В прекрасном и яростном мире

Я не знаю, что сказать по поводу этой повести и одновременно хочу сказать слишком много. Возможно, это самый противоречивый для интерпретации и сильный в историческом и художественном плане текст, написанный в советский период русской литературы. «Котлован» был закончен весной 1930 года, впервые издан в ФРГ в 1960-е, а в СССР был издан лишь в 1987 г. Пламенный коммунист и приверженец новой идеологии в молодости, Андрей Платонов посетил в 1929 году колхозы и совхозы, эти впечатления легли в основание данной истории.
⠀

⠀
«Платонов непереводим и, до известной степени, благо тому языку, на который он переведён быть не может», — напишет Бродский в предисловии к первому изданию повести на английском языке. И это абсолютно так. Здесь невероятная плотность литературы на квадрат текста, это появившийся после революции 1917 года новояз агиток, плакатов, собраний.., только народившегося социалистического строя. И невероятная глубина смысла, слога, поэтичность в столкновении с лозунгом, философия поиска смысла и "главного" на фоне охватившей страну коллективизации и трагедии уничтожения русского села.
⠀
⠀

⠀
Тридцатилетнему Вощеву дали расчёт с его завода из-за его излишней задумчивости и нерасторопности. Он ищет смысл существования и уходит в другой город, около которого натыкается на спящих землекопов. Эти трудяги, которые Вощеву вначале показались лежащими в могиле трупами, роют котлован для "общепролетарского дома". Строительство общего здания для бущущих поколений пролетариата, который защитит от ветров времени и волнений, объединяет Вощева с рабочими, но постепенно он понимает тщетность своих поисков...
⠀
⠀

⠀
Это утопия, превратившаяся в антиутопию. Строительство Вавилонской башни, превратившееся в углубление внутрь себя и в грунт земли, словно медленное погружение в круги ада.
Если первая часть повести полна надежд, то вторая показывает разделённость людей, разрыв по "классам", когда зажиточных крестьян, кулаков, объявляют сторонниками капитализма и врагами строящегося государства. Им сколачивают плот и отправляют по реке. Но и оставшиеся терпят кризис, интеллигент-инженер строит планы распрощаться с жизнью, найти хотя бы в смерти какой-то смысл. Девочка Настя, сирота после смерти матери, становится для пролетариев и оставшихся в колхозе крестьян смыслом, она будет жить в новом Доме...
⠀
⠀

⠀
Колхоз "имени Генеральной Линии" с её активистом по коллективизации и раскулачиванию становится местом действия во второй части повести. Скот обобществляют, неугодных выгоняют, оставшиеся собираются в клубе и танцуют, слушают радио с повторяющимися лозунгами. Лишь тишина даёт героям какой-то покой... Самым ярким представителем трудового класса становится здесь медведь Миша, который работает в кузне молотобойцем, а потом отправляется со всеми продолжать рыть котлован... Медведь как символ неуёмной, но взятой под контроль силы... Не этими ли звериными силами и многими жертвами молодое государство построит километры дорог, водные каналы, освоит степи, месторождения...В итоге переживёт войну... Но оставит в могилах-котлованах миллионы жертв.
⠀
Умрёт в самом конце Настя, которая объединяла и давала надежду, ради кого и чего жить и строить. Это невероятная по языку, экзистенциальному чутью и мистицизму, пророческому потенциалу и подчас сюрреализму, местами жестокости... повесть! Кажется, и сам Платонов, не понимал до конца, что же он написал. И трудно это переводить на другие языки, ведь это не столько текст, здесь история, менталитет, душа времени и людей, которые всё это пережили.
⠀
⠀Из письма А. Платонова из Тамбова жене, февраль 1927 г.:
⠀«Два дня назад я пережил большой ужас. Проснувшись ночью… я увидел за столом у печки, где обычно сижу я, самого себя. Это не ужас, Маша, а нечто более серьёзное. Лёжа в постели, я видел, как за столом сидел тоже я и, полуулыбаясь, быстро писал. Причëм то, которое писало, ни разу не подняло головы, и я не увидел у него своих слёз»
⠀
Гениальный текст, гениальный Платонов. После прочтения повести в школьном выпусконом классе я этого не понимал, сейчас я это понял.
Прочитал по изданию: издательство «Лениздат», 2014 г.

