, пытающееся прорыться в его волшебные тоннели. Во-первых, кому нафиг он такой сдался? Во-вторых, это наверняка ещё одно проявление паранойи. К тому же убегать норовладелец не спешит, а даже ждёт встречи с гипотетическим убивцем. нора-то ведь есть уже, ипотека уплочена, документы готовы, что рыпаться теперь? Пожил. Всю жизнь строил хитроумные планы, как в нужный момент блеснуть инженерной мыслью и свалить в туман, а как моент подошёл, так мысля инженерная оказалась совсем проржавевшей и никуда не годной. Остаётся только лежать, закинув ногу на ногу, в ожидании Годо, покуда зыришь телеящик. Ну, или что там кротохорьки смотрят? Стену с червями?

Метафора жизни у Кафки, как всегда, построена на оксюмороне. С одной стороны — кристально прозрачна, с другой — невероятно мутна. Все мы понимаем, что хотел сказать дядя Франц в своей притче, но вот понять зачем он это хотел сказать — трудно. Переносил свои страхи на бумагу? Слишком просто. Всё же он всегда хотел цеплять крючьями за живое и волочить за собой сквозь полусгнившие балки. Зацепить-то он зацепил, наверх потащил, но вот что-то неба пока не видно, всё бесконечные балки, перегородки и... Wait a minute... а уж не по кругу ли он нас таскает? Так и есть. Вон и нога моя висит, оторвавшаяся на крутом повороте. Ну как нога... Лапка.

- Тебе уже ... лет, а ты все еще не читала Кафку!

• Отстань, не хочу Кафку.
• Один маленький мальчик по имени Генри читал Кафку каждое утро и вырос большим, здоровым и красивым.
• Во-первых, я не мальчик, и уж точно не маленькая. Насчет "здоровым и красивым" у меня, конечно, имеются сомнения, но Кафка точно не поможет.
• Ну как ты не понимаешь, все приличные люди в твоем возрасте его уже по третьему разу перечитывают, а ты Громыко в очередной раз берешь.
• Громыко не трожь! Так и быть, будет тебе Кафка.

  Сюжет "Превращения" был известен даже мне: некто коммивояжер Грегор Замза однажды обнаруживает, что превратился в жука. И спокойно сей факт воспринимает. Уже на этом этапе я поняла, что просто не будет. Хотя бы по тому простому признаку, что любой другой человек испытал бы хоть какие-то эмоции от превращения: удивление, ярость, гнев, истерику, переходящую в мысленное потрясание кулаком и угрозы найти того выпивоху мага или бога который и совершил превращение. Но нет, Грегор спокоен и невозмутим, как будто всегда знал, что он всего лишь гигантский жук в человеческом обличье и вот, наконец, эта неудобная шкурка облезла и можно всласть размять лапки. Из дальнейших непоняток: вот родители что-то спрашивают через дверь и Грегор-жук может сказать вполне членораздельное "Да" или "Нет". Вот он через пару минут толкает речь и уже его никто не понимает, а сам он не догадывается, что можно продолжать говорить "да/нет". Что это: запоздалое превращение или глупость людская? Спасибо хоть родители и сестра имеют эмоционально окрашенную реакцию на происходящее. Возможно, слишком эмоциональную. Далее идет описание нескольких месяцев жизни жука Грегора и его вполне человеческой семьи, где Кафка обнажает черствость людскую и наверняка что-то еще, а читателю ненавязчиво подбрасывается мысль, что Грегора и человеком не сказать чтобы особенно любили. Ну приносит деньги домой и спасибо, молодец, паши дальше.

