Война (комплект из 2 книг)

Роман "Война" - широкое эпическое полотно, воссоздающее картины народной жизни в предвоенное время и в период Великой Отечественной войны. Опираясь на исторические события, писатель показывает героизм советских воинов на полях сражений Белоруссии, а также освещает деятельность ставки Верховного командования.

Жанры

Книга из цикла

Трилогия о войне

Война

Иван Стаднюк

4,4

(88)

Москва 41-й

Иван Стаднюк

(2)

Журнал "Роман-газета".1990 № 5 (1131). Москва, 41-й. Книга вторая

Иван Стаднюк

4,2

(3)

Рейтинг LiveLib

4,4

88 оценок

5
57%
4
32%
3
7%
2
5%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 101Хотят прочитать 124

Рецензии

Аноним7 февраля 2025 г.
Вставай, страна огромная!..
Мной прочитано уже немало книг на военную тематику и, по моему мнению, эта книга, повествующая о первых днях Великой Отечественной войны, является наиболее нейтральной. Очень часто бывает так, что писатель перегибает в ту или иную сторону. Либо осанна, либо проклятия в адрес правительства и руководства РККА. Книга Стаднюка, который, являясь участником ВОВ, был сотрудником нескольких фронтовых газет и к концу войны являлся кавалером нескольких орденов, рассказывает о трагических событиях июня 1941 года.
О последнем предвоенном дне, с которого начинается роман, я читал с большой тревогой. Миллионы людей строили какие-то планы, суетились и не подозревали, что в одночасье для всей страны всё изменится навсегда. И далеко не каждому удастся увидеть конец этой страшной войны. Тяжело такое читать...
Автор большое внимание уделил тому, что происходило в Кремле, как до войны, так и сразу после её начала. Он очень осторожно обращается с фактами и не спешит с выводами, оставляя право читателю составить собственное мнение. Учитывая, в какое время писалась 1-ая часть (1967-1973 гг.), такую позицию можно считать максимально взвешенной. Тогда было принято либо ругать, например, того же Сталина, либо вообще не упоминать о нём.
В романе сразу несколько героев, с помощью которых автор в ярких красках описывает трагические события первых дней войны. Главным героем является Фёдор Ксенофонтович Чумаков, который 21-го июня прибывает в расположение своего нового места службы, в Западную Белоруссию. Здесь и начинаются его "приключения". Читая о нём, я подумал, что такой генерал действительно существовал, настолько живо и хорошо он прописан. Уверен, у этого героя был реальный прототип.
В книге много реальных исторических лиц и, насколько мне позволили судить мои скромные познания в Отечественной истории, автор старался не злоупотреблять с художественным вымыслом.
Книга заканчивается, едва взяв разбег на июль 1941 года. Есть продолжение (это трилогия) и, если я не ошибаюсь, роман так и остался незавершённым. Не знаю, буду ли я читать дальше. Мне была интересна именно первая книга. К концу жизни автор, как и многие его коллеги по перу, начали переосмысливать свои ценности и убеждения. Насколько это было честно по отношению к читателю, показало время.
Читая о событиях, происходивших перед войной, можно заметить, что история циклична. Методы наших западных "партнёров" не меняются не то что десятилетиями - веками. Поэтому историю своей страны надо знать. И необходимо иметь большой багаж знаний, чтобы быть способным отделять зёрна от плевел.
Читать далее
53
847
Аноним28 июля 2022 г.
За Сталина
Писатели, создающие крупные исторические полотна о нашествии Европы на СССР, невольно соотносят свои творения с "Войной и миром" Толстого. Это понятно даже по названиям. Так Симонов назвал свою трилогию "Живые и мертвые", а Стаднюк просто: "Война", потому что никакого мира там не было. Во время издания романа закончилась смрадная "оттепель", и автору удалось создать объективную картину тех событий, в отличие "антисталиниста" Симонова. Чем хорош роман - в нем изображены видные деятели тех лет, во главе со Сталиным, которые на пределе сил искали ответ на вопрос причин горьких поражений первых дней войны и главное пути выхода из этого кризиса. И ведь нашли. И головы полетели. Так разбираются ошибки командующего особым Западным округом Павлова, который докладывал в Москву, что никакой концентрации войск западной коалиции не наблюдается, и в мае - июне вывел части с мест дислокации на учения с учебными снарядами, а многих и безоружными. Поэтому пусть либералы завывают о "гепгессиях", а я поаплодировал, когда его расстреляли. Первого мужа моей бабушки в мае призвали на учебные сборы, в чухонские места, под Вильно, а оружия не дали... Сохранилось его письмо отправленное в мае 41го, где он писал, что рассчитывает в июне вернуться...
