The Art of Asking: How I Learned to Stop Worrying and Let People Help

Мы лежали в кровати, и я придумала игру.

- Я буду спрашивать, - предложила я, - а ты -

отвечать.

- Хорошо, - сказал Нил.

- Чего ты боишься? Реально боишься.

- Постареть.

- Хорошо. Чего еще ты боишься? Уточни.

- Постареть и потерять память, - сказал он и добавил, - и больше не иметь возможности писать.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Что ты оставишь меня одного, - сказал он.

Я обняла его.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Что не смогу больше заниматься сексом.

Я содрогнулась.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Стать некрасивым. Быть недостаточно привлекательным, чтобы удерживать твое внимание.

Игра продолжалась еще некоторое время.

Потом мы поменялись.

- Чего еще ты боишься? - спросил он.

- Превратиться в настоящую пьяницу в один прекрасны день, - сказала я.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Потерять контроль в какой-то момент, сорваться с катушек и сделать кому-то настолько больно, что не будет пути обратно.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Что все будут ненавидеть меня, - сказала я.

- Чего еще ты боишься? - сказал он. - Будь честной.

- Что люди будут думать, что я вышла за тебя из-за славы и денег.

- Хорошо. Чего еще ты боишься?

- Что мои друзья будут думать, что все, что говорят критики - правда, но у них будет кишка тонка сказать мне это в лицо. Что люди будут думать, что я дешевка, которая не думает ни о ком, кроме себя.

- Уф, дорогая. Хорошо. Что-нибудь еще?

Я сглотнула.

- Что люди будут думать, что я недостаточно усердно работаю. Что люди будут думать, что я плохой музыкант и что я только сижу в соцсетях. Что люди будут думать, что я некрасивая, что я нарцисс. Что люди будут думать, что я фальшивка.

- Ох, дорогая. Ты правда беспокоишься о том, что люди думают о тебе, да?

Я зарыла лицо в его подмышке.

- Думаешь?

- Энтони только что написал мне. Врачи сказали, что он умрет через шесть месяцев, Нил. Мне нужно попасть домой. Быстро.

- О боже. Любовь моя, мне так жаль.

- Мне нужна твоя помощь. У меня нет сигнала на телефоне, только таксофон. Ты можешь помочь мне? Ты можешь поменять мой билет?

- Да да, конечно. То есть... - он засомневался. - Ты позволишь мне за него заплатить?

- Конечно, - сказала я. - Все нормально... Я потом отдам.

- Лучше не надо этого делать, Аманда. Забудь. Я люблю тебя. Теперь я положу трубку и посмотрю, смогу ли забронировать билет. Когда ты хочешь вылететь?

- Рано утром, самый ранний рейс, который будет. Я тоже тебя люблю. Нил?

- Да?

- Прости, - сказала я. - Спасибо. Спасибо за помощь. Прости.

- Аманда, - сказал он. - Послушай меня. Я хочу помочь. Я знаю, как Энтони дорог для тебя. Я отчаянно хочу помочь. Все, что тебе нужно сделать - попросить.

- Меня учили, что рядом с больным человеком нужно... быть очень тихим. Меня учили, что нельзя ничего говорить или показывать сочувствие. Тебе просто надо быть очень тихим, - он часто заморгал. - Это неправильно?

У меня все сжалось в горле, я глубоко вдохнула.

- То есть, - сказала я, - все то время, когда ты пытался оставить меня одну... ты считал, что так будет правильно? Ты не трогал меня, потому что думал, что это... хорошо для меня? Ты серьезно?

Он посмотрел на меня.

- Ну... да, - он моргнул. - Меня так воспитывали.

- Тебя не обнимали, не говорили с тобой, не душили любовью, когда тебе было больно или когда ты болел?

- Нет, дорогая. это так не работало.

- Ох, детка, - я привстала с кровати. - Ты знаешь, что это странно?

- Нет. Это странно?

- Ну, нет. Да, это странно для меня. Господи.

Я сидела и пыталась найти в этом смысл, а Нил стоял у кровати и выглядел виноватым.

- Подожди-подожди-подожди, - сказала я. - Это поэтому у меня была истерика прошлым летом в Эдинбурге? Когда я думала, что совершила самую большую ошибку в жизни, так как вышла замуж за дурака, который даже не мог позаботиться о больном человеке?

Он выглядел потерянным.

- Возможно. Ну... вероятно. Я не знаю.

- О боже, Нил, - я встала и обняла его. Мы стояли у кровати и секунду молчали.

- Мне кажется, это глупый вопрос, - сказала я. - Но... ты когда-нибудь просил?

- Просил что?

- Это. Тебе когда-нибудь приходило в голову попросить. обнять тебя, когда тебе было больно в детстве?

Он внимательно посмотрел на меня.

- Аманда, дорогая. Ты не можешь просить о том, чего не можешь представить. Ты не можешь просить о том, чего не знаешь. Таков был мой мир. Я так думал.

Я покачала головой, обняла его крепче и стояла так, и не хотела ляпнуть что-то глупое.

- Я люблю тебя, - сказал он.

- Я тоже тебя люблю.

- Как долго вы с Тоддом встречаетесь? - спросила я. Мы сидели за поздним завтраком в Сиднее, и так вышло, что оба находились на гастролях. Я мучила его вопросами о его длительных отношениях и надеялась, что смогу прояснить что-то для себя.

