Внеклассное чтение

Приятно познакомиться с Вами, Григорий Шалвович! Правда-правда, приятно. Вы, как писатель, вызвали у меня исключительно положительные эмоции. Несмотря даже на сюжет, который временами принимал настолько крутой поворот, что невольно задумывалась о надуманности, вызванной, по всей видимости, желанием понравиться читателю. Поначалу (преимущественно весь первый том) я читала взахлёб две параллельно и динамично развивающиеся истории, к середине второго тома былой интерес иссяк - он трансформировался в банальное любопытство узнать развязку. Но, тем не менее, я просто не могу молчать (хочется наоборот - даже кричать) о том, насколько язык автора гипнотизирует, чарует и попросту доставляет удовольствие. Он в меру изобилует умными, редко встречающимися в повседневной жизни даже в среде интеллектуалов словами, он временами запутывает, заставляя остановиться и призадуматься... Он - живой и такой близкий, родной. Он - язык Акунина.

Борис Акунин предложил российскому читателю то, что тот ждал: лёгкое чтение для среднего класса, беллетристика для умных и образованных. В романах о Фандорине тонкая ирония сочетается с позитивным взглядом на русскую историю.
«Внеклассное чтение» - продолжение цикла о Фандорине, только в нём действует потомок Эраста Фандорина, наш современник Николас Фандорин – английский баронет, женившийся на русской женщине с татарскими корнями и переехавший в Россию; а также его предок Митридат Фондорин (фон Дорин), обрусевший немец. Эти две линии – Митридата из 18 века и Николаса из 20-го – причудливо переплетаются. Как обычно у Акунина, сюжет совершенно искусственный, к реальности имеющий отношение только по антуражу, но постоянно наводящий читателя на мысли о том, «что же будет с родиной и с нами». Автор как бы спрашивает образованного читателя: вы хотите сказать, что нынешняя вестернизация – поддельная, кукольная, но поглядите-ка: точно так она выглядела во времена Екатерины. Ничего – выросла великая культура. Может быть, судьба России – фантастическим способом переиначивать Европу в Азию. Может быть, вообще главная тайна русской национальной идеи – не бояться быть смешными, нелепыми. Великая держава, которая не боится быть смешной, - в этом, по Акунину, - разгадка знаменитого тютчевского афоризма. Во всяком случае, в бурлескном, пародийном, цитатном, откровенно несерьёзном романе Акунин один раз проговорился о своем наболевшем, а именно о западно-восточных влияниях: «Купол Воскресенского монастыря – пузатый, несуразный, не похожий ни на одно известное Николасу Фандорину творение православной архитектуры, засверкал позолотой над полями задолго до того, как грузовичок подъехал к тихому городку. Заглядевшись на диковинную конструкцию, Фандорин на минуту отвлёкся от насущных мыслей, вспомнил жестоковыйного патриарха Никона, который затеял в дополнение к Третьему Риму и даже в затмение оного затеять Господень Град. А поскольку ни патриарх, ни его зодчие в Святой Земле отродясь не бывали, то черпали сведения из европейских картин, на которых Иерусалим изоборажен в виде фантастического златобашенного бурга готико-мавританского обличия. Как это по-русски, подумал Николас: материализовать заведомо европейскую химеру».
Собственно говоря, главная тема Акунина – исподволь критиковать европейское философское влияние на Россию, и надеяться на благотворную непредсказуемость жизни вообще и российской в частности.
Литературные критики любят Бариса Акунина записать в низкопробные писатели, в основном из зависти: он нашёл то, что хотели все остальные, а именно коммерческий вариант постмодернистских литературных игр, но его ничто не смущает, он выпускает роман за романом, и самыми доходными оказались романы о Фандорине.