Дом с мезонином. Рассказы и повести

На первый взгляд рассказ кажется совсем простым и о простом.

Казалось бы совсем неинтересная ограниченная женщина. Но если попробовать посмотреть на Оленьку с другой стороны, то вдруг понимаешь, что на самом деле она человек, одержимый даром любви и заботы. Она не умеет жить интересами только своими, для полноты жизни ей непременно нужен кто-то, кого бы она искренне любила и о ком бы она заботилась. Она как катализатор, который сам не принимает участия в реакции, но полностью ей способствует.

Насколько интересно жить с таким человеком? Не зна-а-а-аю… Мне, наверное, было бы скучно.
Но кому-то другому наверняка было бы и приятно, и тепло, и ласково.
Можно ли осуждать Оленьку за её ограниченность? Наверное, можно. Но нужно ли?..

Вот обо всём этом мы и поговорим на апрельском заседании клуба любителей чтения КЛюЧ г. Валдай, где в параллель с этим рассказом Чехова обсудим ещё и повесть Гоголя «Старосветские помещики» — должно быть интересно.

Так, несколько изменив знаменитое крылатое выражение Грибоедова , озаглавил бы я свой отзыв. Действительно, где эта грань психической нормальности? Она безусловно есть. Но только ли у задокументированных психических больных она пройдена? Существует много разновидностей людей, недолюбливающих людей в принципе, но не все они сидят в психушке. Психушек не хватит, честно говоря)
У врачей есть такое негласное правило - не привыкать к пациентам, не вступать с ними в задушевные разговоры и т.д.. И какая малость может послужить при этом толчком к последующему собственному сумасшествию! Всего несколько разговоров с молодым временно съехавшим с катушек психом и вот уже самого доктора кладут на койку этого уже выписанного (наверное, ибо не уточняется) выздоровевшего (опять же, наверное). Сам новый пациент, на фоне окружающих его вне больницы людей, кажется гораздо более здравомыслящим и нормальным. Однако, психологическое расстройство, еще не явное, уже могут заметить опытные специалисты, по мимике, жестикуляциям и рассуждениям. Часто все это прорывается внезапно как гнойник. А может не прорваться никогда. Это может случиться с каждым. Врачи тоже люди и с ними такое бывает тоже. Врач Антон Палыч знал о чем писал. Уже и без всякого "наверное". Сгорел на работе врач из этого рассказа, заразился вирусом безумия и не справился с ним. Но безумие не всегда выглядит очевидным. Люди живут себе и живут, вне психушки, без видимых проблем. Это автор, сам врач, нам об этом говорит. И предлагает жить дальше с этой мыслью) Ну и еще было интересно и горько узнать, от классика с опытом врача, что больницы еще "тахгда" (представьте персонаж Галыгина) были по своей сути душегубками. Сегодня можно и нужно констатировать, что ничего не изменилось с тех пор. Можно вспомнить и Левшу Николая Лескова , написанного еще раньше, загубленного врачами. Тема грустная. Но Антон Палыч, наверное, не о несовершенстве российских больниц хотел рассказать, а том, какая тонкая грань между безумием и нормальностью и как просто на самом деле быть зачисленным в безумные. Но сначала в буйно помешанные, а еще раньше в люди с психическими расстройствами)
Ну как не вспомнить персонаж Винокура?)

Чехова всегда интересно читать — он умеет показать целую жизнь в паре страниц и подсмотреть за самыми потаёнными уголками человеческой души. Рассказ «Анна на шее» — не исключение. На первый взгляд, это классическая история из жизни интеллигенции конца XIX века, но за знакомыми декорациями прячутся вполне современные вопросы: что мы готовы отдать за успех и как не потерять себя в блеске новых возможностей?

