Л. Н. Толстой. Повести и рассказы в двух томах. Том 2

Тут один из рецензентов посоветовал не читать отзывы к этому произведению перед прочтением, а то есть риск приступить к нему с чрезмерными ожиданиями.

Я бы дополнила: НИКОГДА не читайте отзывы на произведения общепризнанных классиков, потому что уже само их ИМЯ обязывает вас быть восторженным от всего, что вывела их ЗОЛОТАЯ ручища. Ведь если ты не поддашься "личному мнению" большинства, то тебя сочтут недалеким человеком.

Произведение, конечно, не так плохо, чтобы его ругать, но и не так хорошо, чтобы прямо писаться от восторга, как пес при виде хозяина. Что касается мыслей главного героя и описания его душевных страданий, то здесь действительно нужно быть недалеким человеком, чтобы им удивляться и считать настолько ТОНКИМИ, что описание таковых возможно только ГЕНИЕМ вроде ТОЛСТОГО.

Кстати, сам Толстой был более критичен к своему творчеству и презирал тех, кто им восторгался.

В детстве я читала сказки Толстого и рассказы для детей. Эта повесть написана в том же стиле. Очень легкий и приятный язык, минимум описаний и незатейливый сюжет с хорошим концом. Во время кавказской войны русский офицер попадает в плен к татарам. Он храбрый, умный и имеет сильную волю. В плену он не один, а с сослуживцем, характер которого полная противоположность. Он ждет, когда родные пришлют за него выкуп, ту огромную сумму, что запросили татары. Наш герой же так просто не сдается, он хитрит, ловчит, копает подкоп, прикармливает собак и татарских девочек. Дана целая инструкция по выживанию. Финал вовсе не кровавый, хоть в деревне и водится подстрекатель, требующий убить русских. Особого накала страстей нет, все довольно сказочно, но читать приятно и интересно даже в старшем возрасте, не только детям.

Лев Толстой многогранен. Его рассказы не уступают по своей глубине объемным романам. И я очень люблю этого великого писателя. Только рассказы о войне я не очень люблю. Моя оценка не говорит о том, что этот рассказ чем-то плох, но говорит лишь о моем отношении к написанному. Да простят меня любители классики.
В "Кавказском пленнике" есть что-то от поучительной сказки. Например, Костылин бросил Жилина, когда татары на них напали, а Жилин товарища не бросил, когда те бегством спасались, тащил его на себе. Казалось бы Жилин вообще забыл о том предательстве Костылина. Поведение пленных в ауле тоже как в сказках описывается. Один трудится, голову перед хозяевами не склоняет, другой только бока пролеживает и готов заплатить и пять тысяч, только бы его выпустили. И труды Жилина вознаграждаются, ему удается сбежать. Тут и начинается то, что мне абсолютно не нравится.
Давайте заглянем в будущее. То будущее, которое Толстой не описал в этом рассказе. Аул, из которого удалось сбежать Жилину, расположен не так далеко от русской крепости. Еще во время плена Жилин слышал, что русские наступают и могут войти в аул. И более того, это рано или поздно точно случится. И что же станет с деревней, что станет с теми, кто там живет? Возможно, многие смогут сбежать, найти спасение в других деревнях. Но не все. Что, если Дина, храбрая девочка, которая пожалела русского пленного и помогла ему бежать, будет убита русскими захватчиками? Что тогда?
Лучше на этой мысли мне и остановится.

В «Крейцеровой сонате» Толстой устами своего героя сообщает, что блудник — это человек, испорченный прочно, навсегда — безвозвратно. Не мужчина, не ребёнок и не женщина, а сломанная кукла, надёжно сохраняющая в собственных потных недрах возлюбленную свою червоточину.
И в этой своей обречённости Толстой, хотя и не полностью, но прав, трижды прав, стократно прав. Старый хрыч, тяжёлой поступью бредущий через буераки да терния собственного учения, выполз на закате дня, раскровив спину с ляжками, к Бездне — и посмотрел в Неё, а Она посмотрела в него, и воркованье мира о блаженстве потеряло смысл.

