Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Жители острова Хемсё. Пьесы. Приложения

Пьеса просто чудо, такие сочные диалоги и персонажи. Такая трагедия, я просто читал взахлёб. Всю эту трагедию, ощущал; всасывал как полисос) Необычный полисос, тот который всасывает лишь трагедию, драму, грусть...

Сама пьеса посвящана Виктории Бенедиктссон, после её самоубю*ийства. Очень необычная писательница, у которой жизнь складывалось не лучшим образом.

Пьеса очень интересная, а именно трагедия. Если отойти от трагедии, то пьеса очень простая, в ней всего три персонажа главных.

Ещё есть у неё киноадаптация, их много, я могу только назвать мои любимые адаптации: «Фрёкен Юлия» (2014), «Фрёкен Юлия» (1999).

Мне понравилась пьеса, советую!

Со Стриндбергом, звездой шведской драматургии 19 века, познакомиться мне хотелось давно. А потом в "Невероятной миссис Мейзел" сюжет немного покрутился вокруг постановки "Фрекен Жюли", и кандидат на первое знакомство был определён. Что ж, не прошло и три года.

И снова, как и с "Фаустом", произошла нечаянная синхронизация. В пьесе действие происходит во время шведского Midsommar, в переводе обозначенного Ивановой ночью. Шведы его отмечали на прошедших выходных. И не только шведы, в Финляндии и странах Балтии этот праздник носит статус государственного и является нерабочим днём (в Эстонии, например, называется Jaanipäev).

Как я поняла, праздники, во время которых случается какая-нибудь драма, – это вообще некая "фишка" Стриндберга. Вот и здесь – вечер и ночь песен и плясок, а на его фоне – камерная трагедия. Она – дочь графа, он – лакей. Сюжет стар как мир. И нет, не "их любовь против всего мира", всё намного циничнее. Короткая бойкая пьеса, поднимающая много разных вопросов. Столкновение двух начал, смена сильной позиции, преследование собственных интересов. Укоренившееся в умах социальное расслоение и соответствующие ему ожидаемые модусы поведения. Разное восприятие любви и своего места в отношениях.

Стриндбергу очень хотелось встряхнуть закоренелые театральные порядки, осовременить форму пьесы и подход к ней, чтобы у стремительного конца 19 столетия был соответствующий ему театр нового времени. Ему это действительно удалось, и его мысли про театр из предисловия к пьесе весьма любопытны даже сейчас. Но вот сопутствующие им рассуждения в стиле "женщина – это недоразвитая форма человека на пути к мужчине" читать стоит исключительно с попкорном, ибо это очень забавно. В отрыве от них пьеса хороша. Да и с ними, впрочем, тоже. То, что хотел сказать автор, и то, как это воспринимается годы спустя – часто две большие разницы. Время хорошо убирает наносную ересь, оставляя суть.

Заинтересовалась этой пьесой, поскольку где-то читала, что в свое время она наделала много шума.
И, действительно, для конца 19 века написано очень смело.
Молодая аристократка совершает опрометчивый поступок, но пытается оправдать себя возвышенными чувствами. А потом видит, что все это далеко не так.
Ее "соблазнитель", вначале изумленный до невозможности, начинает вынашивать сугубо практические планы.
Вот и вся суть "любви вне сословий": разные по воспитанию люди не могут смотреть на вещи одинаково. И у Жюли не хватает сил, чтобы благополучно разрешить создавшуюся ситуацию.

Чтобы понять, с чего это Стриндбергуша тут такое написал и что же это все-таки значит, нужно немножко поколупаться в контексте времени (а это было поистине время перемен для Швеции и шведской литературы)!

