Pluie d'été

Можно сказать, что Ахмед-Хамди Танпынар - турецкий Пруст или просто очень изысканный автор редкого дарования. К счастью, он не забыт ни в Турции, где его почитают как классика ХХ века, ни в Европе, где его активно переводят. Мне посчастливилось прочесть небольшую повесть Танпынара "Летний дождь" на французском.

Особенность этой книги: она и похожа, и не похожа на все, что доводилось читать ранее. С одной стороны, это утонченная европейская проза, которую можно поставить в один ряд с творениями Марселя Пруста, Андре Жида, Маргерит Юрсенар, Маргерит Дюрас, Патрика Модиано (вспоминаются почему-то, в основном, французы) - причем Танпынар рядом с именами этих авторов займет место собрата, а не подражателя. Все, что мы так ценим в произведениях классиков: психологизм, тщательно выписанная атмосфера действия, глубина, внимательность к деталям, - присутствует и здесь.

С другой стороны, Танпынар пишет не о европейцах, так хорошо знакомых нам, а о турках середины прошлого века. Стамбул, окружающий их, воспоминания о детстве среди пашей и придворных султана, непривычная мораль общества того времени - все это создает новый ракурс для восприятия истории персонажей. Происходящее на страницах повести кажется странным сном, претворившимся в явь на берегах Босфора.

Это чувство нереальности, волшебного флера - то, что отличает истинное мастерство. История с самого начала преподносится в романтическом, изысканном ключе. Писатель Сабри, жена и дети которого уехали гостить к отцу в Анталию, встречает в саду своего дома незнакомку. Потом они встретятся еще всего лишь раз: повесть и есть описание этих двух встреч. В них, однако, уложилась целая жизнь. Жизнь незнакомки, имя которой мы узнаем лишь на последних страницах, как и правду о ее загадочной душе, околдовавшей Сабри. Вместе с ним мы смиримся с его безволием, а женщина, как это часто бывает в турецкой литературе, навсегда останется недосягаемой.

Атмосферная, чувственная повесть о Стамбуле времен Второй мировой войны пока неизвестна русскому читателю. Однако таким книгам, я уверена, забвение не грозит.