Аркадий Гайдар. Повести и рассказы

Не буду оригинальным, творчество Гайдара осталось в далеком и безмятежном детстве. Конечно, у нашего поколения «Тимур...» почти не вызывал никаких эмоций, как собственно и сам Гайдар... Со временем, автор стал одним из множества представителей соцреализма, чье имя навсегда обессмертило произведение о пионерах предвоенных лет... Всего лишь один из множества... Даже Бабель с его «Конармией», казался значимей и сильнее. Потом были десятки произведений о предвоенных и военных годах, отношение быстро поменялось. «Завтра была война», будто бы разделила литературу на до и после. Вот оно поколение надежд и мечтаний, вот она вера в безоблачное завтра, вот она: «Дорога к коммунизму»; и вот оно, сродни грому, вот оно:

Но это Васильев, а что же Гайдар? А к его творчеству я не возвращался до сего дня, полагая, что это лишь детские рассказы, а-ля «Мальчиш-Кибальчиш». Но неожиданное знакомство с судьбой человека, заставило меня по-новому взглянуть и на его творчество, начав с бессмертной классики.

Трилогия Тимура включает в себя три повести, фактически киносценарии, где цельным произведением можно считать разве что собственно «Тимура и его команду», остальные мало того, что оформлены в виде сценария, особенно «Клятва...» (самое сильное произведение о Тимуре), так еще и не раз редактируемо самим автором (известно, что автор неоднократно вносил правки в киноповесть «Комендант...», дневниковая запись указывает, что последняя подобная правка вносилась 14 января 1941 года). Тяжелая судьба Гайдара и его гибель в первый год войны, оставляет перед нами вопросы. Намерен ли был сам автор вносить еще какие-либо изменения? Остановится ли его повествование о Тимуре на страшном лете вторжения? Конечно ответа мы уже не узнаем никогда, но так ли нужен нам этот ответ? Каждое из трех произведений вполне самостоятельно, закругляет свою историю к логичному финалу, но все же при знакомстве с «Тимуром...» не стоит пренебрегать остальными повестями, так как каждая из рассказанных здесь историй продемонстрирует нам этап становления той самой «команды»: от «их деятельность была окружена тайной» до «Люди идут на фронт, надо много работать... молотком, топором, лопатой, в лесу, в огороде, в поле».

Общая фабула – это та самая игра, которая взрослым героям была непонятна: «Мы? Мы бегали, скакали, лазили по крышам, бывало, что и дрались. Но наши игры были просты и всем понятны». Юные ребята играли в игру, подражая взрослым, которые исполняли свой товарищеский долг:

Писатель Борис Камов потом скажет о Тимуре: «Хороший советский мальчик. Пионер. Придумал такую полезную игру»; но ведь таких людей не бывает? Гайдар во многом создавал образ идеального пионера: «высокое чувство любви к Родине, желание помогать людям, простота и одновременно пыл активиста». Особенно импонирует, что чувство долга перед семьями тех, кто защищает Отечество, желание облегчить их жизнь, не контрастировало у героев с бахвальством и показушничеством. Если помощь, то тайно, если дело, то ответственно, если взялся, то сделай как надо, а то «Люди придут – смеяться будут». Бывают ли такие люди? Вопрос, конечно спорный, но Гайдар ответил нам просто и ясно: «Что ж, сейчас нет, — через некоторое время будут. Я лично в этом не сомневаюсь»! А вот я, к сожалению...