  Хорошо что перед прочтением я ознакомилась с биографией Кафки, потому что в противном случае было бы сложно понять откуда берется эта горечь и беспросветность. Недавно у нас были дебаты и все вертелось вокруг фразы "Художник должен быть голодным". Поразительно, как много людей понимают голод буквально как бурчание в желудке, желание кушать и пустой холодильник. Но у Кафки был именно тот голод, который толкает на путь творчества. Путь он и достаточно обыкновенный, всего лишь желание любви, однако его достаточно, чтобы один еврей обнажал перед нами душу. Причем только из одного "Превращения" заметны неуверенность в себе, неудачные романы, проблемы с отцом и обостренное восприятие мира. Здесь, наверное, я должна бы испускать тяжкие вздохи и проклинать судьбу, но во-первых, Кафка мне пока не близок, а во-вторых, он слишком заметная фигура в литературе и, сложись у него в жизни все хорошо, быть бы ему примерным семьянином, счастливым в своей работе, каждое воскресенье навещающим престарелых родителей и даже не думающим о литературе. Так что пусть Кафка остается Кафкой.

  - Вот тебе Кафка, доволен?

• Что-то слишком тленно для меня и мрачно.
• А почему я по-твоему так долго отказывась его читать? Потому что у него сплошные пушистые зайчатки радостно прыгают по солнечной поляне?
• Угомонись уже, понял я все. Давай лучше Громыко читать.

Зная начало «Превращения» – а узнать его несложно, ибо сцена с Грегором Замзой, который нежданно-негаданно превратился в насекомое, куда только ни просочилась, – ожидаешь дикого сюра. Но ничего подобного не получаешь. Легкий оттенок абсурда быстро сглаживается, потому что Грегора волнует не то, что он насекомое, а дела насущные. Вот слезть с кровати – как? А надо. На работу вообще-то. Пропускать – ни в коем случае, уволят еще, где тогда деньги брать, семья нуждается… Стоп, а если и слезешь, то что скажет начальник, когда увидит вместо тебя огромное насекомое? Явно ничего хорошего.

Потом настают проблемы посерьезнее. Семья Грегора в ужасе – и понятно. Он их понимает, они его – нет. Приходится сидеть в комнате и принимать подачки от сердобольной сестры Греты, пока мать в страхе, а отец пылает агрессивностью – выползшего было Грегора тут же избил до крови, загоняя его обратно в комнату.

Честно говоря, обращать внимания на то, что Грегор как бы насекомое, и размышлять о том, как так получилось, попросту не получалось. Все виделось по-другому, в размытых реалистичных формах. С человеком случилась беда – заболел, может. Почему бы в таком состоянии не чувствовать себя насекомым (я вот по утрам часто чувствую себя расплющенной рыбой на дне Марианской впадины). Если совсем плохо, то и близкие видят тебя таким же. Ты скверно выглядишь, не можешь ясно выражаться, становишься бесполезным. В такой страшной ситуации ждешь помощи и понимания, однако семья Грегора показывает себя с худшей стороны. Когда отчаяние сходит, руки постепенно опускаются, и отношение становится все более жестким.

А что Грегор? Грегор понимает, что у них есть на то причины. Он ужасный внешне и больше не зарабатывает денег, поэтому приходится работать другим. Он приносит всем неприятности. Он чувствует вину. Он все испортил. Хотя и не хотел.

Повесть читалась с надрывом. Это очень сильное произведение, и очень болезненное. Надеюсь, оно все-таки не автобиографично, хотя критики, как водится, поминают деспотичного отца Кафки, и здесь это кажется прямо-таки его портретом. Но, как бы то ни было, понятно, что ситуация жизненна. Даже если вы, проснувшись, обнаружили себя не гигантским насекомым, а кулем с мукой, неспособным подняться.

Мне невольно вспоминается, как однажды, с трудом встав на работу в полубольном состоянии, я наклонилась над раковиной, и тут сильно закружилась голова – все поплыло. Пришлось, хватаясь за стены, кое-как добираться до кровати. Это не осталось незамеченным, и переживающий ближний пролепетал: «Тебе плохо?.. Но тебе ведь все равно надо на работу… Ты опоздаешь». Слышать это было больно и обидно. В идеальной картине мира все должны понять не только твое состояние, но и испуг, который ты ощутил, и то, что ты сам знаешь свои обязанности, и лучшее в такой ситуации – предложить вызвать врача. По сравнению с историей Грегора это, однако, сущий пустяк – э, приступ головокружения, брошенная в растерянности фраза. Невыносимо представлять, насколько ему было хуже. Его оставили (после того, как убедились, что на службу он пойти не может), его били, от него отвращались, хотели, чтобы он вообще исчез, ведь он и так принес достаточно проблем. Никто не подумал, каково самому Грегору. Может, только Грета в начале, но тогда ее поведение выглядит еще циничнее.