Перед нами — юная Анна, выросшая в семье, где о романтике мечтать некогда: не до чувств, когда за плечами братья, отец, и общий семейный бюджет, увы, оставляет желать лучшего. Когда на горизонте появляется Модест Алексеевич — немолодой чиновник с перспективами, Анна, не слишком долго раздумывая, выходит за него замуж, чтобы спасти семью от нищеты.

В начале рассказа Анна вызывает сочувствие: она скромна, трепетно относится к родным, переживает за каждого. Но как только перед ней открываются двери высшего общества и на неё проливается свет софитов, прежняя застенчивость улетучивается. Анна меняется на глазах: новые наряды, внимание и успех замещают старые заботы, а родственники как будто растворяются на заднем плане, уступая место блестящим новым знакомым.

Меня этот рассказ не зацепил так сильно, как другие у Чехова. Всё происходит немного резко, даже схематично: нравственное падение героини показано без особых психологических тонкостей, словно Анна перескочила через несколько важных ступеней развития. Хотелось бы чуть больше чеховских полутонов, чтобы понять, как именно происходит эта внутренняя трансформация. Но, возможно, Анна и сама не заметила, как поменяла бедность на балы.

Тем не менее, Чехов мастерски ставит вечные вопросы: где заканчивается забота о семье и начинается эгоизм? Стоит ли успех того, чтобы забыть о близких? И как не потерять себя в круговороте новых возможностей и соблазнов? Всё это подано легко, иронично, с фирменной лаконичностью автора. Отдельное удовольствие — наблюдать за тем, как Чехов играет со смыслом названия: "Анна на шее" — и орден, и сама героиня, и, возможно, намёк на то, что мы все порой становимся украшением или бременем для кого-то.

В итоге, "Анна на шее" — не самый драматичный, но очень жизненный рассказ. Он не шокирует, но оставляет лёгкую ироничную грусть и желание оглянуться: а не меняем ли мы свои "ошейники" чаще, чем кажется? И не становимся ли мы сами иногда такими вот неуловимыми Аннами?

Подобный сюжет уже использовался Чеховым для написания рассказов. По делам службы судебный следователь Лыжин и уездный врач Старченко едут в небольшое село Сырню на вскрытие покончившего с собой страхового агента Лесницкого. Непогода сорвала их планы управиться в этот же день, и им приходится разделиться. Следователь остаётся в земской избе на ночлег, а доктор отправляется к знакомому фон Тауницу. Но ближе к ночи Старченко возвращается за Лыжиным, которого пригласил фон Тауниц. На следующий день вьюга разгулялась так, что не было никакой возможности вернуться в Сырню. Только на следующий день с утра они отправятся на вскрытие. Казалось бы, нехитрый сюжет , но, благодаря гениальности Чехова, в нём заложено большое количество смыслов, историй различных человеческих судеб.

Если доктор мужчина средних лет, то следователь, всего два года назад закончивший учёбу, поэтому больше похож на студента. Для опытного Старченко с самоубийством всё ясно. Он возмущается лишь местом его совершения - «Стреляться в земской избе - как это бестактно!... Пришла охота пустить себе пулю в лоб, ну и стрелялся бы у себя дома, где-нибудь в сарае». У доктора готов диагноз – «Эти истерики и неврастеники большие эгоисты… Когда неврастеник спит с вами в одной комнате, то шуршит газетой; когда он обедает с вами, то устраивает сцену своей жене, не стесняясь вашим присутствием; и когда ему приходит охота застрелиться, то вот он стреляется в деревне, в земской избе, чтобы наделать всем побольше хлопот. Эти господа при всех обстоятельствах жизни думают только о себе. Только о себе!»