Узнал из романа и об активной деятельности диверсионных западных групп, которые перед войной в наглую пользовались телефонной связью пользуясь беспечностью на местах. СМЕРШ и "Момент истины" будут потом...
Прочитав роман, выяснил, что это первая часть трилогии, поэтому с интересом прочитаю и остальные части.
Читать далее
22
2,1K
Аноним22 июня 2024 г.
ГЛАЗАМИ ЧЕЛОВЕКА ТОГО ЖЕ ПОКОЛЕНИЯ
Мощнейший представитель соцреализма Иван Фотиевич Стаднюк (1920-1994), изначально, вероятно, намеревался создать роман-эпопею о всем периоде Великой Отечественной войны, однако, довести начатое до конца не успел. Объем материала, архивных исследований, огромная ответственность буквально за каждое слово и свинцовое давление самой темы от любого писателя потребует многих лет напряженной и трудной работы. Стаднюк писал свои 3 книги романа «Война», а затем «Москва, 41-й» и «Меч над Москвой» 23 года, с 1967-го по 1990-й. В то же время, есть мнение, что, уже реально оценивая силы, автор собирался закончить эпопею книгой «Вяземский котел», то есть охватить период с июня по октябрь 1941-го, наиболее тяжелый и опасный начальный этап войны. Иван Стаднюк знал то, о чем писал, не понаслышке – войну он встретил политруком на границе, а к ордену Красного Знамени был представлен уже в июле 41-го за вывод с боями группы красноармейцев из окружения. Всю свою боль, скорбь, отчаянье, непреклонность и мужество первых дней и месяцев войны автор попытался донести до своего читателя. По масштабу замысла и точности исполнения на ум приходит лишь сравнение с трилогией Симонова, хотя, конечно же, как писатели и как люди одного поколения, они сильно отличаются… да во всем, практически. А эффект их книги похожий имеют.
Парадоксальным образом роман о войне начинается с описания мыслей направляющегося к новому месту службы генерала Чумакова о своей жене, ревниво-восхищенного осознания обладания красивейшей женщиной. Об отношении к супруге: «Эта любовь, как временами казалось Федору Ксенофонтовичу, размывает в нем волю и способность отдавать главные силы службе, гасит желания, которые, возможно, и являются подлинным мерилом глубины его сердца, устремлений ума и совести». Генерал Чумаков - командир мехкопуса, главной ударной силы Красной армии, именно о них пелось «Гремя огнем, сверкая блеском стали»; вот только его корпус, как и другие, на начало войны находился в стадии модернизации и новые танки Т-34 только начали в него поступать. Очень скоро, в сражении под Дубно, самом крупном танковом сражении Второй мировой войны, советские мехкорпуса героически погибнут, сражаясь с немецкими танковыми армиями.
Интересным образом описана военно-политическая обстановка, предшествующая нападению гитлеровской Германии на СССР - главный герой приходит повидаться со своим тяжело больным учителем - доктором наук, преподавателем военной академии, очень информированным человеком, который в формате лекции кратко перечисляет основные этапы развития событий. Генерал Чумаков изредка вставляет пару слов и в целом диалог позволяет даже мало подготовленному читателю понять логику исторического процесса. При этом уже предлагаются оценочные характеристики действий высшего партийного руководства СССР и уровня подготовки армии к будущей войне. Также в беседе говорится о том, что «могло случиться иначе: нам грозило остаться один на один со всей военной мощью капитализма…» Тревожась по поводу пророчеств военного теоретика, Чумаков заявляет: «Я очень верю в трезвый рассудок Сталина, в дальновидность Политбюро и правительства».
В беседах главного героя с различными персонажами автор продолжает знакомить читателя с предвоенной обстановкой: полковник-кадровик в целом оправдывает сталинские репрессии, а Чумаков думает, что чудом избежал их, потому что воевал в Испании, а так то, за одно знакомство с Якиром могли расстрелять. Или представление в новой должности командующему округом Павлову, тоже давнему знакомцу: тот подробно описывает по сути разобранные на составные части подразделения округа в процессе реорганизации. Павлов, как известно, совсем скоро сполна заплативший за свои фактические и мнимые ошибки, показан личностью сложной, с одной стороны он отчетливо понимает всю глубину проблем, а с другой он совершенно не готов отстаивать свою точку зрения перед Сталиным.