Евгений Иртеньев предавался блуду здоровья ради. Именно заботу о собственном здоровье указывает он в качестве побудительного мотива к поискам удовлетворения настырной плоти. А вот тему поиска удовольствия как такового, он обходит стороной, как бы желая дать понять, что наслаждение никогда не было его руководящим мотивом. Но знал ли он, насколько оно многолико? «У них есть своё удовольствице для дня и своё удовольствьице для ночи, но здоровье — выше всего», - так сказал лучший из безбожников. И был прав.
Должен признаться, что никогда не слышал разговоров на тему, чем похоть отличается от влечения полов. Может быть то, что нам преподносят, есть похоть в овечьей шкуре, так же как окружающие нас люди, да и мы сами, есть только ожившие ненадолго трупы, а вовсе не реальные люди, по меткому выражению того же Толстого. А в таком случае, чего стоит этой подруге сатаны растерзать тщедушное тельце человека, - отучившегося в университете, читающего книги, пьющего кофей, опорожняющегося, - чтобы после, визжа и поскуливая, с радостным гиканьем до поры ускакать в тень. Но Евгению Иртеньеву эти обильные поля для размышлений пока неведомы. Он поддерживал здоровье, выклянчивая ещё один полноценный день у жизни, а вот те на — в одну пору по месту жительства лишился средств к поддержанию этой своей опоры здорового и полноценного бытия. Справлять жизнь стало невесело. Но ничего, ничаго барин, нашлись знающие люди — обеспечили модным ныне средством — Степашкой. Средство хорошее, исправное, на люде разном проверенное, всю хворь как рукой снимающее. А что она замужем? Ну дак дело молодое: ешь, пей, веселись, ибо завтра умрёшь (если жил, конечно). Евгений употребил Степашку пару раз — стакан порожний начал наполняться. Но тут произошла оказия, так сказать, эффект побочный в инструкции не оговорённый. Этот человек, Евгений Иртеньев, годами вкладывавший в свою неволю, вдруг заметил, что что-то страсть его закабалила, держит смертельно и отпустить не хочет. И, если хотите знать, то похоти плевать, Степашка-не Степашка — охотнику важен Момент. «Похоть рождает желание обладать. Желание обладать порождает стремление убивать», - так говорится в одном замечательном фильме. И это правда, только неприятная, мало кем познанная, но правда. Уж Евгений и так, и сяк, а не поддаётся — хорошее ярмо, крепкое. Здоровый лоб вдруг оказался дитятком малым: ходит, руками машет, голосит по дурному, но пред людьми стесняется, пред ними он важный, а всё одно — целёхонек хомут. И уж поглядывает в окошко иная сестра сатаны по имени отчаянье. Трудно выдергивать разросшиеся баобабы. А ведь наш молодец ещё и женился.
А что произошло дальше — прочтёте сами.

Ах, Лев Николаевич, Лев Николаевич, разве ж так можно, батенька, с мукой такой жизнь прожить да еще муку эту в доктрину возвести да проповедовать, чтобы другие все (все, никак не меньше!), развратники этакие, одумались да покаялись да жить бездетно стали! хорошо вам такое вещать, когда вы уже познали и радости, и горести, и, судя по всему, досаду отцовскую, а остальным людям, в возраст самый что ни на есть подходящий для деторождения, вошедшим, как быть? А что, если какой-нибудь Матрене, которая и имени своего написать не может, единственная радость детишки ее, и только ради них терпит она муку бедности да мужика пьяного? Смысл жизни это, удерживающий от греха самоубийства – не понимаете Вы этого? А что, если светская дама, которая, к несчастью своему, поумнее своих товарок оказалась да поняла все ничтожество светского блеска, да замуж еще выдана была «удачно», то есть за старичка весьма почтенного и весьма преклонных годков, который купил ее, чтобы она, юная, для сенаторов-гостей чай красиво разливала да потом развлекала их, осоловевших от плотного ужина или уставших от не по годам прытко протанцованной кадрильки (организм-то в молодости был еще подзатаскан), весьма недурственной игрой на фортепианах – что, если ради детей своих, прижитых с нелюбимым, она только и держится так прекрасно и гордо?