Для следователя понятна разница в прежних и нынешних самоубийцах, если раньше «порядочный человек стрелялся оттого, что казенные деньги растратил, а теперешний - жизнь надоела, тоска... Что лучше?» По ходу рассказа именно размышления и переживания Лыжина Антон Павлович покажет наиболее подробно.
В земской избе их встречает сотский Лошадин, мужчина лет шестидесяти, который последние тридцать лет занимает эту хлопотную должность в деревне, название которой он проговаривает, как «цоцкай». (Примечание. Сотский в России выборное (обычно от 100 дворов) должностное лицо от городского посадского населения (XVI- XVIII вв.), государственных крестьян (кон. XVIII в. - 1861 г.) и всех категорий крестьян после реформы 1861 г. для выполнения общественных, а также полицейских обязанностей).

Старый, сгорбленный, очень худой Лошадин рассказал Лыжину историю своей жизни. Что был достаточно зажиточным – «были две лошади, три коровы, овец штук двадцать держал, а пришло время, с одной сумочкой остался, да и та не моя, а казенная, и теперь в нашей Недощотовой, ежели говорить, мой дом что ни на есть хуже». А на вопрос следователя, отчего он так обнищал отвечает старой российской историей, что сыны водку пьют шибко – «Так пьют, так пьют, что сказать нельзя, не поверишь». И показывает Чехов на примере сотского, как по-разному люди переживают несчастье. Один, такой как Лошадин, впрягся в тяжёлые обязанности деревенского сотского. Другой, как самоубийца Лесницкий, не справился с обрушившейся на него бедой. Лошадин подробно объяснил Лыжину, как барин, отец Лесницкого, в своё время нарушил завещание своей сестры, сжёг его в печке. Только доставшаяся ему земля на пользу не пошла «на духу лет двадцать не был, его от церкви отшибало, значит, и без покаяния помер, лопнул. Толстючин был. Так и лопнул вдоль». У сына же его, молодого барина Лесницкого отняли всё за долги, дядя его пристроил в страховые агенты, но подобная участь не удовлетворила его. Видимо, поэтому он и покончил с собой. Весьма ярко выражается Лошадин по поводу изменения человеческой участи – «У Мокея было четыре лакея, а теперь Мокей сам лакей. У Петрака было четыре батрака, а теперь Петрак сам батрак».

Лыжин ещё очень молод, он весь наполнен планами и мечтами. «Родина, настоящая Россия - это Москва, Петербург, а здесь провинция, колония; когда мечтаешь о том, чтобы играть роль, быть популярным, быть, например, следователем по особо важным делам или прокурором окружного суда, быть светским львом, то думаешь непременно о Москве. Если жить, то в Москве, здесь же ничего не хочется, легко миришься со своей незаметною ролью и только ждешь одного от жизни - скорее бы уйти, уйти. И Лыжин мысленно носился по московским улицам, заходил в знакомые дома, виделся с родными, товарищами, и сердце у него сладко сжималось при мысли, что ему теперь двадцать шесть лет и что если он вырвется отсюда и попадет в Москву через пять или десять лет, то и тогда еще будет не поздно, и останется еще впереди целая жизнь». А пока приходится ложиться спать в черной половине земской избы, так как в светлой господской комнате лежит труп Лесницкого. Но уснуть ему так и не дал приехавший за ним доктор Старченко. А у фон Тауница, всего в трёх верстах от Сырни он был поражён сказочным превращением своего пребывания из ужасной промозглой черной половины земской – «куча сена в углу, шорох тараканов, противная нищенская обстановка, голоса понятых, ветер, метель, опасность сбиться с дороги, и вдруг эти великолепные светлые комнаты, звуки рояля, красивые девушки, кудрявые дети, веселый, счастливый смех». Надо сказать, что размышления Лыжина мешали ему веселиться, так как он продолжал думать - «кругом не жизнь, а клочки жизни, отрывки, что всё здесь случайно, никакого вывода сделать нельзя; и ему даже было жаль этих девушек, которые живут и кончат свою жизнь здесь в глуши, в провинции, вдали от культурной среды, где ничто не случайно, всё осмысленно, законно, и, например, всякое самоубийство понятно, и можно объяснить, почему оно и какое оно имеет значение в общем круговороте жизни. Он полагал, что если окружающая жизнь здесь, в глуши, ему непонятна и если он не видит ее, то это значит, что ее здесь нет вовсе».

