Война 1941 - 1945. Повести и рассказы

Тихо льется с кленов листьев медь.
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

Как-то не сразу я поняла насколько это сильная книга! Книга написана очень доступным, лёгким языком, жаль, что некоторые из нынешних авторов утратили этот навык. У Васильева я читала только "А зори здесь тихие". Но вот потрясла она меня меньше. Может потому, что в "Зорях" война, там героизм и гибель изначально предопределены. А вот "Завтра была война" эта книга известна меньшему кругу читателей, и говорят о ней не так много. Экранизация тоже есть, но советских времен (хотя я считаю, что многие фильмы тогда намного лучше снимали, чем сейчас со всеми этими новомодными штуками!)хотя сравнивание здесь наверное неуместно, истории совершенно разные!
С первых страниц погрузилась в атмосферу обыденной школьной жизни детей 40-х. (о времени, которое позже назовут "Сталинскими репрессиями") Вот что меня поразило, я тоже училась в 9 классе(имею представление об этой школьной поре), и они мне показались намного старше своих годов, и поступки их старше! Этим молодым парням и девушкам пришлось рано повзрослеть. А им хотелось любить, веселиться, радоваться жизни и никто не мог знать, что их ждет впереди. Взять хоть бы для примера похороны одноклассницы Вики Люберецкую, дети делают совсем не детские поступки, и речи далеко не школьников!... В этой книге рассказывается в первую очередь о взрослении, о том, как дети становятся подростками, а затем все больше начинают походить на взрослых, оформляются как личности! а все же это дети....Школьники-старшеклассники со своими радостями и горестями, учебой, первой любовью, дружбой. Восхищает та детская сплоченность, та трепетность в отношении друг к другу(автор описывает любовь, не дружескую, а ту взрослую, любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине, которую они так тщательно скрывают, пронося сквозь года). Какие же они молодые и чистые душой человечки! Какие у них серьезные мысли и стремления. Грандиозные планы на будущее. И ни грамма пошлости ни в словах, ни в помыслах. Сейчас таких не то что нет - может они и есть, но в виде исключения.
Все персонажи прописаны просто восхитительно! Для меня самой яркой звездочкой стала - Искра! Искра - школьница, которая символизирует, если не всех, то многих женщин того времени. Девочка подросткового возраста, действия которой достойны уважения взрослых.
Собственно, почему такое название. После выпавших на них потрясений Зина говорит, что вот тяжелый был год, значит, следующий будет счастливый. А следующий был 1941!!! Детство закончилось война пришла! В эпилоге автор от своего лица рассказывает, как едет в город, в котором родился, на собрание одноклассников. Из всей компании в живых остались, не считая его, Валька Эдисон, Зиночка Ковалева и Паша Остапчук. Артем погиб, когда взрывал мост. Жора Ландыс был пилотом самолета-истребителя и тоже погиб. Искра была связной в руководимом Ромахиным подполье — и дочь, и мать повесили немцы. Зина родила двоих детей — Артема и Жору. Вот и все.
Книга великолепная, но вот читать её душевно тяжело...

Вот еще один замечательный пример, насколько много можно сказать, не распыляясь на слова. Сорок мгновенных страниц, прочитанных за одно дыхание, и оставивших не меньше чувств, чем роман, подробно муслякающий каждый чих героя.

В том то и дело, что если про персонажа мало чего можно героического рассказать, то о нем приходится рассказывать долго, много, и с некоторой степенью занудства. Будь ты гением на уровне Толстого с Достоевским, но если читателя трудно зацепить за персонажа, его придется развивать на четырех сотнях страниц.

Совсем другое дело - человек, прошедший войну, ужасы плена, потерявший всю семью. Совсем другое дело рассказ про судьбу человека. Рассказ, который не смакует каждую подробность пребывания в лагере, не углубляется в военные подробности, но на основе нескольких фактов передает личную трагедию не менее убедительно, чем в глубоком романе.

Человек оказался героем, потому что выжил - не физически, а морально, - потому что не сломался, а нашел в себе силы жить, и нашел смысл жизни, и потеряв все, подарил родительскую любовь чужому пацану. И опять про это не так уж подробно, но очень глубоко трогает.

Шолохов рассказал судьбу человека. Полагаю, что про девять из десяти вернувшихся с войны можно было рассказать отдельную такую историю. В том поколении все были героями.

