Рассказы о Розе: Side A

Пожалуй, стоит начать с того, что я влюбилась в них окончательно и бесповоротно, в этих тонких стильных мальчиков, этих спелых ароматных девочек, в прекрасных идейных повзрослевших подростков.

Я растягивала книгу, читала в поездах и по вечерам, по утрам, сидя на полу в пятне солнца от балкона с чашкой дымящегося кофе.

Честно сказать, удивилась невероятно тому, что эти рассказы-повести-романы написаны мужчиной - такие они девичьи получаются местами, так много внимания деталям, красивости и запахам. Прекрасно, проникновенно, моя новая литературная любовь)

Несколько лет назад открыла для себя этого неординарного автора. К этой книге приступила с воодушевлением и большими надеждами. И, как не странно, они оправдались.

Особенно понравились "Руанский собор ночью" и "Братство Розы". Авто создал новую вселенную в которую я окунулась, а возвращаться в реальность очень не хотелось. Поэтому чтение растянулось на три месяца. Для поднятия настроения мне хватало прочесть пару абзацев. Я наслаждаюсь слогом Никки Каллена, как настоящий кинестетик (одна из репрезентативных систем по НЛП, способ восприятия окружающего мира).

Параллельно читала писателей, с которыми меня знакомили герои романа. Чтобы в полную силу прочувствовать повествование.

Я понимаю, что не всем понравится данная современная проза. Но если вас зацепит, это навсегда. Такого уникального слога нет больше ни у кого. Никки Каллен открыл новую формулу, как настоящий алхимик.

Теперь невероятная и сказочная книга в любимом и будет перечитываться мною неоднократно. Мой личный антидепрессант и источник вдохновения.

Я буду неоригинальна и начну свою рецензию, наверное, также как и предыдущую.

Я люблю Никки Каллен, по уши влюблена в весь ее мир. Он прекрасен как первый день каникул, как поездка в другую страну и долгая дорога на машине по летней трассе. В этой книге я еще влюбилась в ее мальчиков. И церковь.

Но сначала про мальчиков. Они вытянули из меня всю душу по ниточке и смотали в клубок. Как их можно не любить, скажите мне, если они волшебные? Я влюблялась в них всех по очереди, кроме Тео, пожалуй, но я думаю, наши отношения еще впереди. Мне не хочется рассказывать вам про них, потому что, я надеюсь, вы сами с ними встретитесь. Просто поверьте, что они сказочные.

А вот теперь про церковь. Скажите, вы давно читали хорошую добрую книжку про церковь? Без морали, нотаций, притч, легенд, мифов? Просто про современную церковь. Вот и я никогда. Или про любовь к Богу? Про нормальную чистую любовь к Богу? Как к любимой группе, пирожным, женщине, собаке? Вот и я….

Никки Каллен смогла написать книгу про любовь к Богу, как к равному, наверное. И это мне кажется невероятным. Совершенно. Я давно не читала таких светлых книг, в которых бы была так плотно замешана религия и церковь. И я говорю, спасибо ей, потому что это прекрасная книга.

Да и вообще. Прекрасная книга о любви.