Ещё больше характеризует молодого следователя сон, который приснился ему в эту ночь. «…будто Лесницкий и сотский Лошадин шли в поле по снегу, бок о бок, поддерживая друг друга; метель кружила над ними, ветер дул в спины, а они шли и подпевали:- Мы идем, мы идем, мы идем… Вы в тепле, вам светло, вам мягко, а мы идем в мороз, в метель, по глубокому снегу... Мы не знаем покоя, не знаем радостей... Мы несем на себе всю тяжесть этой жизни, и своей, и вашей...» Впечатления, пережитые за вечер, произвели на Лыжина очень сильный эффект – «И он чувствовал, что это самоубийство и мужицкое горе лежат и на его совести; мириться с тем, что эти люди, покорные своему жребию, взвалили на себя самое тяжелое и темное в жизни - как это ужасно! Мириться с этим, а для себя желать светлой, шумной жизни среди счастливых, довольных людей и постоянно мечтать о такой жизни - это значит мечтать о новых самоубийствах людей, задавленных трудом и заботой, или людей слабых, заброшенных, о которых только говорят иногда за ужином с досадой или с усмешкой, но к которым не идут на помощь...» Здесь Антон Павлович приводит фразу, что у Лыжина – «Точно кто стучит молотком по вискам», которая напоминает о его же выражении из рассказа «Крыжовник» - "За дверью счастливого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и что после непродолжительного счастья наступает несчастье". Так что мысли молодого следователя не дают ему успокаиваться только на мечтах о популярности и успешной карьере.

Фраза - «Есть, конечно, и добрые, да что с них возьмешь, только насмехаются и разные прозвания. К примеру, барин Алтухин; и добрый, и, глядишь, чверезый, в своем уме, а как увидит, так и кричит, сам не понимает что. Прозвание мне такое дал. Ты, говорит... Администрация!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 393

Когда-то давно влюбилась я в Чехова юмористического, у которого рассказы лаконичные, злободневные, где-то сатирические, высмеивающие людские пороки. И почему-то думалось, что «Палата №6» должна искрить шутками, вызывать смех, а на деле очень даже грустная книга оказалась.

Маленький городишко, безрадостные люди, плывущие по течению. Каждый ничего собой не представляет. Полуграмотный мужик видит во враче верховного жреца, врач видит в чиновнике – основную силу. Они думают, где-то там «наверху» вершатся дела, при этом сами не прилагают никаких усилий для решения тех или иных проблем. Врач местной больницы Андрей Ефимыч Рагин один из них.

Мягкотелый и нерешительный субъект находит собеседника среди своих подопечных, пациента из палаты для сумасшедших больных.

И не то чтобы помешанному Ивану Громову нравилось общество Рагина, но выбирать-то особо не приходится. Задушевные беседы врача с бывшим судебным приставом приводят к необратимым последствиям….

В одном из своих писем Чехов самокритично отозвался о своей повести, назвав её скучной. Я бы сказала, не книга скучная, а её герой. Рагин настолько робок, пассивен и безынициативен, будто кусок пластилина, из которого можно вылепить всё, что заблагорассудится. Он нехотя уезжает в отпуск, отдаёт в долг последние деньги и даже выставить нежеланного гостя из своей квартиры для Андрея Ефимыча большая трудность! Собственно, его участь уже предопределена другими людьми. Так врач Евгений Фёдорыч, который не слишком умён, но молод и пронырлив, делает всё возможное для собственного благополучия, наступая на горло коллеге Рагину.

Тлен и безысходность повсюду. В больнице врачам нет никакого дела до страждущих, в своей квартире Андрей Ефимыч часами слоняется без толку и даже весь город, будто рой навозных мух, лениво жужжит, разморенный на солнцепеке.