Немножко спойлеров и потока сознания.

Как-то моя знакомая сказала, что эта повесть «маленькая, но тяжелая, как ведро ртути». О, да, соглашусь с этим на все 200 процентов. Читать было трудно – все же это не развлекательная повесть, не та книжка, которая подойдет просто для отдыха.

Многие называют «Котлован» антиутопией, но тут я не соглашусь. В «Котловане» нет будущего, есть лишь настоящее. И автор не дает миру повести оценки, он, скорее, бесстрастный наблюдатель.

«Котлован» перемежается с реальными событиями 1929-1930 годов, а именно коллективизации и раскулачиванию, началу Сталинской революции внутри страны. Но «социалистический» язык повести является лишь инструментом. Он, кстати, тяжело-избыточный, словно намеренно перегруженный словесными конструкциями, и в то же время очень поэтический.

Мир «Котлована» – серое место, промежуточное между жизнью и смертью. Чем-то напоминающее лимб. Вообще, тема смерти в повести имеет особое место – гробы, в которых спит девочка Настя, где хранит игрушки. Смерть матери Насти, как смерть прошлой России, буржуазной. Смерть самой Насти, которая символизирует смерть социалистического будущего.

Важнейшая тема повести – поиск смысла жизни. Этим вопросом задаются герои на протяжении всего текста, и это основной лейтмотив «Котлована».

Я не буду советовать – очень сложный притчевый текст, понятный не для всех. Перечитывать точно не буду, но не жалею, что прочитала.

• Я здесь не существую, - произнес Вощев, стыдясь, что много людей чувствуют сейчас его одного. - Я только думаю здесь»

  .

Обычно, когда я читаю какой-то роман, то в голове начинает играть музыка. Своего рода ассоциативный саундтрек. Для этой книги в роли музыки выступал ветер. Холодный, северный ветер, который кусает своим морозным дыханием. Даже сейчас, после прочтения, я продолжаю слышать этот звук.

О чем этот роман? Читая его, у меня возник настоящий ассоциативный коктейль. Возьмем "Ворота ста печалей" Киплинга, добавим "Как закалялась сталь" Островского, перемешаем с "Тошнотой" Сартра, столовую ложку "На дне" Горького и приправим для вкуса романом "Сто лет одиночества" Маркеса. Дадим настояться до 23х лет и вуаля. Вы получите "Котлован".

Крайне депрессивный и мрачный роман, о настоящих живых покойниках, утративших свою искру. Они существуют механически и трудятся, чтобы забыться. Они не видят смысла в своем существовании и готовы предаться полному падению, подобно Вощеву. В их сердцах не осталось веры или надежды, лишь осознание необходимости создания коллектива, создание колхоза. Они не потерпят буржуя, не потерпят кулака, не потерпят любого зажиточного. Не потерпят, и готовы раскулачить его при возможности.

Эти люди достигли нижнего предела дна. Они умирают от голода, страдают от болезней, чтобы отбросить жизнь, им достаточно просто лечь и испустить дух. Один лишь Чиклин является негласным символом коммунизма, а именно несгибаемого человека. Но несгибаем не из-за твердого стержня, а из-за того что уже и сгибать-то нечего.

Вообще я по своей природе не люблю нытья, и потому Вощев меня несколько раздражал. Да, многие скажут, что его потеря смысла к существованию, не является нытьем, но я не мог восприримать это иначе.

"Но для сна нужен был покой ума, доверчивость его к жизни, прощение прожитого горя, а Вощев лежал в сухом напряжении сознательности и не знал - полезен ли он в мире или все без него благополучно обойдется?"