Упоминается и Финская война, размышляя о которой, генерал (и профессор) Романов вспоминает погибшего на ней сына и скорбит. Как известно, немцы подробно изучали опыт «Зимней войны» и сделали вывод о слабости РККА, при том, что дальнейшее развитие событий заставило их последовательно повторить все наиболее значимые ошибки Красной Армии от недооценки потенциала противника до проблем с теплой одеждой и логистикой.
Маршал Шапошников говорит в книге о репрессиях: «Ведь мы с вами, малые ли, великие ли, но все-таки бывшие царские, могли тоже оказаться ничтожными… Уцелели… А скольких достойных людей не миновала горькая чаша сия!…» А профессор Романов отвечает ему: «И трагедия безвинных берет начало в виновности виноватых… Однако виновность виноватых никогда не оправдает трагедию безвинных…» и далее: «Правда имеет обыкновение подниматься даже из пепла. Рано или поздно она скажет, кто виноват, а кто невиновен, а также направит указующий перст на тех, кто … повинен в трагедии невинных». Вот как-то так Стаднюк и высказывается по поводу сталинских репрессий: туманно, не говоря прямо и часто не называя имен.
Затем, комкор Чумаков, сидя на скамейке у штаба фронта и набрасывая план доклада перед своими подчиненными, вводит читателя в историю возвышения Третьего рейха, обвиняя в содейтвии фашистам Англию, Францию и США. Сталин в книге Стаднюка говорит о ситуации в Европе после Мюнхенского сговора: «Ведь именно в Лондоне родились планы отторжения Гитлером Украины у Советского Союза, да и сама идея господствующего положения Германии на востоке и юго-востоке Европы всячески там поощряется». Далее Молотов вспоминает свой визит в Берлин и встречу с Гитлером в ноябре 1940г, интересно сравнить, как приблизительно то же самое описывает Харрис в «Мюнхене», оба автора, несмотря на десятки лет разницы, особое внимание уделяют пышности и театральности нацистских ритуалов, имеющих цель демонстрации показного величия Третьего рейха. «Гитлер изворачивался, его глаза горели, лицо покрывалось фиолетовыми пятнами, огромные ноздри угреватого носа раздувались как у загнанной норовистой лошади».
Личная роль Сталина в неготовности СССР к фашистскому вторжению тревожит автора и нуждается в его оценке. Попытка оттянуть войну, нежелание провоцировать Германию, неверие в войну Гитлера на два фронта, недооценка потенциала блицкрига. «Видимо, действительно случилось так, что непререкаемый авторитет Иосифа Сталина явился, как это не парадоксально, причиной заблуждений и нерешительности военачальников первой величины… Авторитет одного человека взял верх над волей и разумом других… Сталин, вероятно, уже и сам с горечью размышлял об этом». В автократических системах управления точка зрения, отличная от точки зрения руководителя, не целесообразна и опасна. Естественно, что заблуждения Сталина ретранслировались на все уровни системы и не получали достаточного опровержения со стороны экспертного сообщества, как сейчас говорят.
Встреча Чумакова с диверсантами. Отпрыск русского графского рода ненадолго задумался, не застрелить ли случайно подвернувшегося советского генерала, но не стал рисковать своей абвергруппой раньше времени. Отдал честь и уехал на мотоцикле. А Чумаков въехал в первое утро войны. «-Боюсь, что бомбят штаб армии, -тихо проговорил Карпухин.- Или аэродром… А зенитчики наши проходят сборы на окружном полигоне под Минском - осваивают новую технику». Первая бомбежка. Первые погибшие и раненые. Отсутствие связи, распоряжений, любой информации. «Когда самолеты пошли на второй круг, со стороны жилых зданий донесся надрывный женский вопль - безумный, повергающий всех, кто его слышал, в ужас».
Представление командира перед строем своих подчиненных. «Не стал Федор Ксенофонтович рассказывать, как полагалось в таком случае, о своем прошлом. Два боевых ордена Красного Знамени и медаль «XX лет РККА» на его широкой груди кое о чем свидетельствовали. Заметил только, что это четвертая война, в которой он участвует».