Дальше...

Сетуете Вы (Вы, именно Вы! – потому что сквозь все речи Позднышева проглядывают Ваши черты, и Ваша философия, и чуть ли не дословно Позднышев повторяет строки из Ваших дневников и исповеди и т.п.), сетуете Вы, что детки болеют, а коли их пять, так и вовсе некогда жене отдохнуть, потому как одного вылечил – второй заболел, и мужу приходится хоть внешне разделять эти заботы – некогда ей, видите ли, на фортепианах вам сыграть да спокойно за чашечкой чая душистого побеседовать – мчится в детскую, едва прихлебнув чаек на ходу и попутно отрядив уже мальчишку дворового к доктору… И вот уж женщина-мать в наседку превратилась, только забывает, что наседка о цыплятах своих не переживает… Вольно Вам, графу-крестьянину (мнящему, что своими занятиями в поле с мужиками Вы пользу приносите), лгать так бессовестно – курочек-то на своем дворе, видать, Вы ни разу не наблюдали (вот такой вот хозяин в деревне!): другая курочка-то за своего цыпленка налетит так, что пострашнее петуха окажется! И не правда это, что животные (раз уж угодно Вам материнство и женщин постоянно к животным приравнивать) не переживают за свое потомство. Вы бы, батенька, на мишку-то косолапого в лес бы пошли летом, в ту пору, когда у медведицы детишки в траве-мураве кувыркаются, так Вам бы там объяснили, что есть животный материнский инстинкт! А так получается, что мужчине светскому скучно, вот он и требует к себе внимания от жены, погруженной в воспитание детей и домашние заботы – а как вечер наступит, так и забудет про все, помчится в карты играть да по балам скакать да кутить (сами же это описывали в «Анне Карениной»).

А вот еще Ваше неудовольствие вызвало нежелание женщины рожать, когда итак без перерыва рожала она восемь лет сряду – так ведь ее здоровье и жизнь под угрозой (Позднышев вот изволил заметить, что у жены его к тридцати годам и после пяти родов один зуб потерян! ОДИН!!! я в этом месте страстного рассказа усомнилась, не дебил ли вообще вещает? Он, потаскавшийся изрядно уже в молодости и осквернивший потом жену, у своих полюбовниц не пробовал зубы считать? И опять же тут отношение, как к кобыле на базаре). Тут, уважаемый граф, еще хочется усомниться в том, что целью вашего рода было единственно создание таково вот «гения», как иногда принято считать, – учились бы лучше, батенька, а не по публичным домам в юности бегали (деньги крестьян просаживая беззастенчиво), тогда, может, побольше чего узнали бы полезного да поберегли бы свою жену (ведь это ее, а не госпожу Позднышеву, убиваете Вы!).

О докторах, которых итак все ругают, Вы тоже нелестно отзываетесь, обвиняя их практически прямо в существовании публичных домов. Вас вот конкретно (ну, ладно, вспомню, чему учили в универе – не Вас, а героя Вашего) доктора что ли направили в юном возрасте, когда нужно примерять на себя роль Ромео, а не Дон Жуана, к девкам? И хорошо Вам ругать докторов, когда природа наделила Вас здоровьем недюжинным, что после всех Ваших оргий в молодости, да безобразий и самодурства изрядного в зрелости Вы еще о таких вещах думаете непрестанно (потому как мучит Вас этот вопрос, смею предположить, иначе что-то иное сочиняли бы).

