Всё о жизни

Энергия человека ищет выхода и распирает во все стороны сферу, в которой заключена. И вдруг – хлоп! – птичка снаружи дырочку наклюнула. Ура – прем в эту дырочку, повезло, счастливый случай. А другому эти птички всю сферу обдолбали, но энергии мало, давит она слабо, и он в лучшем случае вздыхает: «Да, если б была энергия, если б я хотел делать то или это, то сколько дырочек для меня наклевано… да неохота мне это». А третьему вообще невдомек, что эти наклевки можно использовать, он уже и так привык, внутри сферы. Он думает, что если другому «повезло» – так ему и дырку киркой проломали, и энергию в нее выпускать помогли; ему невдомек, что там давление большое, а у него хилое, и жалуется он поэтому на свою «невезучесть».

Свобода приходит нагая. А также злая, голодная и растерянная, добавим мы. Как выразился удачно Джаба Иосселиани в ответ журналистам, потрясенным расстреливающими президентский дворец пушками: «А ви что думали: демократия – это вам лобио кушать?»

Как жили народы до покорения их империей? Реже – более мирно, чаще – менее мирно. Все гадости в их жизни наличествовали, от мелкого жульничества до войн, просто масштаб был мелкий, кухонный; но кровь на той кухне лилась настоящая. И тут пришел Большой Белый Брат, грохнул кулаком по столу и известил: «Теперь здесь один Закон – мой! И жить по нему. А кто посмеет его нарушать и резать друг друга – укорочу под корень! Резать могу я один!»

И, черт возьми, междуусобицы железной рукой были прекращены. Хоть и эксплуатация наставала, но – мир и труд меж собой. Пусть и хреновые братья, а все ж какая-никакая братская семья.

Лишенные собственной политической и военной организации провинции могли пытаться восставать против метрополии, но друг друга ненавидели уже в мирной форме, норовя ябедничать Большому Брату: он-то всем может укорот навести.

А метрополия всегда умела «разделять и властвовать», выступая как бы третейским судьей в спорах провинций.

Обычный тут и эффективнейший прием – переделить внутренние территории так, чтоб каждый имел претензии к соседу – и, не в силах разрешить обиды сам, апеллировал во всех соседских спорах к дяде-начальнику.

А теперь – шар-рах! – отпускаем всех как есть на свободу и смотрим на эту собачью свалку.

Именно это произошло в 90-е годы на постсоветском Кавказе. Да там веками все народы и народцы друг друга резали: места мало, горская кровь горяча, родовая честь блюдется и разбойничья лихость прославляется.

Влияние владычицы-России можно было уподобить воздействию огромного магнита на кучу кустарных компасов: стрелки стояли в едином направлении главной стрелы. Хоп – убрали большой магнит: и закрутились все стрелочки в разные стороны. Чечены, ингуши, осетины, грузины, абхазы, армяне, азербайджанцы – точи ножи, ребята, набивай автоматные магазины. И везде свои правительства, свои казнокрады и аферисты, свои разбойники и авантюряги с оружием. И у всех претензии к соседям!

Были унижены, ребята? Да. Теперь хорошо? Нет. Холодно, голодно, и беззащитно перед сильными.

Теперь поняли, что не нравилось Македонскому в раздробленном устройстве мира? Двадцать с гаком веков спустя к той же идее мирового объединения – о, уже мирным, гуманно-разумным путем, – пришли многие умные, от французских утопистов до Римского клуба.

Искусство ваше было несвободным, ребята? Теперь его вовсе нет. Детей заставляли русский язык учить? Теперь учат английской рекламе кока-колы.

Люди так идеализируют свободу, когда ее нет, что потом сильно удивляются, закуривая у разбитого корыта: стирать-то нечего. Завоеванные и покоренные – еще не значит, что они обязательно не бандиты, не идиоты и не сволочи. Всякого можно пожалеть, пока он в тюрьме, но из этого еще не следует, что дать ему свободу будет для всех лучше.