Люди. Если вы это не читали - прочтите! Не пожалеете! Я твердо знаю.

В нашей литературоцентричной культуре (по крайней мере, она была таковой еще совсем недавно) внешние обстоятельства порой играют более важную роль, чем текст произведения. Вся эта беготня с запрещенными и полузапрещенными книгами, поднятия на щит произведений вождей, возвеличивание одних писателей с последующим почти обязательным их оплевыванием – вот привычные черты нашего окололитературного процесса.

«Судьба человека» - яркий образчик книги, попавшей в эти жернова. В момент выхода (утро хрущёвской оттепели, 1957) она воспринималась как откровение, как новое слово, попытка переосмыслить, понять и найти место в нашей жизни тем, кто побывал в плену. Потом в нее стали плевать с криками «Лакировка!», «Заказуха!», «Ненатурально!»

Шолохов в целом очень многих раздражает. Он – вечный вызов тем, кто считает, что общество должно иметь элиту, которая одна понимает толк во всем стоящем и изящном. Отсюда все эти мучительные поиски «настоящего автора» Тихого Дона , столь же осмысленные, как и поиски подлинного автора произведений Шекспира. В Англии до сих пор многие «элитисты» отказываются признать, что лавочник может быть умнее и начитаннее дворян, у нас выскочкой считается "шибай". То, что Шолохов твердо и неукоснительно был красным, раздражает еще сильнее.

Скорее всего все эти хулители никогда не читали и сам «Тихий Дон», и последующие книги. Но они с затаенным удовольствием ниспровержения повторяют мантры о том, что Поднятая целина - хуже, что после первого успеха Шолохов ничего стоящего не написал. И так далее (часто еще встречается штамп «газетный язык»). Я не понимаю их. Для меня Шолохов – это «Судьба человека» и «Они сражались за Родину». Как настоящий великий мастер, он долго правил эти книги, Они сражались за Родину так и остался «главами из романа», но убавляет ли это хоть каплю прелести? Для меня добавляет, скорее. Ведь ты сознаешь, как человек работал и создавал что-то по-настоящему значимое.

Кто-то ищет в книгах правду или истину. Обычно в фабуле, и в этом и есть их ошибка. Книга действительно содержит много правды, но не в перипетиях сюжета. Любая книга – это отражение, отражение взглядов автора, политической обстановки в момент ее написания и публикации. Совершенно наивно изучать историю плена бойцов РККА по этому рассказу. А вот общественную дискуссию о их месте в послевоенной стране – надо. Рассказ заказной? Возможно. Это как-то делает его хуже? Очевидно, нет.

И в целом – как же глупо выглядят наши судорожные культурные процессы. Как с Горьким, которого заплевали почти совсем, даже убрав его профиль с «Литературной газеты» (а потом вернув), так и с Шолоховым. Все это похоже на аналогичные попытки немцев как-то встроить Брехта в стандартные схемы. От понимания его гениальности никак не отделаться, но ведь он марксист и почти сталинист, как быть с ним сейчас, как выхолостить его идейную составляющую и оставить некую чистую литературу? Очевидно, что это невозможно, как в Германии, так и у нас.

Но стоит отвлечься от внешнего фона, хоть о нем можно говорить еще очень долго. Лучше вслушаться в музыку самого рассказа. А здесь действительно есть музыка. Шолохов выстроил текст как дорожную встречу у переправы (чем сразу напомнил мне отличный рассказ Короленко Река играет ), где автор говорит на абсолютно стандартном литературном языке. А вот сам герой рассказа говорит на том живом, настоящем языке, что так врезается в память. Меня это умение переключать регистр поразило еще в школе, когда я читал и перечитывал знаменитый диалог Лопахина и Лисиченко в «Они сражались за Родину» (толчком к этому послужила какая-то репетиция школьной самодеятельности, где чтец великолепно разыгрывал этот диалог). И это и создает удивительную музыкальную составляющую книги.

При этом я не мог отделаться от образа, созданного Сергеев Бондарчуком в одноименном фильме (1959). Герой рассказа говорил его голосом, с его интонациями и тембром. Кажется, именно это называется гениальной актерской игрой. При этом это именно наш вариант – не утонченные вещи, а грубые, потные, злые, в ватниках, но сделанные гениально.

P.S. Издание «Речи» снабжено иллюстрациями Кукрыниксов. Они очень экспрессивны и уместны, они действительно вплетены в ткань рассказа.