Прочитав биографию автора рассказов о розе, я теперь уверен, что на формирование «рыбного скелета» этой книги очень сильно повлияла домашняя обстановка. В плохом смысле.
«Никки Каллен - псевдоним писателя Павла Гурова». (Для меня это тоже было потрясением, но информация взята с livelib.)
«Никки живёт с бабушкой, её котом, с братом и его возлюбленным (!!!); родители всё время в разъездах — они учёные. У бабушки розовый сад; у брата и его возлюбленного — большая мастерская; они художники — рисуют комиксы; сумасшедшие — про апокалипсис и жизни после него. У кота своя, сложная, личная жизнь; он самый красивый в округе; кот цвета шампанского».
Что вам это напоминает? Если вы прочитали «Рассказы о Розе», то вероятнее всего заметили некоторое сходство с описанием жизни братства в замке Розы.
А что собственно можно сказать об этом братстве? По логике автора, они - спасители католической веры. Но при этом на протяжении всей книги совершают такие грехи, как чревоугодие, шопоголизм, сквернословие, сребролюбие (страсть к материальным вещам), а их главный наставник Ван Хельсинг (какое оригинальное имя) избил одного из учеников только за то, что тот плохо относится к евреям. Не поговорил, не объяснил, не обсудил. Просто узнал и избил. И все перечисленные выше грехи в католицизме считаются смертными, как и в православии.
Гуров описывает всех юнош как Аполлонов в джинсах Армани. Одеты всегда красиво, всегда ухожены, всегда пахнут как еда/цветы/пряности (это в подростковый-то период). Внешность без единых изъянов. Когда они описывают друг друга, то по странице пробегают слова «сексуальный, привлекательный, соблазняющий». Но, к сожалению или счастью, все мальчики у нас натуралы, просто они же ЦЕРКВИ себя отдали. (Но при этом самой церковной службе уделяют полчаса в день, и даже рано вставать им не надо).
На самом деле, Каллен как будто специально помахал перед носами читателей сыром на удочке, чтобы мы почувствовали запах и раззадорились, а на вкус попробовать так и не дал.
«Свои истории Никки называет "тринадцатыми сказками": "читаешь и думаешь: да ну, такого не бывает; проходит время; и ты понимаешь, что лучше, чем эта сказка, с тобой ничего не случалось; значит, это и есть единственная правда на свете".» А он к тому же довольно высокого мнения о своём творчестве.
Очень спорный вопрос стоит и с Богом. Я насчитал двоих божеств и Смерть. Но если святой Каролюс еще может считаться как просто святой, то с морским богом у меня есть вопросы.

А это уже не язычеством попахивает? В книге про католическую церковь! И обряд обмена части своей жизни на другую - в христианстве такого никогда не было.
Возвращаемся к структуре. У автора особый, необычный слог. Поначалу мне очень нравилось читать предложения на два абзаца. А затем так же резко наскучило. Кроме сладкой липкой ваты из описания еды, одежды, красоты мальчиков и цветов в книге ничего интересного нет. Она очень скучная. Из состояния зевоты меня выводило только, когда кто-то из ребят начинал ругаться. По логике автора, это вполне нормально, когда набожные подростки, читающие стопки книжек высокой литературы, ругаются при первой же возможности. Лично у меня это вызывает диссонанс.
Лучшая часть книги - рассказ "Трое и река". Очень забавный, очень интересный, очень приятный. Остальные два - бесформенное желе. Но я догадываюсь, что автор написал это книгу для тех, кому тяжело на душе: либо от горя, либо от депрессии, либо от усталости. Что ж, это как с кино - если искусство, а не продукт, то не угадаешь, понравится или нет.

Ты отрываешь это произведение и еще не знаешь, как тебе повезло. Каждая страница, каждое предложение, упоминание книг, музыки и кино дарит читателю счастье. Я прекрасно понимаю, что эта книга не для всех. Некоторым, она кажется слишком приторной, оторванной от реальности. Но целью книги не является описание реальности. Это было бы слишком скучно. И литература бы долго не просуществовала.

Она наполнена теплом, чудом и радостью. Это чудесное лекарство от депрессии и холодов. Когда тебе грустно и хочешь просто спрятаться. Ты можешь сделать это с помощью мира придуманного Никки Калленом. Здесь тебя никто не обидит, а согреет и даст надежду.

Ты начнешь уделять больше внимания на первый взгляд совсем простым и не важным вещам, которые окружают нас день за днем.

Предупреждение! Если вы на диете или соблюдаете пост, тогда отложите прочтение на другое время. Не в одной книге я не встречала такого гедонизма в еде. Автор описывает каждый завтрак, обед, ужин и перекус героев. Устоять невозможно.

Волшебная книга,которую я полюбила с первых строк! ✨
У Никки Каллен необыкновенная манера описывать обычную жизнь так вкусно,что просто хочется жить, обыденные вещи в её книгах без какой-либо магии становятся совершенно волшебными. Что-то похожее я встречала только в книгах Макса Фрая.
У автора необычный слог. Немного найдётся писателей, способных растянуть одно предложение в абзац длинною в 2 страницы. Куча точек с запятой, вставок дополнительной информации с середине мысли. Сначала думаешь, как можно это читать, а через минуту втягиваешься так,что забываешь о времени и начинаешь жить происходящим в книге.
Рекомендую книгу всем, она удивительная, так же как и "Арена" этого же автора. Особенно она будет полезна тем, кто хочет добавить немножко чуда в свою жизнь. Но предупреждают, это не лёгкое чтиво на один вечерок. Над этой книгой зависнешь на несколько дней, может недель. Но определённо время будет потрачено не зря