Вот Либерия – первое независимое африканское государство черных. Боже, что за нищета, что за скопище бездельников!.. А вот Гаити первое, опять же, на американском континенте независимое государство черных: да по сравнению с гаитянами дядя Том был плэйбой и сын миллионера. Диктатура тупых и кровожадных головорезов.

И вот вам вообще вся независимая черная Африка с ее бесконечной резней и голодом. И на деньги белых налогоплательщиков туда подбрасывают хлеба и пенициллина.

Распад империи отнюдь не означает, что сейчас будет лучше. Ассирия, Персия, Рим, Великобритания – тьма примеров.

Насильственное сотрудничество лучше свободной вражды. То есть в том смысле, что подавляющему большинству нормальных людей при нем живется лучше.

Падение империи – всегда шаг цивилизации назад. Но никогда не до нуля, не до исходной точки. Она свой этап исторической эстафеты пробежала, проковыляла, преодолела. Кто-то, где-то, когда-то, насколько-то – ее плодами воспользуется, да и здесь и сейчас частично пользуется; где и когда будет ход дальше – прогнозировать трудно. Но будет, куда денется.

Раздробленная на мелкие противоречивые части гигантская энергия империи – те же семена будущих побегов, крупицы будущих вершин.

Сик транзит, ясное дело, но не вовсе все транзит.

Ум и интеллект

«Если бы другие не были дураками, так ими были бы мы», гениально выразился мой любимый Вильям Блейк.
«Умный-умный, а дурак», – крякнул майор Пронин.
«Если ты такой умный, то отчего ты не богатый?» – издевается зашоренный американец.
«Есть разные типы ума: скажем, умный философ будет на базаре без труда обманут умным торговцем, который туп и темен по части устройства мироздания, зато философ совершенно не понимает, как надо спекулировать, пользуясь практической человеческой психологи ей», писал Бальзак.

В другом месте я уже формулировал: умом можно назвать способность вывести из минимума информации максимум заключения, при прочих равных в кратчайший срок.

Что такое «коэффициент интеллекта» – ай-кью? Это способность в ограниченное время решить как можно больше «тестов на сообразительность», эдаких задачек на логику, пространственное воображение и т.п. Если по правильным ответам набрал 150 очков – ты гений, 120 – нормальный умница, 90 – балда. Логический, естественнонаучный, структурный подход к решению вопроса. Вот только некоторые известные ученые, вроде математика Пуанкаре, по результатам этих тестов, ныне повсеместно используемых, оказывались чем-то средним между дебилом и дауном. Вот как-то мозги у них иначе устроены, нетипично. Вообще многие великие умы в юности расценивались преподавателями и сверстниками как тупицы – Руссо, Гаусс, Эйнштейн, да куча.

Строго говоря, любые тесты ограниченны, разумеется: если их результаты верны более чем наполовину, уже ведь неплохо. Строго говоря, они свидетельствуют точно лишь об одном: что ум испытуемого пригоден (или непригоден) именно для решения таких задач: есть логичность, скорость перебора вариантов, улавливание закономерностей через частности, немалая мощность возбуждения нервных клеток в соответствующем центре головного мозга. При этом могут отсутствовать упрямство, терпение, быть слабо развитой интуиция, и в жизни такой человек свой ум, высоко оцененный подобным формальным способом, может никак не являть.

Насчет того, что он сумел привлечь работать на себя людей более умных, чем он сам, выразился еще Генри Форд-первый, и вслед за ним это многократно повторили многие гении капитализма, успешно крутившие в своих интересах мозги яйцеголовых. Так кто из них умнее?..

Наполеон был умный и интеллектуальный. Распутин был умный и неинтеллектуальный. Паганель был интеллектуальный и неумный. Мунк был неинтеллектуальный и неумный, но талантливый (от художника больше и не требуется). Неудержимо хочется добавить: большинство людей неинтеллектуально, неумно и бездарно. Что поделать, все способности человеческие оцениваются относительно среднего уровня подавляющего большинства. Янки при дворе короля Артура оказался светочем мысли.