Иллюстрация Кукрыниксов
P.P.S. Не могу не вспомнить о потрясающем по прозрачности и насыщенности фильме Сергея Герасимова "Люди и звери" (1962), демонстрирующем следующую степень психологического принятия пленных в советском обществе. Если герой "Судьбы человека" пусть и попал в плен в сознании, но сумел сбежать к своим в 1944, то герой ленты Герасимова после плена остался там, помотался по свету и вернулся уже сильно после. Его адаптация была куда сложнее.

Среди всех немногочисленных книг, которые я прочитала за свою жизнь, вышибить из меня слезу смогла только история – «Белый Бим Черное Ухо», да и то, я тогда была маленькой, это не считается, наверное. И вот этот список дополнился еще одной – «А завтра была война». А ведь надо сказать, что я с этой книгой уже была знакома, я читала ее в школе, мы, как мне кажется, даже фильм смотрели на уроке литературы, что-то обсуждали, разбирали поступки героев и их характеры. И как же так произошло, что это произведение тогда не отложило на меня особого отпечатка, помню только, что оно мне понравилось, потому, случайно наткнувшись на эту книгу, я сразу добавила ее в список чтения. И то, что эта книга дастся мне непросто, я поняла, читая пролог, в котором автор рассматривал фотографию класса:

И все. Я еле-еле дочитала пролог и закрыла книгу. Отложила до утра. И утром, начав уже не со столь печального пролога, чтение пошло у меня легче. Речь пошла про будни учеников 9 «Б» класса – про жизнь самых обычных подростков, с их обычными подростковыми проблемами. Они учатся, влюбляются, поют песни, читают стихи, расстраиваются, что родители заставляют их носить теплые, но некрасивые вещи, они думают, кем хотят стать, сравнивают себя со своими родителями, сталкиваются с вопросами нравственности и т.д. В этом плане речь идет о самых обычных детях. Но есть у них и особенности. Это первое поколение, рожденное в советское время. Их родители боролись за новую власть, веря, в то, что строят новое и светлое будущее, для себя и своих детей. Их истины были непоколебимы, они просто не могли сомневаться, ведь это означало бы, что они соверши ошибку, получили не то, за что боролись, а если и начинали сомневаться – никому бы в этом не признались. А вот их дети… Они начинают понимать, что будущее их не так светло и безоблачно, как им представлялось ранее. В какой-то момент чтения книги, мне показалось, что не будь войны, Советский Союз не просуществовал так долго. Если бы этих детей не сломила война, возможно, что они бы начали бороться. Нет, не думаю, что они бы боролись с властью в том виде, который мы понимаем сейчас, они бы не свергали власть, не меняли режимы, но испытывали на прочность непоколебимые истины, добивались бы своего «светлого будущего». Но завтра была война.

Моя бабушка была дочерью врага народа. Ее отца увезли в неизвестном направлении, обвинив в контрреволюционной деятельности. Бабушка моя до конца дней своих мне говорила, что обвинения эти были ложными. Говорила, что мой прадед был человеком талантливым – единственным фотографом в деревне, умел работать руками, был очень компанейским, играл на баяне. И именно это вызвало чью-то зависть, ставшую причиной доноса. Меня подобные заявления бабушки всегда шокировали, как же так-то? Неужели такое возможно? Всегда казалось, что, быть может, бабушка была слишком мала, чтоб точно понимать ситуацию, что всем склонно видеть только то, что он хочет видеть. Не знаю, так ли как было на самом деле. Да и никогда не узнаю. Единственное, что мне становится предельно ясным – время было страшное. Кстати, бабушка моя говорила, что, несмотря на свой статус дочери врага народа, негативного отношения к себе она не чувствовала. А потом по их деревне пошли слухи о том, что вовсе мой прадед врагом народа вовсе и не был, что таким способом он решил избавиться от семьи, сбежать, поговаривали, что видели его в других городах, с новой женой и детьми. И лишь спустя много лет мы узнали, что он был расстрелян почти сразу после ареста (в 1937 году), был похоронен в братской могиле под Свердловском. Реабилитирован в 1958 году.