- Около пяти лет, плюс-минус.

- На сколько лет он старше?

- На десять лет, примерно.

- Какая разница у вас в доходах? - сказала я. - Если не возражаешь.

- Она небольшая... но зависит от ситуации. Мы договорились оплачивать поровну некоторые вещи и помогать друг другу, когда это необходимо. В прошлом году я почти полгода просидел без работы, когда Тодд поехал в длительный тур в Вегас, и я поехал с ним. Было трудно, но нам удалось найти баланс.

- Тебя не беспокоит, - спросила я, - что он может, ну не знаю, всегда быть впереди тебя? Не старше. не богаче, по существу. а просто впереди с точки зрения взросления и жизненного опыта? Это ужасно, но ты не думаешь, что он может умереть? А потом ты чувствуешь себя кретином за такие мысли?

- Ну... ты же знаешь, что у Тодда ВИЧ, да?

Но я не знала. Я посмотрела на свою тарелку с тофу и почувствовала себя идиоткой.

- Господи. Люк. Мне никто не говорил об этом.

- Нет, нет, прости. Я думал, ты знаешь. Я считал, что тебе расскажут. И если тебе вдруг интересно, то я до сих пор не заразился.

Я очень тактично спросила, так как не была уверена, можно ли вообще затрагивать эту тему:

- Когда вы, ребята, узнали об этом?

- Ох, - недолго думая, сказал он. - У Тодда уже был ВИЧ, когда я его встретил.

- Что?

- У Тодда уже был ВИЧ, когда я его встретил, - повторил он.

- И... тебя это не остановило? - мне было так стыдно за этот вопрос.

- Аманда... Меня не могло это остановить. Я был влюблен в него.

*

Мы встречались год, и Нил начал просить меня выйти за него замуж.

Идея замужества пугала меня.

Он просил и просил. Мы просыпались утром, и он просил. Мы ложились спать, и он просил. Мы прощались после длинного телефонного разговора, и он просил. Это была шутка, но в каждой шутке есть доля правды.

Глубоко внутри я чувствовала отчаянное желание остаться независимой, а ирония заключалась в следующем: девушка, которая пять лет простояла на коробке, которая влюблялась и чувствовала связь с миллионами проходящих незнакомцев, стойко сопротивлялась настоящей человеческой близости. Моя внутренняя феминистка закатывала глаза. Почему нельзя просто встречаться, черт подери. Возможно, можно вместе жить. Сейчас же не пятидесятые!

Но он хотел пожениться. На практическом уровне (он встречался с рок-музыкантом, я была на шестнадцать лет его моложе) это значило, что он мог бы представлять меня, как «жена», а не «подруга», и как бы досадно это не звучало, но люди бы принимали меня всерьез. А тот факт, что мы постоянно были в разъездах, значило, что вариант «просто жить вместе» нам тоже не подходил.

И не считая практических причин, он просто хотел жениться на мне. Он говорил, что со мной он чувствует себя в безопасности.

Мне не было важно, чтобы меня начали воспринимать всерьез. Но я подумала, что мы можем договориться.

Я задала ему ряд вопросов.

- Я хочу жить и работать одна. Если мы поженимся, мне нужно будет жить с тобой?

- Нет, - сказал он. - Ты выйдешь за меня?

- Мне нужно будет вести себя как жена? Я не хочу быть женой.

- Нет, тебе не нужно быть женой, - сказал он. - Ты выйдешь за меня?

- Если мы поженимся, мы можем спать с другими людьми?

- Ага, - сказал он. - Ты выйдешь за меня?

- Я могу полностью контролировать свою жизнь? Мне необходим полный контроль.

- Да, дорогая. Я не пытаюсь контролировать тебя. Совсем. Ты выйдешь за меня?

- Скорее всего я не захочу детей.

- Хорошо. У меня уже есть три ребенка. Они замечательные. Ты выйдешь за меня?

- Если мы поженимся, и у нас ничего не выйдет, мы сможем просто развестись?

- Конечно, - сказал он воодушевленно.

- У кого есть тампон? У меня начались месячные, - могу я громко объявить в женском туалете одного из ресторанов в Сан-Франциско или в гримерке на музыкальном фестивале в Праге, или сказать это ничего не подозревающим зевакам на вечеринке в Сиднее, Мюнхене или Цинциннати.

По всему миру без исключения я видела и слышала шуршание женских рук в сумочках или рюкзаках, пока кто-нибудь из них триумфально не достанет тампон. Никто никогда не брал за это деньги. Негласное универсальное правило звучит так: «Сегодня моя очередь брать тампон. Завтра наступит твоя». Существует постоянный кармический круг тампонов. Оказалось, что такая система так же работает с салфетками, сигаретами и шариковыми ручками.

Мне всегда было интересно, найдутся ли женщины, которые будут чересчур смущены такой просьбой? Женщины, которые скорее намотают огромный слой туалетной бумаги на свое нижнее белье, нежели попросят незнакомцев об услуге? Уверена, что они существуют. Но это не про меня. Не про меня, черт возьми. Я абсолютно не боюсь просить о чем угодно! У меня нет стыда. Думаю...