Хорошее быстро забывается. Как будто и не было всех тех лет, которые Грегор служил на благо семье.

В общем, Кафка схватил за живое. «Превращение» однозначно лучшее произведение, что я у него читала.

Ну и напоследок добавлю, не удержусь: меньше работайте! Помните, Грегор трудился, не покладая рук, и закончил насекомым в постели. Это вполне вероятное развитие событий. Не забывайте отдыхать и расслабляться, не то, не ровен час, однажды проснетесь чем-нибудь этаким.

Всем добра!

Вот я и добрался до знаменитого Кафки, которого мне много кто советовал прочитать, да и сам я уже горел желанием узнать, да что же он такое там пишет. И вот мне на ДР подарили его книгу, ну и не отходя от кассы я сразу взялся читать.

Сюжет я думаю все знают, в одно утро Грегор Замза просыпается в теле какого то насекомого, то ли таракана, то ли жука. Ну и дальше я ждал какой то экшен, но не тут то было.

Первые 30% книги Грегор Замза выходит из своей комнаты и ничего особого не происходит. Да и дальше экшена тоже не произошло, возможно я не того ждал от книги.

Я думаю я понял авторский посыл о том, что нужный всем человек может в одночасье стать бесполезным. И способ это показать автор выбрал интересный, но мне лично было скучно это читать.

Возможно в будущем я попробую почитать еще что то из творчества Кафки, что бы уже точно убедиться нравится мне автор или нет.

"Так от чего же так гадко?
Разгадка не для слабонервных —
Это чистый Франц Кафка
Факт в том, что всё в основном — гон."
Курара

Цитата:

Впечатление: Я вот прямо с удовольствием слушала эту книгу. Хотя, она мне немного сначала напомнила "Приглашение на казнь", и я уж боялась, что разочаруюсь, но вот прямо зашло.
Понравилось, что книга изобилует выражениями типа: "Небо голубое, так как синий цвет отображен наверху, спасибо Кэп" (сильно утрирую), но сам факт, что в таких простых выражениях-заключена вся суть абсурда того, что происходит в истории.
Меня даже не бесила сама абсурдность ситуации, возможно это из-за языка автора и отличной начитки книги. И я бы отнесла роман к антиутопичному жанру.

О чем книга: Господину К(а) в "один прекрасный день" вынесли приговор. О чем он? Никто не знает? Причина-так же не известна! Но персонаж старается гладить ситуацию, найти себе защиту и оправдаться. Но любое его действие сталкивается с противодействием системы, в которой он живет.

Читать\не читать: читать

Экранизация: фильм 1962 года

Последние несколько лет у меня в голове вертелась мысль перечитать эту небольшую повесть Кафки, которую я впервые прочла курсе на 3-м. Мне тогда дико не понравилось, прям вот до отвращения. Зачем же тогда возвращаться к ней еще раз? А дело в том, что и сюжет, и эмоции от чтения намертво отпечатались у меня в голове, и все последующие годы стоило лишь услышать Кафка, в голове возникала картина огромного жука с гниющим у него на спине яблоком, настолько сильно зацепил меня тогда этот образ, созданный автором, а ведь не сказать, что я особа впечатлительная, всю жизнь увлекаюсь хоррором во всех его проявлениях, поэтому спокойно могу пить чай с бутербродиком под какой-нибудь очередной Ад каннибалов. А тут казалось бы ну что такого, ну что ты мерзких подробностей никогда не видела/не читала? Всего-то жук и гниющий фрукт, ан нет, прям передергивало каждый раз как вспоминала.