Итак,что мы тут видим:

1) Как раз в 80-е годы девятнадцатого века внезапно взбурлили науки. Причем науки совершенно разные, от технических (к тому времени стало очевидно, что прогресс взыграл не на шутку и мир никогда не будет прежним) до гуманитарных (лингвисты вдруг начали докапываться до переводов абсолютно всего, включая Библию, и тут всплыло много интересненького). Но сильнее всех прочих выстрелила, конечно, медицина. А самым популярным направлением было знаете что? Психиатрия! Появились такие мудреные слова, которых в жизни никто не слышал: психоанализ, неврастения, истерия. Истерия, кстати,сразу прочно вошла в народ.Отныне все странности в поведении именовали истерией. Особенно у женщин. Истерией начали объяснять все феномены повседневной жизни. Не было женщины, которая не нашла бы у себя истерию и со страдальческим видом не рассказывала бы об этом всем и каждому. Так вот, к чему это я -заметили, как Жан и Кристина вначале характеризуют Юлию? Отследили перепады ее настроения? То она носится, то руки заламывает, то в любви признается, то ненавидит всех вокруг. Истеричка, ясно дело!
А помните, как Жан и Жюли обсуждают свои сны и размышляют о том, что бы они значили? Что-то знакомое, да? Фрейд довольно потирает ладошки.

2) Немножечко еще на эту тему. Романтический период в культуре на тот момент уже сдох и начал пованивать, поэтому на смену ему пришел натурализм. Раньше все поступки персонажа объяснялись велением души, могучей страстью сердца и прочими высокими мотивами, зато теперь ответ начали искать в физиологии. В ответ на сетования Жана о том, что Юлька совсем сбрендила, Кристина цинично отвечает, картинно махая скалкой: "ДА У НЕЕ Ж ПРОСТО МЕСЯЧНЫЕ!" Вот так, дамы. Это все началось именно тогда.

3) В сюжете любого стриндберговского романа всегда проглядываются автобиографические черты, и ничего ты с этим не поделаешь. Да, у Стриндберга в личной жизни было все катастрофично на девяточку по девятибалльной шкале (прочтите "Слово безумца в свою защиту" и сразу все станет ясно). На этой почве и двинулся. Как ни крути, а жена Сири фон Эссен знатно кровушки его попила. И женщин он ненавидел весь остаток своей жизни, кликал их ведьмами и бесовскими тварями, и вообще был с ними не очень вежлив. Женщина у Стриндберга- воплощение всего худшего, что есть в мире. Она и развратна, и глупа, но самый ее тяжкий грех-то, что она рвется в один строй с мужчиной. Хочет равных прав, независимости, и обязанностей никаких. Одеваться в какие-то странные шмотки, бухать и курить в трактире. Так кто же она в конце концов, баба или мужик?
Вот эта половая проблема как раз всплывает в романе. Юлия -полуженщина, которую чокнутая на всю голову мамашка воспитала как мальчика- на конюшне работать, тяжести таскать, носить мужскую одежду.Если помните, мамашка вообще такой порядок завела, что женскую работу выполняли мужчины, и наоборот. И ничем хорошим это не кончилось, ой, не кончилось.
Что Стриндберг хочет тут сказать? "Знай, женщина, свое место, и неча на гендерные роли посягать." Прямо слышу, как он это говорит, потрясая своей львиной гривой.

4) Была у Августа еще одна тяжелая травма детства-никак он не мог пережить неравенство брака своих родителей. Батя был знатным воротилой, а женился на простой служанке. И вот это-то и не давало покоя Стриндбергу всю жизнь. А потом подвернулась Сири фон Эссен (баронесса на тот момент, между прочим!). А Август наш- простой секретарь Королевской Библиотеки.
Нет, баланса не могло случиться и не случилось. Вот и Юлия, знатная фрекен, а крутит с лакеем! И все очень плохо потом заканчивается.Снова.
Запомните, дети, сословное неравенство- это плохо, плохо и неправильно!