Автор очевидным образом вывел самого себя в качестве Миши Иванюты - молодого младшего политрука, редактора газеты «За боевой опыт!», прибывшего за день до войны в приграничную часть писать репортаж о воскресном отдыхе красноармейцев. Глазами политрука писатель показывает нам первые ощущения новой реальности: разрывы снарядов, каждый из которых, как кажется, направлен именно в героя; паника и ужас, сменившиеся затем бравадой и мечтой об орденах, рассуждениями о том, через сколько недель советские войска окажутся уже в Берлине; первый сбитый немецкий самолет и первая атака вражеских танков. «И вообще все происходящее казалось чудовищной неправдой… Дальний огневой налет на военный городок… Бомбежка… И вдруг - танки… А с нашей стороны не самолетов в небе и ничего другого, с похожего на то, как раньше мыслился отпор врагу… Неужели вот так, не успев ничего толком понять и ничего не сделав, можно умереть?…»
«И, несмотря ни на что, части корпуса генерала Чумакова стояли насмерть. Горели наши танки, но горели и немецкие, таяли наши силы, но и вражеские солдаты усеивали своими телами землю Западной Белоруссии». Подвиг мехкорпусов не был напрасным – именно эти и многие другие плохо подготовленные контрудары вместе с самоотверженными оборонительными боями и сорвали в итоге фашистский блицкриг.
Параллельно рассказывается о судьбе предателей - братьев Глинских. При этом, говоря о службе немецкого командира диверсантов графа Владимира Глинского во французском Иностранном легионе, упоминается участие в «подавлении восстания племен дзуров в Сирии». Наверное, речь идет восстании друзов в 1925-1927гг. И если Владимир Глинский олицетворяет предательство так сказать зарубежное, то его родной брат граф Николай, затерявшийся после гражданской войны среди советских людей под видом московского дворника, представляет зло внутреннее, но не менее кровожадное.
Потом вдруг - бац, и давай про какие-то сложные влюбленности на многих страницах, причем в понимании автора любовь как и влечение - это такая необоримая сила, что вот вспыхнули они и всё, пропал человек тут же ни за грош, только так. В этих местах чувствуется что-то личное, авторское…
“Война пожирала человеческие жизни, рушила судьбы, рождала небывалую сумятицу в душах, сеяла страх, меняла лик всего сущего… Муки матери, потерявшей детей, тоска умирающего юноши, подкошенного пулей, трагедия командира, на глазах которого погибла его семья и гибнут его солдаты… А как поведать о смятении полка, дивизии, корпуса - тысяч и тысяч людей, ошеломленных внезапным нападением, бомбежками, ураганами артиллерийского огня, растерянных, но не сломленных, зарывшихся в землю и с зубовным скрежетом встречающих накат очередной лавины немецких танков».
Интересно описывается ситуация в первые дни войны, когда не получивший свежей информации Сталин вместе с членами Политбюро приехал ночью в Наркомат обороны, где Тимошенко и Жуков в ответ на вспышку гнева фактически выставили его за дверь, с призывом не мешать работать. Автор также пытается проникнуть в процесс мышления Сталина, демонстрируя механизм осознания стоящей перед Советским государством угрозы и поиска путей противодействия ей в ходе бессонной ночи, когда лидер СССР составлял тезисы свой знаменитой речи «Товарищи! Граждане! Братья и сестры!…»
Также, Стаднюк внезапно, описывая опасности НЭПа, четко формулирует будущие причины гибели советского государства: «Казалось, Ленин элементарно не учел буйности силы накопительства, корысти, которые при свободном частном предпринимательстве стихийностью горных обвалов обрушатся на общество и раздавят в нем все утвердившиеся начала социализма». И, вообще, захватывающе интересно сейчас читать умозаключения и логические построения по поводу конкретных исторических явлений советского писателя, который, оставаясь на четких партийных позициях, на волне оттепели пытается ответить на вечные вопросы: в чем смысл сталинских репрессий, какова роль Сталина в трагедии советского народа и в его победах, почему столь неожиданным и сокрушительным был первый удар фашистов. Характеристики многих исторических персонажей близки к хрестоматийным, запомнившихся по многочисленным советским фильмам, например, «Освобождение» Озерова. Так, например, Жуков - прям, неудобен, беспощаден к себе и окружающим, сгусток воли и эффективности. При этом не ясно, насколько сама книга повлияла на развитие этого образа. В то же время, вдруг, упоминается Троцкий и в отчетливо негативном ключе, не как жертва внутрипартийной борьбы, например, а как явный враг. Про судьбу командующего Западным округом генерала армии Павлова: «Маршал тоскливо подумал, что судьба военачальника никогда не бывает так опасна, как в пору, когда он достиг вершин своей военной карьеры».