И вот созрела-таки и могу сказать, что лично мне до Кафки надо было дорасти, хотя, думаю, тут дело не в возрасте, а в какой-то личной созвучности с писателем и его творчеством, то есть того же Достоевского я с большим удовольствием читала и в 15, а вот Набоков где-то в том же возрасте не пошел, и Кафка спустя несколько лет тоже. Сейчас же он воспринялся абсолютно иначе, то есть и тогда он шел у нас по программе, а значит преподаватель довольно внятно и понятно объяснил и про разные пласты данной повести, и про аллегории, и про скрытый смысл, но одно дело знать, другое - понимать, вот теперь я прочувствовала и одиночество главного героя, и низость и мелочность поступков его семьи, и тот самоубийственный конец, что с одной стороны выбрал для себя сам герой, оказавшийся в такой дикой абсурдной ситуации, а с другой, это по сути доведение до самоубийства теми людьми, что были самыми близкими и любимыми, ради благополучия которых гг жертвовал всем в своей жизни. Страшно, тоскливо, несправедливо... и, никогда бы не подумала, что скажу так про творчество Кафки, очень жизненно.

Сам же сюжет абсурден и сюрреалистичен, напоминает дурной сон, от которого гг никак не может проснуться. Однажды утром Грегор Замза, обычный коммивояжер, обнаружил, что превратился в жука. Он сохранил человеческое сознание, но утратил человеческую речь и добиться хоть какой-нибудь коммуникации с семьей у него нет ни малейшего шанса, ведь они даже взглянуть на него брезгуют, кормят-поят, худо-бедно убирают выделенную ему комнату и все чаще подумывают о том, что от него нужно избавиться, сохранив в памяти лишь тот прежний светлый облик любящего сына и брата, что содержал их на протяжении последних пяти лет своей жизни, отказавшись от собственных надежд, мечтаний и целей. Вроде бы сюр, вроде бы абсурд, но по сути замени превращение в жука на внезапно приобретенную в результате несчастного случай инвалидность и ситуация (а с ней и весь сюжет) останется прежним, реальность та еще иллюзия...

В этой небольшой повести Кафка сумел воплотить, судя по всему, личные страхи и кошмары, нашли тут свое отражение и сложные взаимоотношения с собственной семьей, особенно с отцом. Может, именно из-за этой большой доли личного в выдуманной фантастической ситуации она кажется такой реально пугающей, тоскливой и безнадежной...

Книга похожа на сон, путанный, наполненный странными событиями, которые в какой-то момент воспринимаются как нечто нормальное, а в следующий — вершиной абсурда. Но было в этом что-то увлекательное, что-то завораживающее в необходимости балансировать на грани между мрачной реальностью и зыбкостью сновидения. Однако читалась книга тяжело. Остро ощущалась незавершенность и фрагменарность повествования, резкие скачки между событиями, главы, которые, казалось, обрывались на полуслове. Местами автор практически заставлял читателя влезть в шкуру героя и почувствовать всю скуку и усталость от бесконечных пустых разговоров с адвокатом и попыток вникнуть в тонкости судебного процесса.

Начинается же всё с того, что некого Йозефа К. арестовывают, не объяснив даже суть обвинения. Его вина считается доказанной, пока он не сможет подтвердить обратное, но винтики безумной системы уже пришли в движение, готовясь перемолоть очередную жертву. Начинается изнурительный абсурдный процесс, лишающий покоя, уничтожающий чувство безопасности и умело разрушающий привычную повседневную жизнь. Отлично показано насколько может быть вездесущей система и беззащитен перед ней отдельный человек. Повсюду люди так или иначе связанные с судом. Вся жизнь как попытка избавиться от обвинений, но есть только три исхода: полное оправдание, которое воспринимается подобно мифу или легенде, мнимое оправдание — как отсрочка до очередного обвинения, жизнь в страхе и ожидании, и волокита — процесс без конца и смысла, без приговора, но и без надежды.

Невозможность полного оправдания подчеркивает и гибкость в трактовании законов. Притча, рассказанная ближе к финалу, интересна не только в плане толкования её смысла, но и ярко демонстрирует, что любую ситуацию можно преподнести под нужным углом. Финал показался каким-то внезапным, перед ним будто чего-то не хватает. Зато "Сон К." служит хорошим завершающим аккордом — ноткой меланхолии и горьким вкусом неизбежности смерти.