В коллекции
ArnesenAttollents
- 4 558 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Как-то так получается, что лучшие произведения молодой советской литературы второй половины 20-х годов неизменно посвящены теме разоблачения мещанства, здесь и Зощенко, и Булгаков, и Платонов. По поводу этой троицы можно судить по-разному, но известно наверняка, что у каждого из этих авторов были не простые отношения с новой пролетарской властью. А вот Маяковский был признанным глашатаем революции и новой жизни, однако он тоже отметился на фронте борьбы с мещанством, и отметился очень заметно. Выходит, на тот момент воинствующее мещанство было настолько глобальным явлением, что привлекало к себе внимание лучших творцов страны, причем разных политических окрасов. Так в чем же здесь дело?
А дело, наверное, в том, что Великая Пролетарская революция, победившая в нашей стране, пролетарской была только с точки зрения партийных идеологов, которым было необходимо легитимизировать, хотя бы в понимании исторической необходимости, свое право на власть, а по сути своей она была революцией мещанской, потому что именно мещане хлынули на поверхность общественной жизни в первые годы после Гражданской войны.
Традиционные носители культуры - дворяне - были объявлены персонами но-грата, их либо изгнали из страны, либо им приходилось скрывать свое происхождение, а следовательно не слишком "козырять" культурностью и воспитанностью. Так пальма культурного лидерства перешла к мещанам, людям грамотным, но малообразованным, нахватавшихся где-то чего-то по случаю и по верхам. Именно они породили тот убийственный новояз, на котором говорят герои Зощенко, и которым в пародийном ключе написан платоновский "Котлован". Герои Маяковского из его "антимещанских" пьес "Клоп" и "Баня" тоже носители того же новояза.
А, поскольку мещане стали эталонами новой культуры, то и не блиставшие образованностью представители классов крестьянства и гегемона-пролетариата, перенимали мещанские привычки и словечки, используя мещанское лекало как образец для подражания. Усугублению этого процесса служила Новая экономическая политика (НЭП), разрешавшая частную торговлю и мелкое предпринимательство. Советские дельцы были самыми яркими представителями стихийно формирующейся культуры, недаром слова мещанин и нэпман стали чуть ли не синонимами.
Советские идеологи понимали куда ведет эта тенденция и объявили войну мещанству и борьбу за нового советского человека, мещанство вместе с его "яркой" культурой объявлялось пережитком и подлежало искоренению.Поэтому литература, обличавшая и высмеивавшая воинственных мещан, была в тот период крайне востребована.
В своей пьесе Маяковский пытается заняться своего рода социальной генетикой, он вычленяет из рода "хомо сапиенсов" новый тип, обозначая его "обывателиус вульгарис". Именно так, по мнению гениального поэта, назовут люди коммунистического будущего (1979 год, как давно это было) оживленного представителя советского нэпманского мещанства - Пьера Скрипкина.
Кроме того, что пьеса сатирическая, она еще и фантастическая. Казалось бы, чего-чего ожидать от Маяковского, только не этого. Но чем он хуже остальных авторов, социальная фантастика в тот период была крайне востребована и ею грешили все: от Булгакова до Алексея Толстого. Вот и герой Маяковского оказывается попаданцем, чтобы позволить людям будущего на собственном опыте убедиться - какое же это безобразное убожество - советский мещанин. Пьер Скрипкин, на самом деле он Иван Присыпкин, но тяга к прекрасному, в его понимании, заставляет его изменить имя и фамилию, оказывается замороженным после пожара на собственной свадьбе, и возвращен к жизни при помощи передовой науки прекрасного коммунистического "далёко" через 50 лет.
Но, как выясняется, в версии Маяковского люди будущего далеко не так гуманны и толерантны, как оно сложится на самом деле, эти потомки победившей высокой культуры, например, записали в мещанские чувства и влюбленность тоже. Более того, когда Присыпкин исполнил под гитару один из забытых романсов, некоторые из потомков принялись вздыхать, мечтать, их потянуло танцевать и сочинять стихи, что тут же было классифицированно учеными как "эпидемия влюбленности".
Думаю, что в этих деталях проявилась ирония Маяковского по отношению к большому количеству произведений того времени, описывающих будущее общество равенства и справедливости. Поэт смеется не только над своими современниками, но и над их потомками, показывая как могут выглядеть дети и внуки современных ему Присыпкиных и Баянов. Это было довольно рискованным трюком, смеяться над коммунистическим завтра не разрешалось никому и даже Маяковский не был исключением, ему оень сильно досталось за эту пьесу от "правильных" литературных критиков.
Пьеса родила несколько... мемов, как модно говорить сейчас. Самый яркий из них - "бюстгальтеры на меху" - несколько раз повторяющаяся навязчивая реклама в универмаге. Ну, и обучение Баяном Присыпкина хорошим манерам: два галстука одновременно не завязывай, накрахмаленную рубашку навыпуск не надевай, а, если приспичит почесаться, так незаметно сделать - это целая наука.
В общем, читайте великого пролетарского поэта и драматурга, и получайте удовольствие:
Читай Маяковского - разрешено.
Это познавательно и очень смешно.