Совершенно случайно ко мне в руки попалось великолепное издание рассказа Аркадия Гайдара «Голубая чашка», с иллюстрациями Владимира Гальдяева. Теплые и очень живые рисунки тут же всколыхнули струны памяти, и откуда-то повеяло летом, свежескошенным сеном, бабушкиными пирогами и речной свежестью. Но вот удивительно, я точно помню, что читал эту книгу в детстве, причём с теми же иллюстрациями, но совсем не помню про что она. В памяти осталось только то, что всё начинается с разбитой чашки.
Конечно же, я решил незамедлительно посвятить часть вечера ностальгии. И это были удивительные пару часов.
Незамысловатая история о том, как на даче, мама несправедливо обвинила мужа и дочку в том, что они разбили чашку. Папа и девочка Светлана, обидевшись, пошли гулять, как говориться « куда глаза глядят». Встречи с обыкновенными людьми и незатейливые приключения в посёлке и окрестностях — вот и весь сюжет.
Но сколько в этой короткой истории спокойствия, уюта и нежной трогательности…
Аркадий Гайдар фигура в истории нашей страны довольно противоречивая и сейчас уже, наверное, его книгами зачитываются редко. Но, по-моему, совершенно напрасно. Если вам не нравится неоднозначная биография Гайдара, то всегда можно абстрагироваться от личности Автора. Как и пропускать «мимо ушей» неизменные большевистские мотивы.
Ведь главные герои книги не «белые» и «красные», главное это люди. А о них Гайдар пишет хорошо и талантливо.
«Голубая чашка» очень искренний, оптимистичный, и в какой-то мере лиричный рассказ. Не смотря на то, что написан он был более 80 лет назад — актуален до сих пор. В первоначальном варианте история носила название «Хорошая жизнь» и только перед самой публикацией, Аркадий Гайдар изменил название.
И действительно, что ещё нужно для хорошей жизни? Светлое небо над головой, чириканье стрижей по утрам, крынка свежего молока, приветливые люди вокруг, дочка, такая рассудительная и одновременно забавная, пусть улыбается и держит крепко за руку, и, конечно, чтобы кто-то обязательно ждал дома. А если что и случилось плохое, то пусть это будет всего лишь разбитая чашка.

Для детей это или для взрослых?
Когда-то было для детей, теперь, вероятно, для взрослых. В детстве не читал, теперь только сподобился, спасибо хорошим людям с Лайвлиба :)
Почему-то мне казалось, что в этот раз Гайдар обойдётся без идеологии, но нет, не обошёлся. Красный Первый Маршал спасает мир от белых во время гражданской войны, а сегодня (в 1935 году) на горизонте маячат немецкие фашисты. Сегодняшним детям, думаю, лучше без этого. Потом им успеют ещё мозги промыть в разных направлениях, и не единожды.
А так история вполне приятная. Лето, дача, рискованный поход куда глаза глядят, жизнь кипит, и люди вокруг хорошие. А впереди светлое будущее для всего мира и для нас, значит, тоже.
Правильная семейная история. Юмор лёгкий.

Хорошо написано. Только красно-белые с фашистами, с сегодняшней точки зрения, лишние.

А больше всего меня впечатлило обычное редакционное послесловие.
Там, кроме стандартных данных о том, что написано тогда-то и напечатано там-то, упоминается ещё и дискуссия в журнале "Детская литература" -- большая дискуссия о маленьком рассказе. Один рецензент характеризует текст как "непригодный и возмутительный", другой, наоборот, хвалит.
Ну и что? А то, что на дворе 1937 год. И от того, кто победит в дискуссии, может зависеть очень даже многое для автора.
Хорошо, что в тот момент Гитлер был всё ещё проклятым фашистом. А если бы затеяли обсуждение после 23 августа 1939, когда он неожиданно стал на короткое время другом и соратником в общей борьбе против всемирного империализма, разговор мог бы свернуть совсем в другую плоскость...
Да, трудно пришлось тогда советским писателям, даже детским.
Интересно, как чувствовал себя Гайдар между 23/8/1939 и 22/6/1941? Не пожалел ли, что написал "Голубую чашку"?

Эта повесть – самая читаемая мной в детстве.

В ней я всегда видела один неоконченный сюжет, мне казалось, он Гайдаром намечен, даже, наверное, продуман, но из-за целевой аудитории обойден. Этот сюжет – история отношений Натки и Сергея Ганина, отца Альки. Почему-то мне еще тогда, в классе третьем, казалось, что что-то между ними, усталым инженером и звонкой комсомолкой, было. Показалось?

Вообще, книга необычная. Я ее постоянно терзала в начальной школе: многие вещи были не до конца понятными, часто нелогичными, и оттого книга была такой притягательной.

И дело не только в том, что у Гайдара поднялась рука убить такого светлого мальчиша-дошколенка, а я переживала, что вырвали ребенку динамитом могилу в скале, залили ребенка бетоном накрепко и оставили с красным флагом.

