The Architect's Apprentice

В раю произрастает дерево, не похожее на все прочие. Ветви его прозрачны, как стекло, корни поглощают молоко, а не воду, ствол испускает сияние, словно покрытый ледяной изморозью. Но тот, кто приближается к этому дереву, не испытывает холода, ибо оно никогда не бывает холодным. Каждый лист на этом дереве носит имя какого-нибудь человека. Раз в году, в месяц шаабан, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое, ангелы прилетают к этому дереву, окружают его и одновременно хлопают крыльями. Поднимается ветер, который сотрясает прозрачные ветви дерева. Некоторые листья срываются и падают на землю. Иногда листу приходится висеть на дереве долго, очень долго. Иногда он падает, едва успев распуститься. В тот момент, когда лист касается земли, человек, имя которого он носит, испускает последний вздох. Поэтому люди, наделенные мудростью и знанием, никогда не наступают на сухие листья. Им ведомо, что прежде они были чьими-то душами.

Тем временем в Адрианополе главный придворный строитель и его ученики трудились не покладая рук. Работа была для Синана подобием кокона, в котором он находил убежище от всех жизненных бурь. Спрятавшись в этом коконе, он забывал про окружавший его мир. Синана не интересовали войны, и победы, одержанные империей, отнюдь не служили для него источником радости. Однако, после того как остров Кипр был захвачен, работа пошла быстрее. Деньги хлынули на строительство потоком, количество рабочих увеличилось, самые дорогостоящие материалы доставлялись бесперебойно.

Как это ни удивительно, но по мере того, как мечеть (мечеть Селимие в Адрианополе,сейчас Эдирнэ), возводимая в его честь, становилась все выше, сам султан хирел и чахнул. Казалось, между человеком и зданием существует какая-то удивительная, нерасторжимая и в то же время взаимоисключающая связь. Подобно дню и ночи, они не могли сосуществовать одновременно. Когда восходит солнце, луна исчезает. Точно так же каждый новый камень в стенах возводимой мечети забирал у Селима частицу его силы, здоровья, счастья и, наконец, кисмет.

Мечеть Сулеймание обошлась казне в пятьдесят четыре миллиона шестьсот девяносто семь тысяч пятьсот шестьдесят аспер.
(...)
Постройка поражала своими размерами, ее величественный купол приковывал взоры, четыре минарета, обращенные ко всем сторонам света, пронзали небо. Согласно замыслу зодчего, мечеть окружала двухэтажная галерея, что придавало необычность ее облику. Балдахин над главным входом поддерживали четыре колонны из красного гранита, поставленные в честь четырех праведных халифов: Абу Бакры, Умара, Усмана и Али. Каждый стих из Корана, который можно было прочесть внутри мечети, самолично отобрал шейх-уль-ислам Эбуссууд. Надписи напоминали мусульманам о необходимости молиться пять раз в день и хранить в чистоте устои истинной веры. Во времена конфликта с Персией, где преобладали шииты, правители Оттоманской империи провозглашали свою приверженность суннитскому направлению и всячески демонстрировали собственное благочестие.

Возвышаясь на холме, мечеть, к которой примыкали медресе, библиотека, больница и лавка, являла собой впечатляющее зрелище. Кроме того, здесь имелись монастырь для дервишей, гостевой дом, кухня, пекарня, трапезная, приют для сирот и медицинская школа. К моменту завершения строительства как сам город, так и вся империя были уже не такими, как в тот день, когда Синан и его ученики положили первый камень в основание мечети. В мире за это время прибавилось враждебности и зла, а в сердце султана – печали. Но так уж заведено, что все величественные сооружения остаются неизменными на века, ибо перемены – удел людей, волей и усилиями которых они возведены. И разумеется, творение Синана тоже не стало исключением.