Отсюда, вероятно, и концовка жалостлива, но предсказуема донельзя. А вообще книга тяжелая. И до конца ли понимают и принимают её старшеклассники, изучая по школьной программе, не знаю. Но прочитать обязательно стоит, как минимум для того, чтобы не дать себе сложить руки в трудной ситуации, помнить, что каждый сам выбирает себе дорогу в жизни.

"Не следует мешать людям сходить с ума..."

Пожалуй, это один из самых тленных рассказов, что мне доводилось читать. Удивительно, как от некоторых произвдений начинают клубиться мысли, размышления о книге еще на протяжении долгого времени не покидают читателя, зарождаются обсуждения, может быть даже споры... а какие-то другие книги оставляют после себя эмоциональный ураган, их не головой оцениваешь, а сердцем. Вот "Палата № 6" неожиданно вошла у меня во вторую категорию. Рассказ подцепил крючком именно на уровне чувств, и не хочется тут ничего обсуждать.

При погружении в сюжет, для меня здесь горели красныи светом одиночество в толпе, отчаяние и апатия. А еще ощущение нахождения не на своем месте и соответствующая отчужденнность, которая и объясняет опустившиеся руки и невозможность противостоять чему-либо. Тоска с большой буквы. Чехов прекрасно умеет вживлять читателя в эмоциональный антураж происходящего.

С сюжетом одного из самых известных рассказов Чехова я до настоящего времени знакома не была и совершенно не предполагала, что это на самом деле история адюльтера. Измена, не ведущие ни к чему отношения на стороне, тайные встречи на съёмных квартирах, обман близких, угрызения совести. И все это в декорациях конца XIX века (рассказ написан в 1896 г.), а казалось временами, что речь идет вполне себе о нашем повседневно настоящем. Одно только упоминание породы собачки (Шпиц) сбивает с толку – отчего не примета современности? По-моему, за прошедшее столетие (да уже и более) ничего не поменялось: по-прежнему существуют безответственные бабники и ловеласы, не гнушающиеся короткими интрижками на стороне от семьи, а также заскучавшие от семейной жизни барышни. И те, и другие вечно находятся в поисках новизны и остроты ощущений с новыми партнерами, ошибочно принимая некоторую увлеченность, возможно, даже и влюбленность, за истинное чувство. Впрочем, этот первоначальный пыл обычно весьма быстро улетучивается, оставляя после себя лишь очередное разочарование. Подобные отношения не приводят и не могут привести ни к чему серьезному, ибо основаны исключительно на эгоистическом желании каждого удовлетворить исключительно свои собственные банально физиологические потребности, не заботясь о чувствах желаниях, стремлениях партнера. На мой взгляд, на ялтинском курорте произошла встреча именно таких индивидуумов. И конечно, несмотря на случившееся все же продолжение, такие отношения могли привести только к страданию. Поведение дамы с собачкой (Анны Сергеевны) – классический пример того, как не надо действовать в отношениях с мужчиной. Впрочем, только в том случае, когда женщина желает серьезного к себе отношения со стороны мужчины, а Дама с собачкой, по-видимому, желала больше чувственных наслаждений без оглядки на последствия. Однако, как и всякая женщина, она по неволе эмоционально привязалась к своему партнеру, тогда как он после скоропалительной интимной связи потерял к ней былой интерес, и в момент ее душещипательного слезливого откровения бессовестно грыз арбуз, сплевывая семена. Чехов шедеврально в короткой форме передал всю гамму красок этих на самом деле никому ненужных и нелепых отношений, написав так, что от чтения не оторваться.

Бросить всё. И перечитать Чехова : он стоит десятков новых книг.

"Моя жизнь"- любимая моя чеховская драма...со всеми характерными чеховскими чертами: меланхолия, поиск своего пути на грешной земле, иллюзии и разочарования, любовь-как подарок и неизбежная потеря...И вместе с тем в "Моей жизни" есть что-то особенное для меня, я периодически возвращаюсь к ней.