Кому неизвестно это имя - Владимир Маяковский! Его стихи бьют наотмаш, выворачивают наизнанку, их ломанные строфы и необычные образы впечатываются в память. При этом, за исключением школы я его почти не читала, но решила исправить это упущение с данным сборником. И оказалось, что многие строки мне знакомы, потому что строки из них ушли в народ.
Сборник состоит из 14 стихов для детей, в том числе таких известных, как "Что такое хорошо...", "Что ни страница...", тут правда иллюстраций не хватило, и "Кем быть?" - это оттуда строки: я бы в ___ пошёл, пусть меня научат. Но вот некоторые из этих стихов меня не впечатлили, автор явно старался удержать себя в рамках и вместо привычной фантасмагории упирал в нравоучения.
Вторая часть сборника посвящена стихам взрослым (их 19) и это просто шедевры, но и из них хочется особенно выделить "А вы могли бы?", "Послушайте!", "Хорошее отношение к лошадям" и, конечно, "Облако в штанах", из которого просто невозможно удержаться и не поцитировать.
а самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?
Я раньше думал —
книги делаются так:
пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу вдохновенный простак —
пожалуйста!
А оказывается —
прежде чем начнет петься,
долго ходят, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.
а во рту
умерших слов разлагаются трупики,
только два живут, жирея —
«сволочь»
и еще какое-то,
кажется — «борщ».
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
Детка!
Не бойся,
что у меня на шее воловьей
потноживотые женщины мокрой горою сидят,—
это сквозь жизнь я тащу
миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят.
Завершают сборник две пьесы: Владимир Маяковский и Клоп. В первой из них я ничего не поняла, но мне понравилось) Пьеса в двух действиях и стихах, напряжением так и хлещет, полна персонажей, но не людей, а образов, среди которых главный - образ поэта. Которому очень нравится своё имя-фамилиё. Есть ещё старик с кошками - кто это? Смерть? Бог или наоборот? Чей ли то ещё образ - непонятно. Ещё целая толпа странных человек с чем-нибудь или без чего-нибудь. Среди них промелькнул Обыкновенный молодой человек, слова которого были самыми понятными - он их просил не бузить и дать ему пожить спокойно. А остальные беспокоились, бурагозили, за что-то страдали, к чему-то стремились, очень красиво и образно выражались. Прямо дрожью пробирает, но я видно совсем из другого времени или непонятливая слишком.
Клоп более понятен, к тому же, за небольшим исключением, написан в прозе. Первая часть напомнила шедевральную короткометражку "Не может быть!", точнее её часть про свадьбу. А потом всё завертелось и стало фантастикой, завершившейся прекрасным абсурдом. Всё очень доступно и смешно.

Всё как-то не по-русски в этом произведении. Намешана куча слов, напичканы какие-то непонятные термины, вставлены какие-то эпитеты и сделаны какие-то выпады и сравнения.
Когда я начала читать текст, то ничего не понимала, о чем хотел сказать автор и только потом до меня дошло, что он пишет о любви, причём неразделённой.
Отшивает его Мария и поэт начинает философски мыслить. От таких мыслей можно легко напрячь себе мозги и даже выпустить их из строя, потому что текст наполнен такими фразами, что можно войти в ступор.
Вроде как поэма о любви, но в ней понапихано всё, что можно: и религия, и роль поэта в жизни общества, и обывательство и т.д
Единственное, что мне понравилось, так это сравнение нервов.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие!—
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
Остальные предложения - вынос мозгов. Или я что-то не понимаю в этом мире))) Кстати можно здесь использовать предложения, чтобы озадачивать собеседников, которые захотят, допустим, показать, что они умные и многое знают)))) Пишет занудно и в то же время заумно)))
Мне у Маяковского больше стихи нравятся, например "О разнице вкусов". Всё точно, чётко и понятно написано. В " Облаке... " всё очень муторно, много непонятных вещей и сравнений (по крайней мере для меня). Не доросла я до этого что ли)))))
Поэма для меня осталась непонятна. Прочитана в рамках игры "Поэтический моб".

Всемогущий, ты выдумал пару рук,
сделал,
что у каждого есть голова, —
отчего ты не выдумал,
чтоб было без мук
целовать, целовать, целовать?!
Я думал — ты всесильный божище,
а ты недоучка, крохотный божик.

Эй!
Господа!
Любители
святотатств,
преступлений,
боен,—
а самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?




















Другие издания