5) Кстати, пьеса заметно отличается от своих сородичей по времени. Так как Стриндберг был лютый новатор и даже в последствии создал свой камерный театр, у него был свой взгляд на то, какой должна быть пьеса. Во-первых, персонажей во "Фрекен Юлии" всего три (а зачем больше-то?). Во-вторых, пьеса коротенькая донельзя. Стриндберг был ярым противником многоактовости и антрактов. Зачем растягивать удовольствие, когда все равно все очень плохо? Ну и потом, время действия. Стриндберг любит брать праздники и превращать их в трагедии. Все самое худшее у него происходит в Рождество (фак ю, Диккенс!). В данном случае у нас Иванов день, аналог Ивана Купалы, самый веселый народный праздник. А как известно, в Иванов день все люди равны. Вот и Юлька с Жаном пытаются преодолеть сословные барьеры...Вот она, тема равенства, снова всплыла.
Ну и конечно, по Стриндбергу - какой праздник, если никто не умрет?

6) Сложно сказать, чего в пьесе больше -импрессионизма или натурализма. История набросана словно большими яркими пятнами. Некоторые герои прописаны лишь случайными деталями -например, граф, отец Юлии. Из его атрибутов в пьесе только сапоги да перчатки, а сам он так и не появляется. Да и Кристина- схематичный набросок крестьянки-поварихи.
Натурализм тоже место имеет-со всеми физиологиями и психоанализами.

7) Еще одна Стриндберговская черта- то ли ввиду излишнего импрессионизма, то ли еще чего, персонажи в разное время подвергались совершенно разным трактовкам. Есть шведская экранизация 1951 года, есть английская 1999. В одной из них Жан-напомаженный поганец, жеманный и вертлявый, долботряс и такой Драко Малфой.
В другой Жан представлен как рубаха-парень, открытый, честный, душа наизнанку, единственный оплот здравого смысла в этом хаосе безумия.
Осмысление характера Юлии тоже зависит от времени. Где-то она -стремная истеричка, где-то -несчастная женщина, загнанная в угол обстоятельствами и воспитанием.
Пару лет назад вышла еще одна экранизация с Фареллом и Джессикой Честейн. Я ее еще не смотрела, так что ничего не могу сказать.

В общем, по-моему, без авторского комментария Юльку читать не стоит. Иначе не услышишь того, что Стриндберг хотел сказать. А точнее, проорать. Только его крик до нас так плохо долетает из позапрошлого века...

Закрываю последнюю страницу романа Стриндберга и замираю в нерешительности. Не могу понять, кем был для меня главный герой Карлсон с острова Хемсё. Ведь это не положительный герой, нет. Он нарушает все правила поведения хорошего парня. Но ведь и негативным героем его не назовешь… Хм. Изначально, самой природой, в человеке заложена доля эгоизма. Чтобы выжить, человек должен заботиться о своей безопасности, о пище для себя, об удовлетворении элементарных потребностей комфорта. Разница между людьми заключается в том, что уровень удовлетворения будет у всех разный – кому-то хватает куска хлеба с водой, а кому-то хочется омаров в сливочном соусе и бокалом вина. В этом отношении мы все в какой-то мере эгоисты. Но почему-то признавая за собой это право (желание вкусно поесть, сладко поспать и проч.), мы отказываем в нем другим. И если какой-то человек перешел нам дорогу или просто обладает тем, чего хотели бы мы, в таком случае его поведение подлежит осуждению. Карьерист, выскочка, без мыла пролезет, заносчивый и проч. Даже без каких-либо нелестных эпитетов такие люди вызывают глухую неприязнь, можно не критиковать, но и симпатизировать не за что. «Преступление» Карлсона заключалось лишь в том, что он искал способы жить лучше. Август Стриндберг ставит читателя на место стороннего наблюдателя, напоминая тем самым, что все мы просто люди, и святых среди нас нет.