Видно эту книгу нужно читать медленно, чтобы не перенасытиться ее особенностями. Количество прилагательных по типу "великолепный", "невероятный", а еще "кофейный" и "сладкий" просто огромное. А еще каждый день описывается гардероб всех персонажей, с которыми взаимодействует главный герой, все одеты в кеды и "хипстерскую" одежду. Пытаясь пробраться сквозь все это количество шмоток и красивостей, проглядывается сюжет. Он довольно странный, церковь пытается вернуть свою власть с помощью толпы хорошеньких и талантливых мальчиков, которые является развитыми не по годам и обладают какими-либо талантами. Если первую половину книги мне еще было интересно читать, мало-мальская интрига присутствовала, то вторая уже шла со скрипом, да и все особенности автора начинают надоедать.

Чувственная книга.

Текст как болото, в котором ты тонешь; как туман в котором ты ни чего не видишь. Читаешь и будто теряешься в лесу, а может тонешь... , а нет это про героев.
Много описаний, много перескакивании. Много мальчиков, красивых мальчиков. Много еды, и вкуса. Много музыки, очень много и разной, и про фильмы там есть. И книг много, читают герои. Слишком всего много, и ты читаешь и захлебываешься в этом.
Книга о боге, о вере ... в атмосфере католицизма.

• Ты... прости... я такой дурак... я думал, ты бродяга... а ты... Ты Король.
• Да, это я.

Мне кажется, что я погряз. Проблема в том, что эта книга, вне зависимости от того, что вызвала двоякое ощущение чрезмерной наивности, но в то же время своеобразно стильная, пробудила мои прошлые одержимости-превратности-зацикленности, кажется даже задышалось как-то, хм, по-другому. Из всех трех книг эта самая сладкая. С этими красивыми, испорченными мальчиками, с этим очаровательным, затягивающим миром, с крестами, церквями, сигаретами на кухнях, с этим своеобразным стилем письма (автор, о боже, что ты делаешь?), привязчивым невообразимо, что начинаешь так же изъясняться, кажется я там оставил часть себя, слишком глубоко нырнул.
Если честно, не хочется писать именно рецензию, хочется говорить образами, тем, что пробудилось и не уснуло и процитировать себя по еще свежим впечатлениям.

Когда притворно спящий глаз, на миг
Открывшись, вновь смыкается поспешно,
Чтоб жертву в недрах утопить своих:

Вот так соборов окна-розы встарь,
Взяв сердце чье-нибудь из тьмы кромешной,
Его бросали богу на алтарь.
(с) Р.Рильке

Мне бы сейчас бродить ночами итальянскими в огнях цветных, уютных, под стенами соборов, в тенях крестов, под звук латыни вечной, журчания фонтанов и хоры ангелов сладкоголосых. Шуршать шагами по ночному Риму, вдыхая воздух тех веков, что уплыли, умчались вскачь туда, где мне их не застать, не вырвать с мясом, забрав себе, впечатав в свою плоть. Печально, не тревожно, не спокойно, гнетет несовершенство дня, несостыковка состояний, шансов, как-будто в прутья клетки бьешься, на перьях алым турмалином расцветая, не понимая, что прорваться не достоин, но бьешься, бьешься, сминая сталь - литые жерди и себя. Готов учить латынь, сменить свой пол и заточиться в церкви, примерив черное, разбавив золотым. Давно не погружался в атмосферу того, где/как/когда мне никогда не оказаться. Не тот, не там и не тогда, возможно в прошлой жизни, раз мне так ностальгично не по силам, не отдавая болью в сердце, а зная четко, точно, всего лишь примеряя на себя, с оттенком теплой грусти.

В моей груди все жжется, полыхает, царапается изнутри, щекочет. Вокруг тягучий, терпкий запах, родной до боли и настолько же щемящий, ложится сладким облаком по коже, скребет гортань, горит на языке. Я прорастаю розами, держу в руках их, в голове, в дыхании, они как помутнение рассудка, как мания или убийство, себя на алтаре среди их алых тел, как ежедневный ритуал, напомнить-сделать-грезить, как сладко-душный сон. Я слышал, лишь на третий год, они так яростно кустятся, как в моих мыслях, заполняя все пространство багровым бархатным ковром. Мне бы сбежать, но я не в силах, так одержимость давит. Я оплетен колючими стеблями, недвижим и пьянен.