Россия, "которую мы потеряли"... Конец 19 -го века, провинция. Аристократия погрязла в словоблудии, массово от не хрен делать, мягче говоря- от праздности- созидает любительские спектакли...Народ грязен,забит, дремуч...И там, и тут -налицо стремительное вырождение.

Мисаил Полознев- сын городского архитектора. За годы службы...ему невыносимо претит просиживание штанов и переписывание никому ненужных бумаг в различных учреждениях, и он принимает экстраординарное решение- стать простым разнорабочим, дабы добывать свой хлеб честным трудом. Естественно, его выходка повлечёт за собой бурную реакцию местного общества...Но что поделать, если это -его путь?

Меланхоличная, рефлексирующая, горько-мечтательная повесть с каким-то осенним обаянием. На этот раз я решила посмотреть экранизацию 1972г. Фильм, на мой взгляд, не идеален, но бесспорно хорош Любшин в роли ГГ, застенчиво-обаятельный и молчаливый, а также великолепна Терехова в роли роскошной Маши Должиковой.

P.S . Конечно, вырывать из контекста-не очень показательно, но всё же.

Одна коротенькая сцена между Мисаилом и Машей пронзительнее целых томов любовных романов. Чехов...что сказать.

Каждый раз когда мне приходится ставить грустную оценку какому-то произведению классика, я прихожу в замешательство, потому что иногда эта оценка не соответствует ни моим ожиданиям, ни ожиданиям других читателей, ни, возможно, ожиданиям самого классика, который выразил какую-то очень глубокую мысль, а я её просто по своему невежеству не смогла углядеть. Однажды я уже поставила негативную оценку одному широко известному произведению Чехова, и тут же на меня налетели обидчики. Поэтому сейчас я воздержусь, но запишу краткий спойлер, который потом, может и станет разгадкой для меня. В этом коротком рассказе писатель предлагает нам следующую историю. Некий доктор уездного городка едет на вызов к одной якобы тяжело больной молодой даме. По дороге ему разворачивается грустная картина - завод, серость, безысходность бытия на лицах рабочих, одним словом - бедность. Доктор прибывает по адресу в богатый дом хозяев этого завода. На контрасте к заводу доктору является богатая обстановка, и семейство с примитивной жизнью. Молодая дама бесконечно охает, страдает бессонницами и излишним весом. По сути она неглупа, но засиделась в болоте и молодость лет давно просит замужества и активности. Но видимо, маман настолько припеклась к единственному дитятку, что замуровала дочку в постель.

Приезд доктора и небольшой разговор с ним стал неким свежим ветерком для молодой дамы.

Доктор, испытывая брезгливость к этому безвкусному и пассивному бытию, поел в компании бывшей гувернантки, которая забила болт на все происходящее вокруг и тупо наслаждалась жизнью.

Неприятный осадок остался после прочтения. С одной стороны Доктор подмечает всю убогость безвыходной бедности рабочих и всю убогость «безвыходного» богатства семейства. Однако:

Не намекает ли тут автор, что по большому счету доктор чхать хотел на проблемы и рабочих и их собственников? Так чем же он лучше той самой гувернантки?

Ну а идея социал демократии, которая просвечивает в этом рассказе мне несимпатична.

Короче говоря, для меня весь этот рассказ - просто эпизод из жизни какого-то доктора. Но классика есть классика. Некоторые вещи требуют время.

Антон Павлович Чехов – настоящий виртуоз по части коротких сатирических зарисовок, обнажающих самые уязвимые места российской действительности своего времени. Острый на язык и язвительно-насмешливый в реальной жизни Чехов остается верен этим качествам и на своем литературном поприще.