«Интеллект» оперирует абстрактными понятиями, условными. Трафаретный образ – чудак-профессор: в науке гений, в жизни тупица, ничего не смыслит, обманывай его кто хошь.

«Ум» работает с ценностями конкретными, житейскими: школу мог не кончить, но «по жизни» сечет все отлично. Вот товарищ Сталин университетов не кончал, языков не знал, эстетические вкусы имел чудовищные, в науке и технике не смыслил в общем ничего (но если специалисты ему объясняли – схватывал быстро). При этом замечательно добивался своего, убрав со сцены всех умников с их образованиями и интеллектами.

Муж может быть такой умный – аж весь парламент восхищается. А дома жена им вертит как хочет, а он этого даже не понимает, и убежден, что делает по собственному усмотрению то, чего вовсе и не хотел на самом деле, а ею направлен и подтолкнут.

Кому чего надо. Кто на чем сосредоточен.

Одним из необходимых качеств ума и Спиноза, и Руссо полагали способность долго, постоянно, добросовестно сосредоточиваться на предмете размышления. Жуешь, жуешь, жуешь, как трактор по колее: все автомобили давно увязли и бросили по этой дороге ездить, а ты в конце концов один доезжаешь до конца. Не лишено. Недаром улитка и черепаха любимые японские образы (не считая цветущей сакуры, разумеется).

Богатый бизнесмен органически не понимает, что бедный ученый своими открытиями невероятно счастлив: ученый тоже не прочь быть богатым, но отвлекать на это свою жизненную энергию ему жалко, это мелко для него: богатых много, а свои открытия мог сделать в мире только он один! Разные формы самореализации…

В девяностые годы часть советской научно-технической интеллигенции двинула в бизнес: свобода наступила, ворота открыли. И успешные профессора и доктора наук сплошь и рядом стали успешными и процветающими бизнесменами, государством ворочают. Вот тебе и «чудаки-интеллектуалы». Они просто сменили точку приложения своей энергии. Но. Но. Они страдают мелким комплексом. Им иногда охота ночью на кухне читать стихи и говорить о высоких материях. И это не ностальгия. Просто значительная часть их интеллекта остается теперь невостребованной. Пропадает. Реализации просит. Вот американскому бизнесмену этого не понять: хрен ли ему стихи и высокие материи, он бабки кует – и хоре.

Энергия определяет все. И все связывает. В данном случае это вот к чему:

Ум (как и вообще разум) есть оформление избыточной энергии центральной нервной системы. Первые пять-шесть лет жизни формируют человека с его умом и интеллектом. (Правда, могут показаться исключения – скажем, академик Дубинин был из беспризорников. Но до того, как Гражданская война сделала из него беспризорника, он получил воспитание, фундамент, который уже в юности обеспечил ему возможность мощного интеллектуального хода. Маугли он отнюдь не был.) Абстрактные упражнения интеллекта весьма отвлекают от упражнений с проблемами реальной жизни. Тем более что реальная жизнь в основном до поры до времени обеспечивается семьей, социальной системой общества насчет обучения и т.д. Но если интеллектуала-математика сунуть на необитаемый остров – он осмотрится, забудет занятия математикой, направит всю умственную мощь на выживание – и отлично преуспеет.

Потому и говорят часто, что «талант являет себя во всем». Если энергия центральной нервной системы высока – то в любой точке приложения она может производить большую работу.

Бизнес требует напористости, жестокости, властности, умения брать на себя ответственность, организаторских способностей, понимания практической человеческой психологии. А интеллекта как такового здесь не требуется. За пределами решения необходимых для его бизнеса задач – дурак дураком может быть. Вот если бы вдруг всю энергию употребил на науку – добился бы многого, но этим надо заниматься с юности, после двадцати пяти – уже кранты, мозг зашорен, обучаемость ни к черту.

А умник может все понимать даже – но быть вялым, трусливым, нерешительным, в людях не разбираться. Вот и вся причина, почему один миллионы делает, а балда, а другой умный, но самое ему место в университетской профессуре: он продает свой интеллект за деньги тому, кто платит, ворочать дела самостоятельно он не может.

