Танцующая в Аушвице

Мне же кажется, что Холокост, хоть и отдаляется от нас все дальше и дальше во времени, все еще лежит тяжким бременем на душах как самих пострадавших, так и их детей. Если задуматься об этом невообразимом прошлом, все обретает логику, и становится очевидным, что ужасы той войны так или иначе коснулись каждой семьи. Просто одни хотят об этом рассказывать, кричать во весь голос, а другие хотят похоронить свое прошлое в глубоком молчании. На первый взгляд, одно противоречит другому, но мало-помалу я начинаю приходить к мысли, что, по сути, это две стороны одной медали. На весах Холокоста крик и молчание имеют одну цену.

— Ни одно правительство не помогло, никто нами, евреями, не интересовался, — рассказывает она. — Не только голландцы, но и союзники — британцы, американцы, французы — все отказались от нас. Мы остались в полном одиночестве. Союзникам было известно про газовые камеры Аушвица, они летали низко, бомбили всю Германию, но только не газовые камеры, о чем их многократно просили. Корабли с евреями-беженцами другие страны к себе не пускали, а просто отправляли обратно. Так поступали среди прочих американцы и англичане. Помогали нам лишь отдельные люди…

Раз отцовская ветвь моей семьи имеет еврейские корни, значит, в моих жилах тоже течет еврейская кровь? Я практически ничего не знаю об иудаизме, да и к чему мне было знать это? В газетах то и дело появляются сообщения о нападениях на еврейские синагоги. Евреи больше других должны думать о собственной безопасности, а в некоторых странах им постоянно угрожают. Причем не только в каких-то далеких странах, но и в своем ближайшем окружении я не раз ловил тревожные сигналы. Неоднократно при обсуждении разных проблем я замечал, что о евреях говорилось с легким негативным оттенком. И недавно мой друг приравнял сионизм к расизму. Когда я был ребенком, в католической церкви шептались о том, что евреи убили сына Девы Марии, хотя к этому преступлению были причастны исключительно римские захватчики. А разве Ватикан не отказался признать государство Израиль?.. Быть может, для меня разумней все-таки забыть о сделанном мною открытии? С кем я могу говорить о нем? С женой, конечно. Но смогу ли я рассказать о нем моим братьям и сестре? Родители скрыли от нас наше еврейское происхождение. Разговоры об этом только всколыхнут ненужные страсти. Какой нам от этого прок?..
И я решаю оставить новую информацию за бортом своей жизни. С этого момента я намерен строго придерживаться договора, который заключаю с самим собой.