О выставлении женских прелестей на ярмарке любовниц (то бишь в светских салонах на балах) не буду говорить, потому что в сегодняшнем мире, когда то-то бегает с обнаженной разукрашеной грудью, а кто-то только глаза может показать, это несколько некорректно. Осмелюсь только заметить, что Позднышев Ваш животное в этом случае, а не женщины бедные, которых Вы все время так величаете, потому как он не в состоянии контролировать себя и вечно мыслями обращается к предмету низкому, когда следовало бы, например, наслаждаться исполняемой музыкой. Таких поборников морали, проскочивших возраст счастливой романтической влюбленности, раньше срока погрузившихся в разврат, к тридцати-тридцати пяти пресытившихся всем этим и понимающих, что что-то важное от них ускользнуло и мерзкой, испоганенной в конец душонке их уже не будет доступно, а потому начавших клеймить всех (особенно ближе к старости, когда наступило состояние «раньше девушки красивее были»), и в нашем веке полно. Так что ничем Вы тут нас не удивили и никакой новой мысли о том, что плечи нужно прикрывать, не сказали. Животные инстинкты нужно научиться контролировать и не смотреть похотливыми глазенками на чужих жен и тем паче дочерей!

Вы гениально показываете человека, мучающегося от дикой ревности. И к концу произведения мне удалось абстрагироваться от Вашей великой личности, перестать отождествлять Позднышева с Вами и убедить себя в том, что это просто художественное произведение – не всегда же автор разделяет точку зрения своего героя. И я уже пожалела даже Позднышева (хотя жену его, какая бы она не была, жалеть нужно больше), но любопытство и желание понять Вашу точку зрения и ВАШУ оценку ситуации подтолкнуло меня взять с полки одну из книг, в которой есть послесловие к данному произведению (в аудиокниге не было). Там Вы все ясно выразили – просто, от своего уже имени, по пунктам пересказали основные положения, составляющие несчастье современных людей. Простите, Лев Николаевич, но настолько невежественного и самоуверенного тупого мужлана еще поискать. Чему Вы можете научить людей (а именно на это Вы и претендуете), если даже к старости не поумнели??? Вы когда-то говорили, что писатель должен быть правдоподобен, следовать логике развития событий (Наташа, например, для Вас совершенно неожиданно свою судьбу строит, как Вы признавались). Тогда ли Вы лукавили ради интриги или сейчас отступились от своих же взглядов ради высказывания нелепых правил идеальной жизни? Вы множество раз нарушаете не только логику развития сюжета, но даже и просто врете, потому как противоречий и несоответствий по тексту множество. Но зато все теперь знают, что поганый маразматик на старости лет решил вдруг стать святым (как те бабки на скамеечке, осуждающие молодежь, забывшие почему-то про свои шалости), и потому после убийства разъезжает в поездах (?) и поучает молодежь тому, до чего додумался в заключении своим больным, истерзанным патологической ревностью мозгом.

Спасибо Вам, Лев Николаевич, что показали всю глубину страданий ревнивца так художественно, так захватывающе! Но теперь я поняла, почему между Вами и Достоевским я выбирала все-таки его – в гадких самых и отвратительных героях Ваших нет-нет да и проступает Ваша философия, которая берет начало в развратной Вашей юности, и исправить этого нельзя никак, но морализаторствовать-то хочется… С такими взглядами, батенька, в лес нужно было да и жить там одному.

Главный герой повести – Степан Касатский (отец Сергий), красавец и князь, отказавшийся от карьеры, чтобы стать монахом. Почему герой уходит в монастырь? Не Богу он хотел посвятить жизнь (хотя вера у него была, впрочем, сначала «вера детская»), все его мечты и стремления были направлены к славе. Тщеславие – главное качество Касатского, позволяющее ему всегда двигаться вперед, быть лучшим. Он стал монахом, «чтобы стать выше тех, которые хотели показать ему, что они стоят выше его».