В России к концу XX века мы имеем пикантнейшие ситуации: директором фирмы сидит пахан в наколках, образование четыре класса но кр-рут, вся зона раньше уважала, за себя постоять он может, и людей держать в кулаке умеет, и за слова отвечать привык. А на него пашут доценты, бумаги составляют, заказы выполняют, договора заключают – за умеренную зарплату. Они-то умные, да он – сильный и в состоянии возглавлять дело. Волевые качества, понимаешь, и решительность делать дело любой ценой. Умные они – но в результате умнее оказывается он: он «присоединяет» к себе их ум.

Частый вариант: человек умен во всем, кроме одного: использовать свой ум себе на пользу. Вот он как-то отвлеченно умен, вообще умен. Тесты, кстати, решать может отлично. А как доходит дело до собственного интереса – порет одну глупость на другую. Э?

Во-первых, был бы ограниченнее, не думал бы о вещах отвлеченных, пускал бы умственную энергию только и целенаправленно на решение своих дел – преуспевал бы отлично. Во-вторых, если психика человека, подсознание его, его истинные потребности организованы так, что «не хотят» того, к чему стремится сознание – они будут «под руку толкать» его в важные моменты. Вот страдать ему потребно, или жить именно так, а не иначе, – а он этого не понимает: он понимает и пытается делать одно, «по уму», а на самом деле не понимает и делает другое, «по ощущениям, потребным психике».

Повторим в который раз: жизнь человеческая не управляется разумом, но разум обслуживает страсти и потребности в ощущениях. Ум далеко и отнюдь не залог счастья и благополучия; или кто этого не слыхал?

Что такое пресловутое «вдохновение» художников и ученых? Это повышенное возбуждение соответствующих участков мозга. В таком состоянии делаются открытия и создаются шедевры.

Таким людям хорошо знакомы бессонница, раздражительность, неврастения – следствия перевозбуждения, не снижающегося после работы до нормального уровня покоя. А не будет отдыха – не будет работы, утомленный мозг не выдаст высокого возбуждения. И тогда для отдыха ударяются в спорт – перенести возбуждение на другие участки, активизировать приход в норму через мышечный энергообмен, шлаки сжечь, кислорода подбросить. Или глушат алкоголь – расслабляет, раскоординирует. Или глотают снотворное.

А часто, если вдохновение нужно в «режиме», как на киносъемках, например, к назначенному часу по заказу, «садятся на качели»: успокоитель вечером, возбудитель утром, один медикамент регулярно передавливает действие противоположного, и это прямой известный путь к депрессии и нервному истощению.

Мозговики любят налегать на кофе и табак – нормальные возбудители. Это понятно, и никто их за это особенно не осуждает.

А вот когда мозговики налегают на алкоголь или наркотики, их общество осуждает или жалеет. Но понимает реже. Хотя давно придумало слово «самосожженец».

«Подобное лечится подобным» – это старое медицинское предписание стало главным принципом всей гомеопатии. В случае «творцов» это значит, что сильное перевозбуждение (каковое есть обычное рабочее состояние «творца») снимается методом переноса на другие участки: алкоголь или наркота возбуждает другие участки мозга, и они становятся доминантными, «оттягивают» возбуждение на себя, гасят его в предыдущем месте.

А на уровне потребности в ощущениях это означает следующие «качели». Центральная нервная система «творца» способна на более сильные возбуждения, чем «средний» мозг. И она, по мере тренировки, привычки, втягивания, – продолжает испытывать потребность в этих ощущениях. «Творец» – не просто отъявленный «работоголик», ловящий кайф на работе. Он начинает ловить сильные ощущения во всем. Особенно если после (вследствие) этого потом хорошо работается. Его потребность получить сильные ощущения через алкоголь или наркотики имеет тот же характер, что и потребность ощущений через работу. А работать шестнадцать часов в сутки он не может. Вот и пьет, вот и колется.