Автор описывает падение генерала армии Павлова и тут же рядом ведет линию такого же падения генерала Чумакова, успевшего возглавить мехкорпус в первый день войны и испившего с ним всю горькую чашу приграничного сражения, в ожесточенных боях получившего осколок в лицо и выведшего из окружения за линию фронта 400 оставшихся в живых подчиненных. То, что в любых глазах выглядит героизмом, штабным интриганом было представлено как устранение от командования и чуть ли не предательство, и вот уже Чумакова собираются добавить в список виновных в поражениях первых дней, возглавляемый Павловым. Но тут Стаднюк верен своей диалектической позиции: да, перегибы были, но партия, в конце концов, разберется, кто прав, а кто виноват. При этом подполковник Рукатов - злобный антагонист генерала Чумаков - нарисован шаржировано, этаким Яго (частенько вспоминается этот типаж, воистину в литературе существует всего лишь несколько сюжетов и все они есть у Шекспира).
Раз за разом возвращается автор к попыткам понять, почему стало возможно «22 июня». Вот мысли Павлова, назначенного виновным за поражения в приграничных сражениях: «В угрозу войны ему не хотелось верить и потому, что войска округа к ней были далеко не готовы, а он как командующий еще не сделал многого из возможного, что сделал бы, если бы верил, что, что война все-таки грянет». Вина Павлова в том, что он слишком рьяно разделял точку зрения Сталина о неготовности гитлеровской Германии к конфликту и слишком активно выполнял указания Наркомата воздерживаться от провоцирования немцев? Автор указывает, что по-другому и быть не могло - не разделять точку зрения Сталина было невозможно.
Стаднюк умеет в слова: «В лучах электрической лампочки сверкнул красной эмалью густой частокол ромбов в петлицах Мехлиса». Следователь обращается к Павлову с призывом сотрудничать: «-Тут будет идти речь не только о вас. -Да?! А кто еще арестован? -Пока не знаю… - И начал читать: - такие-то и такие-то, состоя в указанных должностях в начале военных действий фашистской Германии, проявили трусость, бездействие, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия и боеприпасов противнику…» Осмелюсь предположить, что далее устами следователя говорит сам автор, определяя меру вины лично Павлова, да и других высших военачальников: «Пост командующего военным округом, может быть, еще не соответствовал ни уровню вашего мышления, ни зрелости характера истинного полководца, ни глубине необходимых знаний». Когда в предвоенной ситуации командующий округом в первую очередь беспокоится о сохранении своей головы и угадывании точки зрения «Хозяина» на развитие событий, свои головы потеряют тысячи и сотни тысяч красноармейцев, прямо указывает Стаднюк, сам сражавшийся в окружении на границе. Вот итог массовых репрессий против командного состава РККА - отрицательный отбор вывел на вершину управления, в том числе приспособленцев и непрофессионалов. Трагическая судьба Павлова олицетворяет этот императив - человек большой личной храбрости, бывший кавалерист, наверняка, неплохой комбриг или комдив, к руководству Западным округом в условиях подготовки к вторжению фашистов оказался не готов. На совещании у Сталина маршал Шапошников говорит о неготовности Кирпоноса командовать Юго-Западным фронтом: «Только два года назад Михаил Петрович Кирпонос командовал дивизией. Согласитесь: не так просто перестроить за столь короткий срок свое мышление, свою психику, изменить свои мерки оценок оперативно-стратегических коллизий. Масштабы фронтовых задач трудно втиснуть в мерки недавнего комдива». И далее называет ключевые проблемы: «Авиация и высшие командные кадры». В итоге ему удается уговорить Сталина вернуть в армию несколько талантливых репрессированных командиров высшего звена.
Об отчаянном контратакующем ударе сводной группы Чумакова во фланг наступающей немецкой армии: «Но никто не устрашился, хотя никому не хотелось умирать; шли в бой, теснили врага, понимая, что, чем дальше продвинутся они вперед, тем меньше шансов, если не случится чуда, удержаться на последнем рубеже или выйти из боя. На чудо никто не уповал, но каждого согревала вера, что в смертельной борьбе добра и зла добро всегда в конечном счете берет верх над злом, а поэтому не было места чувству безнадежности: творящее историю мужество не знало такого чувства».