Роман меня заставил задуматься. Я не чувствую от него радости, я не почувствовал удовольствия. Я ощутил опустошенность. Он откровенно меня выжал. Не говоря уже о чёрной пропаганде советского режима, неоднократно поднимая идею о том, что этот самый коммунизм никто не сможет увидеть, подохнут раньше. А все эти мольбы экзистенциальности! Люди в романе - настоящие шестеренки механизма прогресса, вот только проржавели сильно, да смысл существования потеряли. Хоть сейчас ложись, да умирай.

Сложно дать адекватную оценку произведению Платонова.
С одной стороны, на протяжении всего чтения я испытывал неприятные эмоции (обиду, грусть, даже злость) и в целом остался под плохим впечатлением. Совсем ничего не вдохновило меня.

Но с другой стороны, я прекрасно понимаю насколько это хорошо написанная повесть. Она прекрасно передает атмосферу того временного периода, настроения людей, которые по-разному адаптировались к новому укладу жизни или не адаптировались вовсе. Язык местами сложный, но он целиком соответствует содержанию.
Всё здесь создает очень реалистичный, почти осязаемый образ того, что было в стране около ста лет назад и это очень впечатляет.

Будет справедливым отметить, что моя низкая оценка относится скорее к исторической реальности, нежели к труду Платонова, поскольку он хорошо описал в художественном произведении очень неприятные и тяжелые события.
"Котлован" стоит прочесть, чтобы обогатиться опытом, прочувствовать настроения первой пятилетки XX века, но нужно быть готовым к тяжелому, вдумчивому чтению.

Да, антиутопия, со всеми характерными настроениями и жанровыми особенностями, но при этом совсем особенная, ни на что не похожая. Понимаю, почему она может вгонять в "депру", но мне, напротив, становится от неё спокойнее и легче. (Впрочем, не сказать что "Котлован" беспросветен: в финале там что-то более близкое к светлой печали, чем к мраку).

Что удивило - редкая авторская смелость. Я сейчас даже не про тему (чего это стоило, нам, наверно, так и не понять полностью) - а про стиль и язык. Напиши кто-нибудь сейчас вот так - заклевали бы за одну только форму. Это что-то, идущее параллельно привычному языку, как будто что-то иномирное - и при этом абсолютно понятное и легко читающееся. Чёрт, так небрежно откинуть общепринятые приличествующие каноны... я по-хорошему завидую автору.

Эта же "знакомая иномирность" распространяется и на сюжет тоже: с одной стороны, описанный мир - совсем другой, связанный с нашим только формально, как вязкий бредовый сон. С другой - среди отражений определённой эпохи, будто бы случайно попавших в чьё-то сновидение, можно, приглядевшись, увидеть и наше время, привычно будничную картину за окном и нас самих. Даже себя лично. (Мне как-то особо близок Прушевский. И, пожалуй, Вощев).

По итогу остаётся чувство, будто и сама книга была написана в какой-то другой реальности. Потому что... потому что у нас так не пишут. А хочется заглянуть в ту, другую реальность, где книги именно такие - с этими светлыми зданиями вдалеке как символом неопределившейся смутной мечты, с этой метелью, с этими глыбами в земле... Как будто привет от незнакомца из родных, но забытых краёв.

Ребенок - это любовь, ставшая зримой.