Страшное время было до войны. Страшным временем была война. Страшное время было после. Не хотелось бы проводить никаких параллелей с настоящим временем, но есть у меня знакомые дети, возраст которых равен возрасту героев книги. Года два назад подслушала я их разговор о том, смогли ли бы они совершить героический поступок, ценой своей жизни. Они были воодушевлены и полны решимости, им хотелось проявить себя. Я тогда пожелала, чтоб никогда им не пришлось узнать, какой бы выбор они сделали, чтоб никогда не было в их жизни таких ситуаций. Сейчас им по 16 и они становятся на воинский учет. Невольно задумываешься о том, что ждет их завтра.

• Какой тяжёлый год!
• Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!

• Какой тяжёлый год!
• Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!

Драматичная история.
Причем основная драма сюжета происходит еще до войны.
В последние предвоенные годы.
Очень непростыми были годы, для живущих в это время.

В книге хорошо показан срез характеров, нравов, событий предвоенных лет.
Он описан на основе жизни старшеклассников одной из школ, их учителей и родителей.
Трагедия, с которой пришлось столкнуться героям книги, ужасна.
Она никого из читателей не оставит равнодушным.

Очень понравились яркие характеры персонажей книги.
Хочется верить, что такие же старшеклассники есть и сейчас.
Просто, к счастью, у них спокойная жизнь и нет возможности проявить свою чистую душу, преданность дружбе, мужество и несгибаемость перед несправедливостью.

И очень хочется верить, что у современных детей не будет в жизни экстремальных ситуаций для проявления этих качеств.

В России это слишком известное произведение, давно включённое в школьную программу. В этом смысле оно является хрестоматийным, не нуждается в пересказе сюжета. Знакомство с ним стало широким также благодаря известному советскому фильму Сергея Бондарчука, где тот талантливо сыграл главную роль. Собственно, саму книгу я прочёл не более двух раз, но множество раз пересмотрел этот фильм.

На мой взгляд, это одно из лучших художественных произведений о Великой Отечественной войне. Оно сосредоточенно на судьбе солдата Красной Армии, попавшего в плен, выжившего в нём и сумевшего сбежать, вновь встав в ряды РККА.

Книга написана талантливо с художественной точки зрения через несколько лет после войны. Посвящена она была тогда достаточно животрепещущей теме, связанной с неоднозначным отношением в советском обществе к служившим во время войны в Красной Армии, попавшим во время войны в плен. Пока война продолжалась в СССР пропагандировалась позиция, что в плен попадают в основном две категории людей. Или откровенные предатели, желавшие сотрудничать с врагом, или откровенные трусы. Понятно, что такие тоже были. Но скорее всего не большинство из миллионов советских пленных. Как известно, особенно в начале войны руководство РККА и политическое руководство страны совершило ряд крупных стратегических просчётов, в результате чего войска противника смогли организовать крупнейшие за всю мировую историю военные котлы, когда в окружении оказывались многие сотни тысяч бойцов и командиров РККА. Чисто с политической точки зрения брать публично ответственность за подобные провалы как во время войны, так и позже было бы для власти самоубийственно. Поэтому крайними становились на уровне пропаганды сами окруженцы, что было в конечном счете, как минимум несправедливо по отношению ко многим из них.

Отсюда и распространённая, но по своему оправданная практика фильтрации выходивших из окружения к линии фронта, в том числе для того, чтобы противостоять вражескому шпионажу и диверсиям. Но часто на этих бывших окруженцах оставалось и во время и после войны своеобразное пятно на их репутации и биографии, которое можно было порой искупить только реальными подвигами, "кровью".

Во многом произведение Шолохова было направленно на идеологическую и культурную реабилитацию таких людей в послевоенном советском обществе. С чем Шолохов успешно справился.

Хотя в этом помогли ему, конечно, и особенности проработанного им сюжета, согласно которому, главный герой, Соколов попадает в плен, получив контузию. Возвращение из плена вообще обставленно писателем удивительным образом, когда Соколов умудряется вывезти за линию фронта немецкого военного начальника с важным пакетом секретных документов. Этот уникальный кейс отбил всякие основания и охоту у начальства проверять на фильтрации Соколова. Так писатель избежал с помощью этого фрагмента созданного им художественного сюжета такой непривлекательной страницы военной действительности как описание фильтрационных мероприятий окруженцев.

Несмотря на все эти "художественные хитрости" автора, продолжаю любить и уважать саму книгу. В ней, конечно, выведена трагедия, что несмотря на все перипетии судьбы героя, в итоге он сам спасается и выживает, но теряет всю свою семью. В конце книги Соколов находит безпризоринка, которого усыновляет и который для него становится своеобразным лучиком надежды, кому можно еще отдать с пользой остаток своих здоровья и сил, хотя его здоровье уже почти пожилого человека много пережившего в жизни сильно подорвано многочисленными испытаниями, выпавшими на его долю. И наверное надолго его уже не хватит.