Журналистская молва утверждает, что когда в 1978 году Карпов проигрывал Корчному чемпионат мира по шахматам, а это имело громкое политическое значение, СССР против эмигранта-отщепенца, то ему устроили тайм-аут с египетскими ночами типа бассейна голых филиппинок, чтоб эти шахматы вообще у него из головы вылетели, сеанс одновременной эротики в фантастических формах и размерах. К черту шахматы, безумная греза мужчины и так сбылась, поверить невозможно! Результат был прекрасен: Карпов так отвлекся и отдохнул, что со свежей силой и бодростью переломил ход матча и выиграл.

Старое американское пособие для бизнесменов в полушутку рекомендует три способа психической реабилитации: острое приключение типа уплывать на бревне по Амазонке от догоняющего крокодила или прыгать с парашютом на горную вершину рядом с вулканом, сексуальная встряска в экзотической обстановке и с реализацией самых диких фантазий, а третий способ именуется не без юмора «русским»: нажраться в хлам без меры и с размахом, чтоб вообще забыть себя, а с похмелья помнить и мечтать лишь о том, что совсем плохо и надо как-то выжить, лишь бы это прошло.

Честный Хемингуэй писал, что лучше всего нервное напряжение после работы снималось в постели с женой. Но тогда ему не было тридцати. Позднее он полностью переехал на виски.

С этих дел и сложилось представление о беспутстве и распутстве богемы и порочности людей искусства. Что отчасти вполне верно. Вот нужны им сильные, острые ощущения. Работают они на них. Правда, богема – это в основном те, кто подражают художникам лишь в развлечениях и пороках, будучи сами бесплодны. И то сказать, беспорядочно трахаться проще, чем шедевр создать, в этом каждый может гению уподобиться.

Сегодняшние ученые утверждают, что человек единовременно использует лишь 15–20% возможностей своего мозга. Из чего делается обычно прямолинейный вывод об огромных неиспользуемых резервах и о перспективах более полного включения мозга в работу.

Но если разные участки мозга занимаются разной деятельностью (речь, мелкий ручной труд, абстрактное мышление и т.д.), то можно ли возбуждать одновременно все центры, используя все возможности? Это все равно что, используя слова классика, страдать ревматизмом и пляской Святого Витта одновременно. Или одновременно надеть на себя всю одежду и все белье, вместо того чтобы носить нужное по обстановке и стирать то, что не носишь сейчас, дабы оно было всегда готово к использованию. Из того, что единовременно человек носит одну рубашку из имеющихся пяти, отнюдь не следует, что он использует свой гардероб на 20%.

Это первое. А второе – вот дельфин никогда не спит, все время плавает, ученые долго ломали голову, как же так. Оказалось, что он спит, конечно, но хитрым способом: два полушария мозга спят по очереди, что обеспечивает постоянный режим бодрствования. Человек спит, положим, 8 часов в сутки, треть времени. Но многие участки мозга не могут работать в хорошую силу шестнадцать часов подряд изо дня в день. Все люди интеллектуального труда это прекрасно знают на себе. Четыре часа – отлично, десять – очень много, но уж не больше. И в качестве отдыха человеку рекомендуют смену обстановки и образа жизни чтоб полнее убрать, сместить напряжение с усталых участков на другие. То есть для эффективного использования мозг должен работать «в крейсерском режиме» – регулярно и много отдыхать, так он устроен, так он может функционировать.

Третье. Человек не использует на сто процентов, скажем, свою способность поглощать и переваривать пищу. Крутой обжора может съесть столько, что три нормальных человека глаза выпучат: желудок там растянут огромный, кишечник вздутый выпячивается, желудочный сок вырабатывается стаканами, ферменты буйно впрыскиваются… А ведь путем тренировки можно многого достичь по части обжорства, обмен веществ перестроится и т.д. Можно ли из этого заключить, что человек лишь на 20% использует свои возможности поглощать и переваривать пищу?.. Ходить будет с одышкой, сдохнет быстрее. Он питается (допустим) в оптимальном режиме, чтоб всего в жизни сделать больше. А пищеварительная система, равно как и прочие, имеет большой резерв, запас прочности и работоспособности. Без такого резерва она и в нормальном режиме долго не протянет. Точно так же и резервы мозга необходимый аспект устройства для нормальной работы.