Шхеры – «это усеянное островами море вблизи Стокгольма», изрезанная часть берега, дикий и мрачный край, бесформенные глыбы горных образований, осколки рощ, сосны и пихты, маленькие луга, ил, морской песок, леса и болота. Люди там промышляют рыбалкой и охотой, склонны к мечтательности и суеверности, суровы и замкнуты. Однажды на эти шхеры приезжает новый работник Карлсон, земледелец, он должен позаботиться о пришедшей в упадок усадьбе старухи Флод. Карлсону около 30, он перепробовал множество профессий от кузнечного ремесла до странствующего проповедника. Он молод, энергичен и исполнен желанием изменить свою жизнь. А шхеры для него – прекрасная возможность чего-то добиться в жизни. Получится ли у него? Об этом роман шведского классика.

Пока я читала роман, мое отношение к главному герою менялось от одной крайности в другую. Меня подкупала его целеустремленность и предприимчивость, его оптимизм и гибкость. Он умел управлять другими людьми и в то же время не доходил до унижения и самодурства. Но потом я читаю сцену драки Карлсона и Нормана, и бесчестные методы борьбы, когда Карлсон подло ударяет соперника ниже пояса, разочаровывают меня. То как человек дерется, многое говорит о нем. Но эта драка лишь эпизод, а роман гораздо больше, и поступки, события, мысли главного героя представляют читателю гораздо более сложную фигуру, чем, кажется на первый взгляд. Август Стриндберг не замыкает внимание читателя на одном герое, он описывает модель целой Швеции в миниатюре, соотношение классов и умов, сталкивает лбами крестьян и профессоров, рыбаков и священнослужителей. Он смеется над неприкосновенностью священного сана и показывает беспомощность закона в провинции. Он демонстрирует силу эмоций, которым возраст не помеха и нерушимость традиций, которым все так упорно прочат смерть. Роман о жизни и человеке, написанный легким, непринужденным языком.

Роман «Жители острова Хемсё» считается одним из шедевров Стриндберга, и я отлично понимаю почему. Я думаю, для самого автора ответ на вопрос «положительный герой Карлсон или отрицательный» был однозначным. Отрицательным. Но лично мне нравится вся эта многозначность образа, нравится эта история, случившаяся на одном среди сотни других островов. Эта книга прекрасна и я могу лишь настойчиво вам посоветовать прочесть ее.

Написанная в суровом 1888 году пьеса "Фрёкен Юлия" считалась невероятно новаторской. Причем, новаторской настолько, что Стриндберг счёл необходимым написать Август Стриндберг - Натуралистическая драма. Предисловие к пьесе «Фрёкен Юлия» где дает множество пояснений о чем пьеса, мотивы героев, какие должны быть декорации и как должен падать свет. К сожалению, до официального появления кинематографа оставалось ждать несколько лет, ибо с проблемой - каким должен быть антураж этой истории по мнению автора, мог справиться в те годы только он.

Современному человеку, видевшему сериал "The Boys" (и много чего другого всякого-разного), характеристика, данная современниками "Фрёкен Юлии" - «слишком смелая и слишком натуралистическая», кажется, по меньше мере, забавной. Что- то еще может шокировать современного зрителя, но никак не упоминание критических женских дней, постельной сцены, убийство птички и явная истеричность главной героини. Даже реалистичный намек на самоубийство никого сейчас не шокирует, ну поставят признак "18+" , не более. (При этом, подозреваю, зритель не знакомый с сюжетом пьесы будет расстроен, что "18+" не оправдали его надежд".) (К определению "натуралистическая" претензий нет.)

Фрёкен Юлия - молодая барышня благородного происхождения, получившая странное воспитание. Хотя, скорее, неуместное для своего времени, чем странное. Из девочки настойчиво пытались сделать мальчика, ломая детскую психику. Результат не заставил себя ждать - девица превратилась в истеричку с явной склонностью к самоубийству, и жаждущая любви и признания. Ведь если из тебя пытаются сделать кого-то, кем ты не являешься, это явный намек на то, что тебя здесь не любят, не хотят принимать тебя такой, какая ты есть. Разумеется девица настойчиво ищет куда бы ей голову преклонить и находит не самый подходящий для этих целей вариант - местного Дон Жуана и лакея по совместительству.