Это сейчас мы взрослые, это сейчас у нас куча умных слов в голове, проблем и переживаний - за душой, мыслей - на ночь в подушку. А в детстве и солнце светит ярче, и небо чище. Но что делать, если детство исполнено чувства одиночества и страха перед окружающим миром? Страха неосознанного, не жуткого, но боязливого, робкого, беззащитного. Быть Никитой, героем рассказа Андрея Платоновича Платонова.
Взрослые дяди и тети с высшим образованием (непременно - с психологическим) обнаружат в рассказе явные ссылки на парейдолию, которая является сложным защитным механизмом нашего сознания, оказавшегося в дискомфортных условиях окружающей действительности. Фу... Это так по-взрослому. Платонов же говорит о другом.
Никита живет с мамой и ждет отца с войны, у Никиты умерли бабушка и дедушка, Никита остался главным в семье мужчиной. Пяти лет от роду. Никита добрый и пытливые ребенок, в котором жива сказка и тяга к красоте. Никита воспринимает окружающий мир по-детски простодушно и трепетно, угадывая в каждой былинке и тростинке не просто жизнь, но людей, которых так не хватает ему. Платонов черными буквами по белой бумаге выводит нам детскую философию, которая предельно проста: "Одному быть плохо, но внутренняя доброта всегда поможет".
Ребенок будет вознагражден. В его жизнь вернется отец, которого так не хватает, которого он так ждет, который будет учить его жить. И мать, жена солдата, исстрадавшаяся едва ли меньше, отходит на второй план. Солдат-отец возвращается в жизнь Никиты. Защитив Родину, он теперь будет защищать покой и тревожное сердце мальчишки.
Еще одна важная мысль подчеркивается автором: без взрослых детям сложно постигать все грани жизни. Ребенок научается, перенимает опыт от старшего поколения. Только тогда он может двигаться вперед, развиваться и становиться лучше. Но это вовсе не значит, что из детского сознания немедленно будет вытравлено представление о чудесах и волшебстве, вдруг пропадут говорящие пни и маленькие люди, живущие в старой бочке. Нет, отнюдь! Платонов мягко советует родителям уделять внимание этим детским фантазиям, доверять им. И использовать эти детские волшебные сказки опять же для научения.

Это же чистейшая психология. Мудрейший совет, за которым иным приходится бежать в институты или погружаться в талмуды по психологии. И он так просто, так щедро и абсолютно бесплатно дан в маленьком рассказе, цены которому нет.
Думаю, иногда (да что там - надо чаще) стоит доставать с полки старые книги, о которых успел забыть, для которых стал слишком "взрослым", чтобы увидеть себя и мир с другой стороны. "Никита" А.П. Платонова - прекрасная для этого возможность. Пригласительный билет в детство и в сокровенные глубины самого себя.

А.П. Платонов "Возвращение"

Война — разлучница, но нельзя осуждать выживших, которых она раскидала во времени и пространстве, которые были единой семьей, а после стали чуждыми и чужими друг другу. История людей вечна. А рассказ о возвращении в невозвратимое, когда видишь своих детей слишком взрослыми для своего возраста, когда пропустил их детство, когда привязанность истлела на пламени лучины, оставив лишь чад ревности, когда людям проще уйти в новую жизнь, как омут, с головой, когда нет сил восстанавливать развалины старой жизни... остается все равно хранить надежду и лелеять мечты о воссоединении.

У Платонова всегда так - от сердца. Сердца сострадательного и страдающего, наполненного болью и блаженной добротой. Не текст - чувство.

Вот и Юшка, как Платонов, сердцем жил. Так, как люди редко жили и живут сейчас, как люди по природе своей жить должны, но забыли об этом. Или не знали, потому что некому рассказать в этом обществе, злом и обиженном.

Взрослые пугали детей, что станут они как Юшка, если будут плохо себя вести. Стать как Юшка! Это не каждому дано. Это ведь дар божий. Святым родиться надо, чтобы в зле людском любовь разглядеть и пожалеть их за это зло, что они тебе самому причиняют. Глупые люди, раз думают, что стать Юшкой - это скатиться в жизни на самое дно. Чтобы Юшкой стать нужно подняться над всеми выше, увидеть всю их незначительность и полюбить их за ничтожность.

И пока другие люди выясняли кто же из них прав больше на жизнь имеет, Юшка просто жил, потому что его мать с отцом породили, значит так надо. Жить надо, вот что. Работать надо, потому что пользу приносишь, а не просто деньги зарабатываешь. Прощать надо, чтобы самому злым не стать.

