Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Охранник Серос, который сначала чувствовал себя неловко в своей униформе, теперь с удовольствием надевает эффектные очки с зеркальными стеклами. Они вызывают у него чувство "безопасной власти"...Ему кажется, что он слишком мягкосердечен и поэтому не сможет быть хорошим охранником. Он пытается превратиться свой смех в "садистскую ухмылку". Он охотно поддерживает все предложения начальника тюрьмы по поводу новых и новых садистских способов ужесточить перекличку. Варниш позже признавался: он знал, что ему будет трудно быть жестоким охранником, и поэтому наблюдал за другими, чтобы понять, как себя вести в этой необычной роли. Так поступает большинство из нас, оказавшись в незнакомой ситуации. Он считал, что главная задача охранников - создать обстановку, в которой заключенные потеряли бы идентичность и приняли новую.

В нашем исследовании быть хорошим охранником, неохотно выполняющим свою работу, означало «доброту по умолчанию». Мелкие услуги заключенным просто создавали контраст с демоническими действиями других охранников. Как мы уже говорили, ни один из «хороших» охранников так и не попытался прекратить оскорбительные действия «плохих» охранников; ни один не пожаловался на них сотрудникам тюрьмы, ни один не вышел из эксперимента раньше времени и не отказался работать сверхурочно, когда возникала чрезвычайная ситуация. Более того, ни один из них даже не потребовал дополнительной оплаты за сверхурочную работу, которая вряд ли была слишком приятной. Такое поведение — проявление «синдрома зла бездействия», о котором мы подробнее поговорим позже.

Вначале у нас была группа людей, чьи данные почти не отклонялись от средних показателей образованного населения — по всем параметрам, которые мы измерили до эксперимента. Тех, кому случайным образом достались роли «заключенных», вполне можно было заменить теми, кто играл роли «охранников». Ни один из участников обеих групп не совершал преступлений, не имел никаких эмоциональных проблем, физических заболеваний и даже недостатков в интеллектуальной или социальной области, наличие которых обычно отличает заключенных от охранников и от других членов общества.

В силу такого случайного распределения и предварительного тестирования я могу утверждать, что эти молодые люди не внесли в нашу тюрьму никаких патологий, которые могли бы проявиться в роли заключенных или охранников. В начале эксперимента между этими двумя группами не было никакой разницы. Но не прошло и недели — и между ними уже не было ничего общего. Следовательно, можно сделать вывод, что их патологическое поведение стало результатом сочетания ситуационных сил, постоянно влияющих на всех обитателей мнимой тюрьмы. Далее, эта Ситуация была создана и поддерживалась силами определенной Системы, организованной с моей помощью. Я начал формировать эту Систему уже на предварительной встрече с охранниками, посвященной их психологической ориентации, а затем мы с коллегами выработали определенные политику и процедуры.

Заключенные устали и измучены, у многих затуманенный взгляд, и наша небольшая тюрьма начинает благоухать, словно мужской туалет в нью-йоркском метро. Кажется, некоторые охранники превратили посещение туалета в редкую привилегию, и никогда не предоставляют ее после отбоя. Ночью заключенным приходится справлять нужду в ведра, стоящие в камерах, и охранники иногда отказываются опорожнять их до самого утра. Многие заключенные начинают возмущаться и жаловаться. Кажется, вчерашний нервный срыв заключенного № 8612 создал среди них «эффект домино». Они заявляют, что больше не выдержат, — мы слышим, как они говорят об этом в камерах.

Вероятно, ничто не могло сильнее подействовать на заключенных, чем неожиданная новость, будто в этом эксперименте они лишились свободы и не могут уйти по первому требованию, у них нет права уйти по своему желанию. Именно в этот момент Стэнфордский тюремный эксперимент превратился в Стэнфордскую тюрьму. Не из-за спущенных сверху решений или действий персонала, а вследствие шедшего снизу заявления одного из заключенных. Точно так же, как бунт заключенных заставил охранников считать их опасными, заявление заключенного о том, что никто не сможет уйти, кардинально изменило отношение наших «мнимых заключенных» к своему новому статусу. Они действительно почувствовали себя беспомощными.