Парень, конечно, не промах, и хотя лакейство прочно въелось, но он уже на своем месте тоже неуместен. Но в отличие от глупой фрёкен, которая, будучи заложницей своего происхождения и воспитания, мечется, не понимая "куда пойти, куда податься, кого б найти, кому б отдаться", Жан прекрасно понимает, что он хочет от жизни и какими путями этого достичь.

Хотя у истории относительно открытый финал, что, вероятно, тоже было новаторством для своего времени, но у зрителя не возникает сомнений, какой именно выбор сделает героиня пьесы.

Пьесы: Фрёкен Юлия. Кредиторы. Кто сильней. Пария. Самум. Перед смертью. Узы. Игра с огнём. Отец. 

Долгое время театр был едва ли не единственным доступным развлечением. Не нужно было получать хорошее образование и воспитание, не обязательно было уметь читать, чтобы нарядившись в праздничную одежду, выйти в свет. «Библия для неграмотных» – так называл театр Август Стриндберг. Актеры лицедействовали, смыслы были очевидны, герои и злодеи четко обозначены, и каждый зритель мог на какое-то время забыть о себе и своих повседневных заботах. Большинство людей ходили в театр, чтобы отдыхать, веселиться, развлекаться, посмотреть на других и себя показать. Отсюда определенные ожидания публики, отсюда спрос на комедии, торжество фарса, отсюда упорное неприятие таких странных, непохожих ни на что другое пьес Августа Стриндберга, его новаторского подхода к театру, его претензий к зрителю, требовательности и безусловности.

«Недавно упрекали мою драму Отец, что она слишком печальна…Претенциозно кричат о радости жизни, и директора театров заказывают фарсы, как если бы радость жизни заключалась в том, чтобы быть глупым и изображать людей, точно все они поражены пляской Св. Бита или идиотизмом. Я же вижу радость жизни в сильной, ожесточенной жизненной борьбе, и моя радость – в возможности узнать что-нибудь, научиться чему-нибудь».

Дьявольски умный, язвительный, саркастичный, одновременно теоретик и практик, глубокий знаток человеческих душ (боже, какая избитая фраза, но ведь лучше и не скажешь!) Стриндбергу было мало просто развлекать народ. Ему было мало бросать обвинения, проповедовать морали или выжимать слезы у чувствительных девушек. Он хотел работы ума и сердца. «Я изобразил свои фигуры более неустойчивыми, разорванными, смешанными из старого и нового», он писал пьесы, в которых разбивал традиционные ценности, провоцировал своих зрителей на взрыв негодования, доводил до абсурда ссоры мужчин и женщин,  критиковал глупые правила этикета, уничтожал святые образы безгрешности и верности. Он творил революцию в театре. Его пьесы, словно бомбы замедленного действия, должны были подорвать основы закостенелого театрального мира,  изменив существующий порядок раз и навсегда.

Пьесы, из второго тома собрания сочинений Стриндберга, я читала затаив дыхание. Сколько же силы в каждом произведении! Сколько боли и ненависти, какие глубокие страсти, какие зрелищные картины борьбы героев, внутренней и внешней. Я помню, что Август Стриндберг был трижды несчастливо женат, и, кстати, его женами были актрисы. Судя по всему, он использовал личный опыт, чтобы показать всю бессмысленность семейных ссор, едва ли не в каждой пьесе он разыгрывает противостояние двух соперников, и всегда истинным злом оказывается женщина. Я бы не стала называть писателя женоненавистником, даже не смотря на его «Супружеские идиллии». Он, скорее разоблачитель, попутно повергающих в шок окружающих. Каждая пьеса вызывала во мне желание спорить.  Начиная от внезапной любви/ненависти фрекен Юлии и заканчивая самоотверженной уплатой долгов «Отца».  Мне многое кажется неправдоподобно преувеличенным, драматург выискивает самые темные стороны натуры и выпячивает, навязывает, бросает в лицо читателю, что-то казалось мне не ясным, но в любом случае, ни разу Стриндберг не оставил меня равнодушным.