Эх, жалко, когда так выходит. Когда книга по всем параметрам должна была тебе понравиться, тронуть, пронзить. Ан нет. "Баллада" прошла для меня как-то довольно ровно, увы. Сама даже не знаю, почему так вышло. Умом понимаешь, что написано-то хорошо и должно бы брать за душу, а по факту просто наблюдаешь за событиями - и всё.

Это история двух военнопленных, бежавших из немецкого лагеря. История голода, холода, воли к жизни, и... отчаянной надежды на счастье.

Ивану уже неоднократно случалось убегать. Но каждый раз так и не удавалось добраться до своих: ловили, возвращали. В этот раз он полон решимости живым не даться, сделать все, чтобы уйти и добраться до партизан в Триесте.

Но в какой-то момент за ним увязывается Джулия - молоденькая итальянская девушка. Ивану очень не по душе такое соседство: совершенно незнакомая девушка, от которой не ясно, чего ждать, к тому же одному и идти быстрее, и остаться незамеченным легче, да и видно, что Джулия не закалена суровой жизнью, не выдержит долго. Однако в Иване осталось много человеческого, не растерял он жалости, доброты за свою жизнь, и не может просто так бросить Джулию и уйти.

Одежда за версту выдает в них беглых пленных, из "обуви" у них одна пара колодок на двоих, из еды и теплой одежды - одна буханка хлеба да одна тужурка, отобранные у мирного жителя. А впереди - суровый переход через Альпы. И помощи ждать неоткуда, зато опасностей сколько угодно, в том числе и нарваться на немцев...

Иван и Джулия разговаривают на дикой смеси русского, немецкого и итальянского (причем Джулия явно старается говорить так, чтобы Иван понял ее, а вот Иван особо не старается, особенно вначале, когда еще раздражен, что она к нему привязалась). Джулия, несмотря на их положение, жизнерадостна, говорлива, любопытна. Иван сдержан, суров, немногословен. Джулия увлечена Советским Союзом и коммунизмом, считая СССР лучшей и самой справедливой страной, а Иван не знает (да и не очень хочет), как объяснить ей, что для него Родина - это лучшее место (потому что Родина), но не все там так радужно, как ей кажется...

Три дня они проводят вместе. И этим трем дням удается их сблизить, как в другое время, быть может, не сблизили бы и три года. Да в другом времени они и не могли бы встретиться: дочь богатого римского коммерсанта и житель белорусской деревни, чей отец умер от голода, а сам он с детства вынужден был работать до седьмого пота, чтобы помочь матери прокормить младших братьев и сестер.

Между ними вспыхивает чувство, а вместе с ним - и безумная надежда, что им все-таки удастся добраться до цели. Они молоды, сильны, они очень хотят жить... Но насколько всего этого достаточно, чтобы дойти? Да и если дойдут, что потом?..

Если у вас на книжной полке пылятся книги на модные нынче темы "Построения себя как личности" на разные лады - выкиньте их все на помойку и купите «Судьбу человека».
Он пережил все: войну, плен, потерю самых родных людей. Но вместо того, чтобы обвинять судьбу за все, что ему пришлось вытерпеть – он отдает. Отдает свое тепло, свою любовь и заботу тому, кто так в этом нуждается! Может быть вместо постижения науки успеха за сколько-нибудь дней или скачка по карьерной лестнице за сколько-нибудь прыжков стоит найти человека, который в тебе нуждается?
Не хочу много писать об этой книге. Она удивительна!

Спешите жить!

"Альпийская баллада" - замечательная повесть о любви, написанная скупым мужским языком. Здесь вы не встретите особо лирических поворотов и длинных описаний прекрасных глаз и алых губ. Но вас покорит искренняя простота слога, подкупающе незамысловатая, но глубокая, как река.
На первом плане - чувства, и только возгласы войны где-то вдали - вечное напоминание, терзающее душу. Но героям так хочется счастья, что они забывают на несколько дней, что скорее всего обречены. Они молоды и так хотят жить.

