Битва железных канцлеров. Пером и шпагой

Продолжай побеждать медлительностью

Но Париж оставался Парижем: прекрасные женщины Франции, приветствуя победу русских, завели моду на бантики, которые называли «a la Цорндорф»...

Фридрих теперь уже не издевался над Россией, он относился к ней с предельным уважением; через английского посла Ричарда Кейта король пожелал вступить в переговоры о мире, но Россия мириться с ним не захотела.

Эта воинственная саранча, искусавшая австрийцев и французов, замертво полегла в битве с русскими медведями!

Впервые в жизни король встретил противника, который не ведал страха и усталости. Казалось, не прекрати король сражения, и оно длилось бы до тех пор, пока был жив хоть один русский солдат...

По неписанным законам того времени победителем считался тот, за кем оставалось поле битвы. Поле битвы при Цорндорфе осталось за русскими.

Кровоточа и падая от изнеможения, прусская армия сворачивала битву. Нравственный перелом определился. Но не в русских – в немцах!

Фридрих так и не знал, что против него воюют солдаты России – одни, без командующего! Какой бы удар был нанесен его честолюбию, узнай он только истинную правду!

Конференция обратилась в Святейший синод с неслыханной просьбой: отлучить армию от поста. Синод в этом случае никакого святотатства не усмотрел. Напротив, люди синодские оказались патриотами: пост был отменен для тех полков, которые участвовали в кампании. Теперь каждый солдат Апраксина стал получать фунт мяса, две чарки водки на день и по гарнцу пива. Армия зашевелилась, повеселена и... пошла, пошла, пошла!

Русские моряки в те времена были бедны как церковные крысы. Платили им самый мизер, да и того годами от казны недоплачешься. Шли на флот больше дворяне мелкотравчатые – дети и внуки моряков или те, кто знал, почем фунт лиха, - и был корпус морской предан службе своей до исступления. Это была почти каста, сознательно отгородившаяся от дворцовых интриг, презиравшая золоченые шатры сухопутных полководцев.