Подсмеиваясь над героями собственных произведений и не упуская возможности провернуть то же самое и с читателями, писатель извлекает на свет божий самые потаённые уголки человеческой души, тщательно оберегаемые от чужих взоров и искусно маскируемые громкими словами и мнимым благородством.

То же самое относится и его повести «Палата № 6», название которой стало нарицательным в народе. Несмотря на довольно прохладное отношение автора к собственному творению (в одном из своих писем Чехов называл повесть «скучной»), критики и публика встретили его с откровенным восторгом. Так, И. Е. Репин в письме к Чехову восхищался талантом писателя: «…Даже просто непонятно, как из такого простого, незатейливого, совсем даже бедного по содержанию рассказа, вырастает в конце такая неотразимая, глубокая и колоссальная идея человечества!».

Главный герой «Палаты № 6», Андрей Ефимыч Рагин, в начале врачебной карьеры усердно работавший и «отлично угадывавший болезни», с течением времени теряет весь свой энтузиазм и запал, видя бессмысленность всех попыток противостоять системе, представленной в данном случае в виде больницы.

Постоянный смрад, тараканы, клопы, крысы, отсутствие необходимых лекарств и оборудования, махинации со спиртом, избиение больных – вот лишь малая часть из того, с чем пришлось столкнуться молодому доктору.

И Рагин не вынес этой схватки. Куда уж ему бороться с системой, если он даже не смог противостоять собственному отцу, настоявшему на избрании им медицинской стези вместо близкой ему по духу религиозной. И что в таком случае остается делать? Наш герой вступает на путь «обломовщины»: приняв с утра 5-6 больных, он оставляет всю работу на фельдшера и садится в кабинете читать до обеда, а вечером принимает в гостях своего старого приятеля, почтмейстера Михаила Аверьяныча.

Такой вот «день сурка», который сам герой оправдывает следующим образом:

Как и всякий русский интеллигент, Андрей Ефимыч любит порассуждать и пофилософствовать, искренне веря в то, что

И вот, наконец, спустя много лет, уже на закате своей врачебной карьеры, он находит интересного и близкого ему по духу собеседника среди пациентов отделения для помешанных, той самой «палаты №6» - прошу любить и жаловать, Иван Дмитрич, ярый противник системы и общества, на котором зиждется эта самая система, а по совместительству еще и отчаянный параноик, всюду видящий опасность и несправедливость.

Один из самых интересных диалогов разворачивается между героями во время обсуждения человеческой боли и страданий. Привыкший к звонкому пустословию, с претензией на звание истинной философии жизни, но такой бесконечно далекий от этой самой реальной жизни и реальных людей, Рагин с высшей степенью цинизма утверждает:

На что Иван Дмитрич ему отвечает словами, ставшими впоследствии для Андрея Ефимыча судьбоносными:

Действительно, оказавшись «по ту сторону баррикад», бывший врач приобретает настоящее понимание страдания и уже не в силах рассуждать так же холодно и цинично, как делал это всю свою жизнь.

-Покой и довольство человека не вне его, а в нем самом...

-Идите проповедуйте эту философию в Греции, где тепло и пахнет померанцем, а здесь она не по климату.

Душевная нищета, отсутствие милосердия и сострадания, обезличивание настоящих людей и низведение их до ранга неодушевленных предметов – вот главные причины того, что нашему герою противны и прошлое и настоящее.

Именно против этого выступал писатель, в 1890 году посетивший остров Сахалин, являвшийся пристанищем для заключенных и ссыльных. Вот почему больница в его повести так похожа на тюрьму – то же отвратительное и жестокое отношение надзирателей к заключенным, только на их месте больничный персонал и пациенты.

Вот так, с помощью небольшой реалистичной зарисовки Антон Павлович сумел показать настоящую российскую действительность со всеми ее язвами и нарывами. Часто можно услышать, что «вся Россия – это «палата № 6». Но на самом деле Россия – это вся больница целиком со всеми ее отделениями, включая знаменитую палату.