Простой белорусский парень Иван Терешка в который раз убегает из плена эсэсовцев. Он мечтает добраться до партизанского Триеста, чтобы снова воевать со своими против немцев. За ним увязывается итальянская девушка - и почему-то он не может ее оттолкнуть. Этим двоим предстоит совершить невозможное - перейти недоступный снежный хребет Лахтальских Альп, при чем голодными, замерзшими и раздетыми.

Ни языковой барьер, ни испытания не смогут погасит пламя, рождающееся в душе. Иван и Джулия потянутся друг к другу, и робко, с чуть затаенной надеждой, станут строить планы на будущее.
И это предаст им сил идти дальше.
Когда уже будет казаться, что цель близка, случится непоправимое. И чувства замрут в воздухе, встревоженные очередью из немецкого автомата.

Произведение Василя Быкова - особенное. На фоне красивейших пейзажей мы видим как двое обреченных сражаются за жизнь. Они молоды и заслуживают счастья - ведь они еще ничего не узнали и не пережили. Их сердца отчаянно нуждаются в свободе. Они всего лишь хотят иметь право любить, создать семью, родить детей.
Эти чувства - прекрасны, так как прекрасны и бесконечные три дня в Альпах. Пусть все и закончилось, но память будет жить вечно.

Солженицынский "Архипелаг ГУЛАГ"

В нашей критике установлено писать, что Шолохов в своём бессмертном рассказе «Судьба человека» высказал «горькую правду» об «этой стороне нашей жизни», «открыл» проблему. Мы вынуждены отозваться, что в этом вообще очень слабом рассказе, где бледны и неубедительны военные страницы (автор видимо не знает последней войны), где стандартно–лубочно до анекдота описание немцев (и только жена героя удалась, но она— чистая христианка из Достоевского), — в этом рассказе о судьбе военнопленного истинная проблема плена скрыта или искажена:

1. Избран самый некриминальный случай плена — без памяти, чтобы сделать его «бесспорным», обойти всю остроту проблемы. (А если сдался в памяти, как было с большинством, — что и как тогда?)

2. Главная проблема плена представлена не в том, что родина нас покинула, отреклась, прокляла (об этом у Шолохова вообще ни слова), и именно это создаёт безвыходность, — а в том, что там среди нас выявляются предатели. (Но уж если это главное, то покопайся и объясни, откуда они через четверть столетия после революции, поддержанной всем народом?)

3. Сочинён фантастически–детективный побег из плена с кучей натяжек, чтобы не возникла обязательная, неуклонная процедура приёма пришедшего из плена: СМЕРШ — Проверочно–Фильтрационный лагерь. Соколова не только не сажают за колючку, как велит инструкция, но — анекдот! — он ещё получает от полковника месяц отпуска (то есть свободу выполнять «задание» фашистской разведки? Так загремит туда же и полковник!).

Побег к западным партизанам, к силам Сопротивления, только оттягивал твою полновесную расплату с Трибуналом, но он же делал тебя ещё более опасным: живя вольно среди европейских людей, ты мог набраться очень вредного духа. А если ты не побоялся бежать и потом сражаться, — ты решительный человек, ты вдвойне опасен на родине.

Выжить в лагере за счёт своих соотечественников и товарищей? Стать внутрилагерным полицаем, комендантом, помощником немцев и смерти? Сталинский закон не карал за это строже, чем за участие в силах Сопротивления, — та же статья, тот же срок (и можно догадаться почему: такой человек менее опасен!). Но внутренний закон, заложенный в нас необъяснимо, запрещал этот путь всем, кроме мрази.

За вычетом этих четырёх углов, непосильных или неприемлемых, оставался пятый: ждать вербовщиков, ждать, куда позовут.

Следует учитывать как время, так и свойства характера самого Солженицына, далекого от критического мышления. Кроме того, показана только идеологическая сторона - военнопленный работает шофером у майора-нужного языка, заведомая бредятина, проще поверить в Снежную Королеву. Немцы, как и было принято при совке, показаны полными идиотами. А идиоты в основном те, кто верит в подобную чепуху. Реальнейшая грусть в том, что рецензии все как под копирку писаны. Слащаво-застилающаяглаза-псевдопатриотическая тема.

По поводу того, что терявший популярность Шолохов был вызван Хрущевым и получил задание накатать лживую агитку - за достоверность этой информации не поручусь, но все желающие могут сравнить более ранний рассказ Шолохова "Наука ненависти" с "Судьбой человека" и найти много общего даже в мелочах.