И даже не в этом противоречивом эпизоде воспоминаний Ганина о гражданской: «…Но что это шумит впереди на дороге? <…>Это тревога, это белые.
И тотчас же погас костёр, лязгнули расхваченные винтовки, а изменник Каплаухов тайно разорвал партийный билет.
— Это беженцы! — крикнул возвратившийся Сергей. — Это не белые, а просто беженцы. <…>
И тогда всем стало так радостно и смешно, что, наскоро расстреляв проклятого Каплаухова, вздули они яркие костры и весело пили чай, угощая хлебом беженских мальчишек и девочек, которые смотрели на них огромными доверчивыми глазами».
Показательный отрывок: всем стало радостно, потому и по-человечески струсившего расстреляли наскоро, тоже весело. А то как же еще предателей расстреливать, жалеть, что ли?..
Меня очень смущал образ мамы мальчиша, румынской революционерки Марицы Маргулис. У Гайдара мама Альки – это женщина, которая ответственность за румынскую революцию ощущала острее, нежели ответственность за маленького сына. Муж Марицы, Ганин тоже ставил меня в тупик: он воспитывает ребенка, а жену отпускает подрывать буржуазные устои – где логика, кто здесь, в конце концов, мужчина?
Еще бередили душу пылкие детские отношения, к которым Гайдар намертво приклеил эпитет «крепкий»: они крепко дружили, крепко ругались, крепко переживали, крепко плакали. Это сейчас я вижу в этом наречии стилистическую мощь, а тогда оно меня беспокоило, что ли.
А уж про сказку о той самой военной тайне и говорить нечего. Странные классово сознательные мальчиши в лапастых буденовках, но босые; звери-буржуины, не щадящие дошкольников; под корень истребленное трудоспособное мужское население – и ни одной женщины не упомянуто; ребенок, до того оголодавший и от гражданской уставший, что согласился на роль Плохиша, лишь бы поесть вволю и пожить спокойно.

Книгу я люблю и раз в год перечитываю. Можно долго раскапывать старые могилы и искать скелеты в шкафу у Гайдара: рукопожатность от самого великого и усатого, продуманный brain washing и бодрые лозунги в самое не-бодрое время, но эта проза… Каждое предложение – как умело выпущенная пуля.

Написав эту сказку перед самой войной, Гайдар как бы почувствовал, что это его последнее произведение для детей и оставил им, как завещание, свое понимание жизни и отношение к ней. Он как бы говорил, вторя Николаю Островскому, что жизнь надо прожить так, чтобы не было желания пережить ее по новому. Не разбитый камень на вершине горы становится символом желания писателя о том, чтобы все люди на земле жили в мире и согласии. Так я воспринял этот глубоко философский рассказ,прочитав его в четырнадцатилетнем возрасте.

Удивительно теплый рассказ. Один беспечный день из жизни семьи. Маленькая Светланка и ее родители еще не знают, что пройдет несколько лет и они будут согревать себя этими воспоминаниями в нелегкое военное время.
Несмотря на то , что этот рассказ абсолютно советский - вот тебе плохие (белые), вот тебе хорошие (красные), вот тебе счастливые сельские жители в правильных колхозах, рассказ все равно замечательный. Как бы не менялась политическая окраска жизни, а счастливое детство и душевные родители - это навсегда остается в сердце. И дают точку опоры такие воспоминания всю жизнь. А такие рассказы помогают не забывать, нам родителям, что ничего не заменит ребенку, времени проведенного вместе.

В детстве "Голубая чашка" прошла мимо меня, а точнее - я мимо неё. Мне с самого начала было известно, что чашка была разбита, а отсюда неумолимо вытекал следующий ход событий: некий мальчик-хулиган, злостно разбивший мамину любимую чашку, будет на страницах книги пытаться избежать заслуженного наказания, и лишь когда найдет наконец в себе силы признать свою вину, будет прощен и обласкан общественностью. Вся советская детская проза должна быть именно такой - суровой и назидательной.
Просто замечательно, что мне все-таки взбрело в голову прочитать этот рассказ на старости лет, т.к. оказалось, что он совсем про другое. Просто замечательно, что я впервые прочитала этот рассказ будучи взрослым человеком, потому что не уверена, что смогла бы оценить его простоту, искренность и какую-то очень тонкую грусть и красоту в детском возрасте.
Странно, но вспомнился по прочтении рассказ японского писателя Кавабаты Ясунари "Деревья". Там мама, папа и дочь, но не чашка разбилась, а облетели деревья гингко. А больше ничего не произошло. А мама, папа и дочь просто вместе, живут одной семьей. И жизнь, товарищи, чего уж там, была такая хорошая.