Но эта «высота» оказалась мнимой. Монастырь подчинялся всё тем же земным правилам: и карьера там была, и помощь всем оборачивалась помощью людям богатым, и даже от светской иерархии было не спрятаться в пещерной церкви. И все соблазны, которые одолевали героя (в том числе похоть и сомнение, заставившие в итоге отца Сергия вновь уйти, на этот раз из монастыря), вытекали из желания быть не просто человеком, а лучшим, «святым». Его всегда одолевала гордыня. И только в смирении герой находит спасение.

Эта повесть прекрасный образец классического толстовского морализаторства, в которой художник победил морализатора. Это еще одна поучительная и назидательная история о нравственном воскресении, классический вариант опрощения. Мне повесть понравилась, хотя я и не согласен с концовкой, но, наверное, для подобной концовки надо прожить жизнь Льва Николаевича. Пашенька однозначно не мой положительный идеал.
Интересно было следить, как главный герой проходит психологические стадии борьбы с тщеславием и гордостью, с похотью, с людской славой. Автором описан очень интересный случай, когда завышенные «этические требования» приводят протагониста к тщеславию даже в смирении.
Конечно же, бросается в глаза критика закоснелой церковности и демонстративного аскетизма со всеми соблазнами праздной жизни.

Были когда-то и вы рысаками,
И седоков вы имели иных...

Апухтин

Можно рассматривать эту историю как историю жизни одной лошади, историю от рождения, через яркую бурную жизнь, к дряхлой старости и смерти в углу конюшни
Можно - как философское рассуждение о скоротечности жизни, о том, как преходяща и мимолетна слава
Можно – как притчу о том, что жизнь и смерть иной коняги имеет куда больше смысла и пользы, чем жизнь и смерть ее временного хозяина, который уже "двадцать лет всем в великую тягость был"
В том-то и прелесть, что история, занимающая от силы полтора десятка страниц разнообразна и каждому дает свою почву для размышлений

О чудо дивное ) На одном дыхании прочитанное. Итак , перед нами отец Сергий , оставивший жизнь в миру и посвятивший себя стяжанию богатств духовных в обители монастыря, но так и ненашедший покой и веру ни там ни здесь. В жизни будущий старец ставил перед собой только высокие цели и всегда, не без присущего чувства честолюбия, достигал их. Так же как прекрасно он выучился танцевать и попал в высшее общество, также прекрасно он усвоил и новый образ жизни, невероятно преуспев на этом поприще. И труды и молитвы...а в глубине души " ааа! святым хочешь быть!" ) Раз оступившись он словно сбивается с вычерченного пути и предав свою жизнь уже полностью в руки господа обретает подлинную веру и спасение. Ведь это только на балах , тот фаворит, кто блещет красотой и точностью движений, и в шахматах победитель, кто тщательно просчитывает шаги, у бога же не выслужишь в дамки , не разыграешь партию и не получишь желаемого, если будешь действовать по всем правилам. Так многое разрешается встречей старца со своей давней, измотанной жизнью подругой, но послужившей людям всем тем , чем она могла, как бедная вдова из библии, положившая меньше всех в сокровищницу от скудости своей, перед богом положила больше остальных. Нелегко далось подлинное смирение главному герою, и вот мы видим , он идет по дороге и ему легко и уже все неважно, и мне тоже становится легко легко...приятная повесть и хорошие впечатления.

PS В первой рецензии , получившей больше голосов к этом рассказу, высказывается возмущение и непонимание, ну почему, почему только тот кто все потеряет, наоборот, обрящет. Хочется заметить, что случай отца Сергия непоказательный, а каждый знает за собой свои грехи и у каждого свои методы борьбы с ними, вовсе не хотел сказать Толстой, что оставив свой кров и пропитание, обретешь спасение. Нет, конечно. Просто главный герой расточал себя людям и многое у него было перед ними, для виду и на виду, поэтому свое спасение он обрел вдали от них, среди тех, кто его не знал и как страннику кидал 2 копейки, когда не перед кем и больше незачем чем то кичиться, тогда тщеславию перекрыты все ходы, Так что если у вас та же проблема.. )