Рудин. Накануне

... нет ничего тягостнее сознания только что сделанной глупости.

Доложу вам, Александра Павловна, – медленно промолвил Пигасов, – ничего не может быть хуже и обиднее слишком поздно пришедшего счастья. Удовольствия оно все-таки вам доставить не может, а зато лишает вас права, драгоценнейшего права – браниться и проклинать судьбу. Да, сударыня, горькая и обидная штука – позднее счастие.

Случается, что человек, просыпаясь, с невольным испугом спрашивает себя: неужели мне уже тридцать... сорок... пятьдесят лет? Как это жизнь так скоро прошла? Как это смерть так близко надвинулась? Смерть как рыбак, который поймал рыбу в свою сеть и оставляет ее на время в воде: рыба еще плавает, но сеть на ней, и рыбак выхватит ее - когда захочет.

Есть три разряда эгоистов: эгоисты,которые сами живут и жить дают другим; эгоисты,которые сами живут и не дают жить другим; наконец эгоисты,которые и сами не живут и другим не дают...
Женщины большею частью принадлежат к третьему разряду.

Наталья страдала мучительно, она страдала впервые... Но первые страдания, как и первая любовь не повторяются - и слава богу!

— [...] Наше время не нам принадлежит.
— Кому же?
— А всем, кому в нас нужда.

Русский человек любит потчевать - коли нечем иным, так своими знакомыми.

Какой бы удар ни поразил человека, он в тот же день, много на другой - извините за грубость выражения - поест, и вот вам уже первое утешение...

Рудин вышел. Он теперь знал по опыту, как светские люди даже не бросают, а просто роняют человека, ставшего им ненужным: как перчатку после бала, как бумажку с конфетки, как невыигравший билет лотереи-томболы.

- А у женщин целых три конька, с которых они никогда не слезают - разве когда спят.

• Какие же это коньки?
• Попрёк, намёк и упрёк.