鏡子の家 [Kyōko no ie]

Уж слишком люди любят все это: ропот, недовольство чем угодно, мечты о красивой жизни, бабские скандалы, постоянные мысли о том, что общество где-то ошиблось... Как будто монотонно повторяемые сутры.

Обязанность художника — найти в наблюдаемом пейзаже часть, вычлененную из целого, отражение целого, вырезать ее и из оставшейся, казалось бы, ущербной части создать равновесие целого в небольшой новой картине. Именно в этом назначение картины: фотография, каких бы высот она ни достигла, не могла избежать отражения природы в целом.

Какое это счастье — не быть влюбленными. Просто жить в тепле семьи и дома, — думал Осаму. — Для нее мне не нужно что-то улучшать в себе, например попробовать сделать типично испанское лицо.

Он и впрямь был абсолютно одинок. Даже если мечты, которые суть всего лишь ложь со сцены, осуществились, когда ты одинок, они, сбываясь, жгут душу, как приложенный к коже раскаленный утюг. Время, которое на сцене течет, как вода, и здесь течет так же. А в небе над старой черепичной крышей висит невидимая отсюда луна. Луна-то существует. Есть луна, есть юноша, который не может уснуть. Есть все, что нужно.

Человек, родившийся богатым, достоин жалости, - размышлял Курасаки в поезде на обратном пути. — Ему в чем-то не повезло. Унаследованное богатство передается, как наследственный вирус.

Нацуо, лишь на миг схватив взглядом пейзаж с закатным солнцем, сохранил на бумаге то, что должно было со временем пропасть, и обнаружил, что из-за растворения образов отдельные детали все больше теряют признаки времени. Чтобы их восстановить, художник имитирует влияние времени.

Между ним и матерью, которая, будто жалея времени на стирку, давно собирала грязные вещи и складывала в шкаф, не существовало тех отношений, которые можно всерьез назвать жизнью. Даже во времена жуткой бедности, бедность эта не потеряла налета фантазии и была далека от бедности подземелья. Темное будущее зарылось в белоснежный ворох когда-то грязных вещей, ширившаяся тьма наполнилась большими и влажными трогательными звездами.

Нацуо впервые оценил чужую помощь, ведь если нет ничего другого, мы наедаемся и пустотой.

Во времени, которое определяется существованием других, нет ни цвета, ни структуры. Мир всплывает фантастически причудливой медузой.

Странное дело, но все чаще люди, напрочь лишенные художественного вкуса, изо всех сил стремились придать тому, чем они владели, чем занимались, подобие основ искусства.