Дети удивлялись, что старый Юшка живой. Бедные дети, которые боятся увидеть в человеке добро, потому что в их обществе это неправильно.

Сердце слепое у них, не только в тексте, оно и в жизни у большинства слепое, не понимают они, какое уродство в их поступках, и как сами они уродуют себя своим же злом.

Кто-то скажет, что Юшка жалкий, наверное, он сам для себя будет прав. И, наверное,  не стоит его переубеждать, это ведь невозможно. Сердце у него слепое.

Кто-то скажет - жаль, что он умер. А я скажу - хорошо, что он был. Ведь и в жизни они есть, любящие весь мир, но страдающие от людей, эти Юшки по земле ходят, готовые к любому удару, может, если мы начнём чуть больше обращать внимания на свою злобу, то и ударов станет меньше?

Ну, например,  можно начать сразу после прочтения. Сможете ли вы простить героев этого текста так, как прощал их Юшка? Сможете ли вы понять почему его "дочь" бесплатно их лечила? Без злобы, только прощение, вот что сделает наше общество чуть лучше.

Слог Замятина мне казался сложным, но Платонова почти физически тяжело воспринимать. Люди будто вычеркнули из своей жизни вес живые явления, личные отношения и чувства – и кое-как подбирают для всего этого слова в своём безнадёжно деформированном языке. Получается странно, нелепо, расчеловеченно – не обозначишь человека языком партийных идей и официальных лозунгов. И такой слог идеально подходит для описания мира, в котором ничего личного не осталось вообще. А если осталось – его найдут, безжалостно вырвут с корнем и заберут в общественное пользование. Не только вещи, дома, животных, даже мыслить о самом себе человек не должен, его задача – заниматься насаждением социализма-коммунизма, строительством всеобщего пролетарского дома, бесконечным рытьём котлована. Работать, вопросов не задавать, смотреть в прекрасное светлое будущее, непременно ожидающее всех (кроме, конечно, капиталистов и кулаков).

И люди строят. Насаждают, роют, говорят о чудесном завтра, которое вот-вот наступит… едва ли понимая, что конкретно сами имеют в виду. Да, светлое и прекрасное обозначено для них вдалеке – вот достроим, дороем, доделаем, и всё обязательно будет хорошо. А что – всё? И как это – хорошо? И когда уже, наконец? Люди в этом мире совсем не счастливы. Они бродят по свету неприкаянные и печальные, а потом просто ложатся на землю и умирают от внутренней своей пустоты. Они стараются максимально занять себя работой, чтобы времени и сил на мысли не оставалось, потому что в мыслях этих – тёплые воспоминания о прошлом, поиск себя и смысла, тоска по красоте и жизни. Ведь были же они все когда-то живые. Хотели чего-то, мечтали, влюблялись в случайную незнакомку, радовались траве под ногами и солнечному свету. Забыли только, но память упрямо возвращается, тоска в душе растёт и затмевает собой громкие идеи и лозунги. Гонит куда-то, в надежде избавиться от «слабости тела без истины» и понять, как всё вокруг устроено и ради чего же стоит трудиться не покладая рук.

Девочка Настя стала для всех ярким огоньком в серости и бесприютности, их личным смыслом стала, реальной целью – вот он, маленький живой человек, лишившийся матери, не познавший толком мира, его можно любить и беречь, ради него можно строить великое и прекрасное, ради его покоя и счастья. Только Настя умерла, их собственным миром задушенная, и вместе с ней у кого-то затеплившийся этот огонёк потух окончательно, а у кого-то, наоборот, разгорелся сильнее. С Настей они были чуть более живыми и непохожими друг на друга. Без неё – однородная масса, народ, рабочий класс без личности и разума, как тот самый медведь из кузницы. Идеальные люди в идеальном новом мире будущего. Безумно страшно, если представить, что мир действительно станет таким: выхолощенным, вымеренным по линейке, лишённым начисто всего человеческого.