Простой боец, белорус Алесь Христич, из-за собственной глупости чуть не расстрелянный за дезертирство, в некотором смысле олицетворяет нравственное перерождение красноармейца - стоя на крою собственной могилы и чудом избежав гибели после заступничества политрука, Алесь разделил свою жизнь до и после и теперь сражается без страха и упрека так, как будто ничего страшнее с ним уже на этой войне случиться уже не может. Однако общей его неустроенности и неприкаянности не убавилось, так что Алесь, проспав свой дозор, впопыхах чуть не взорвал гранатами маршала Тимошенко. Короче говоря, палец в рот бойцу РККА не клади - откусит.
«Время спит на поверженных мирах» - бросает веские слова Стаднюк. «Неотрывно мы всматриваемся в кровавые дороги войны, всматриваемся с горячим пристрастием, ибо, отдав самих себя на суд времени, хотим его справедливого приговора, хотим знать, как все было».
Оборона Смоленска описана в романе особенно подробно. Генерал Лукин, которого маршал Тимошенко оставил на погибель (так у Стаднюка) защищать город размышляет: «Одна 152-я дивизия полковника Чернышева Петра Николаевича чего стоит: в ее полках — металлурги Магнитогорска и тракторостроители Челябинска! С такими людьми можно дьяволу шею свернуть, прежде чем сложат они головы». Приблизительно так и вышло. Американский (адекватный) историк Дэвид Гланц, подробно разбирая Смоленское сражение в своем двухтомнике, по сути высказывает мнение, что именно там и были заложены основы будущего поражения Гитлера. Затяжные кровопролитные бои за город сорвали блицкриг и впервые остановили ритмично ломившуюся на Восток немецкую военную машину.
Плененный немецкий (из судетских чешских немцев) полковник Шернер поясняет генералу Чумакову: «Вы отстали от Европы на столетие! Вам не на кого опереться, и сейчас нет другого выхода, как покориться судьбе…» Удивительно, но и сейчас практически те же люди вещают то же самое. У Стаднюка вообще можно найти много интересного с точки зрения сегодняшнего момента: «Да, на пути истории нет-нет да и назревают такие опасно критические моменты, когда надо решительно и без промедления всколыхнуть классовую активность народа, чтобы он, народ, до предела открыл свои силы и начал творить невозможное, идя на немыслимые жертвы и тяжкие лишения. Такие взлеты человеческого духа столетиями светятся в отшумевшей жизни как памятники величию людских свершений». Ничто не ново под луной: «Велась интенсивная, пахнущая порохом мыслительная борьба с алчной надеждой извлечь из начавшейся схватки двух миров любую пользу, хоть и томила при этом буржуазных политиков тревога, как бы самом не сгореть в набиравшем силу пламени войны».
Вывод: отлично! Непременно читать, постепенно понимая, что пропустить второе такое вероломное нападение наша страна себе позволить больше не может.
«Тяжкое то было время. К нему часто будут обращать взор летописцы, философы, златоусты всех континентов. Найдутся среди них и такие, которые позволят себе судить о событиях тех дней без должного понимания их сложной трагичности и рассматривать их с позиций некоего философско-исторического дальтонизма. А иные, стыдливо позабыв о бывших своих верованиях и публичных утверждениях, станут искать маятник «нового» времени и нередко скрип флюгера на чужой крыше принимать за голос истины. Эти люди при определенных гарантиях безопасности для себя, когда страх за свое благополучие не смущает их сердца, скоры на первое слово и на сомнительное дело. Они ревностно начнут высекать своими перьями искры из колеса истории и выдавать их за лучи правды».
Читать далее
19
1K

Все рецензии

Цитаты

Аноним4 февраля 2025 г.
Что-то очень важное он не понимал. И не мог всмотреться в души этих загадочных людей, этих русских. Ведь они совсем не похожи на тех, которые вставали в его воображении - покрытые коростой невежества, тёмные в устремлениях и желаниях...
13
568
Аноним2 апреля 2017 г.
Высокие места делают ничтожных людей ещё ничтожнее, а великих - ещё более великими.
7
594
Аноним29 июня 2019 г.
Один час, употребленный с пользой, стоит многих лет, проведенных в объятиях покоя.
5
1,1K