Я никогда не была на реальных постановках по Стриндбергу, но даже так – на бумаге, я попала под магнетизм, очарование талантом автора. Его пьесы стремительны, его герои многозначны, его идеи заслуживают самого пристального внимания.

Август Стриндберг
Натуралистическая драма
(Фрёкен Юлия)

Удивительно живая и натуральная картина разворачивается перед читателем. Уединенный островок, на котором живут всего-то 8 человек, но разгораются нешуточные страсти. Тем, кого всегда манило/манит жить в подобном островном уединении, особенно после таких книг, как "Дом на краю ночи" и пр, очень рекомендую прочитать, чтобы не лелеять романтические мечты о вечерних посиделках у горизонта. Пусть событиям этим уже больше сотни лет, но человеческая природа осталась такой же.

Хочу заметить, что автор подчеркнул, что в книге нам рассказывает про лучших из обитателей островов. Действительно, самый их большой грех - это пьянство, которое и пьянством-то не назовешь, потому что водку они пьют с кофе круглые сутки (считается ли это пьянством в их случае? Или просто такой вот островной режим питания? - привет Соловкам и Волчьему блокноту), а по особым случаям - просто водка, много водки и очень много водки. Даже сыграть злую шутку обе противные стороны решили тоже с помощью водки.

Главного героя зовут Карлсон (пока что всех двух книгах шведских писателей, которые я читала, главного героя зовут Карлсон). Он какой-то обычный что ли. Посредственность. С навыками ведения сельского хозяйства и толкания проповеднических речей. Но на фоне полуспящих на ходу жителей острова, он энтузиаст и умелец. Его и злодеем-то назвать нельзя. Да, он в своих поступках руководствовался личной выгодой и велеречиво вынудил старуху (сколько ж ей лет-то было? подозреваю, что всего-то 45 плюс-минус несколько лет) подписать бумаги, но если даже у собственного сына не хватило сил вмешаться, то эти люди заслужили такого Карлсона. Они так привыкли плыть по течению, разве что фру Флод обладала пониманием что да как. Они привыкли бояться перемен, привыкли принимать все удары судьбы. Карлсон действительно стал для острова на какое-то время притоком свежей крови.

Совсем небольшая книга, но столь атмосферная и глубокая. Так убедительно прописаны характеры. Ни на минуту не сомневаешься, что автор там точно был. Природа прекрасна. Хочется там побывать, если бы не страх стать "буратинками" для местных жителей. И есть в этом всем какая-то обреченность и покорность этой обреченности. Место, где правит природа и стихия, а человек лишь выживает и старается облагородить свой быт, если находит для этого мотивацию.

В общем, рекомендую к прочтения, если вам нравится социально-бытовое в разных условиях. Действительно, можно о многом порассуждать в этой книге, подумать, а что было бы если, прикинуть, как бы сам поступил в данной ситуации (если закрыть возможность уехать с острова как можно скорее). Пусть вас не смущает малое число читателей и, возможно, невысокий рейтинг.

Этот роман очень похож на другой роман Стриндберга На шхерах местом действия, пришлым главным героем и, что самое главное, неоднозначностью оценки поведения героев. Очень сложно сказать, кто тут прав, а кто нет, кто хороший, а кто плохой. Все просто люди, как есть. Кроме того, учитывая год написания - 1887 - это ещё и удивительно гиперреалистичный для своего времени роман. И про природу здесь автор говорит куда меньше - больше проникает в тайники душ нелюдимых обитателей острова, ну тоже своего рода заповедник.