Если гнать автомобиль на полном газу, долго он не протянет и много не проездит.

…Понятно, что все резервы мозга – необходимое условие для возможности кратковременного форсажа. Будь то наука, искусство, наслаждение или отчаянные поиски выхода из трудного положения. А возможность к экстремальным нагрузкам не значит ведь, что такие нагрузки надо тянуть постоянно.

Ум как способность все понимать есть величина самоценная.

Понимание лежит в основе всей человеческой деятельности в отличие от животной. Схватить дубину, развести огонь – сначала надо додуматься. А если способ тебе уже известен – сначала кто-то должен был додуматься, а ты используешь уже известное, применяешь результат чужого понимания.

Мудрецы почитались всегда, и всегда над ними с известным пренебрежением посмеивались, особенно богачи и владыки. «Если ты такой умный, то почему ты еще не богатый?» – характернейшая шутка эпохи американизма.

В самом деле, цель существования обычно виделась человеку в богатстве, власти, любви, силе, уважении окружающих, и в этом полагалось счастье. А понадобятся умники – найдем за деньги, за деньги воспользуемся их советом, их умом. Значит, я значительнее, если использую умника работать на себя, в своих интересах?

Да, умник может быть нищ, слаб, одинок и несчастен. Все он понимает, да сделать ничего не может (или не хочет). Что ж толку ему с его ума, которым пользуются (или не пользуются) другие?.. Сплошь и рядом умник не в состоянии применять свой ум себе на пользу.

Но сам процесс думанья, понимания, постижения ему отраден. И здесь он самоутверждается, осознает себя значительнее других, реализует свои возможности; и здесь закладывается база для всех действий человечества.

Его думанье может быть абсолютно бесполезным с прикладной точки зрения. Но если бы люди всегда не думали о чем ни попадя и не становились упертыми фанатиками своей мысли – не было бы вообще человечества со всеми его цивилизациями.

Из всех человеческих «специализаций» и функций главнейшая и первая – пониматель.

Ни в чем человек не признается так неохотно и нечасто (и всегда не совсем искренне), как в недостатке ума, в глупости. Звание дурака обида наиболее универсальная, независимо от образования, должности и возраста. Ум каждого – сам себе мера и оценщик, вместилище всего мира, сам для себя – данность, и осознать, что чего-то он не осознает, (то есть увидеть то, что есть сам твой орган зрения, прибегая к сравнению), разумеется, не может. Ему уже нечем: что осознает – то и вот оно, а чего не осознает – того уже и… нет вообще.

Любой человек хочет понять свою жизнь. Пока все хорошо – так вроде все и понятно, и думать нечего. А вот когда все плохо – он задумывается, как же так, и если не может разобраться сам, то идет к другу, советчику, психоаналитику, мудрецу. И просит объяснить, как же так жизнь-то устроена, что он так вделся.

Профессиональный аналитик – в политике, разведке, прессе, науке это профессиональный пониматель. Им уже платят прямо за это, а!

Вообще же есть подозрение, что пониматель – это соль земли.

Человеку свойственно хотеть понимать – вот так он устроен, создан, без этого его нет. Поэтому если кто-то занят только пониманием – он занимается самым важным делом в жизни. Это королевская профессия, выше нет.

А не хочешь – не ешь, дуракам, как известно, легче живется.

Мир познаваем или нет?

На этот вопрос из разряда вечных есть два с половиной ответа: да, нет, частично.

Агностики полагают, что мир непознаваем в принципе. Вот есть человеческие ощущения, весьма субъективные, а как все устроено на самом деле – черт его знает: копнешь чуть глубже, а там потемки и непостижимая тайна.

И когда они не могут дать ответ, как и почему устроено что-то в мире, они говорят, что это невозможно понять ограниченным человеческим разумом, а есть нечто высшее и безусловное: Божественная искра, или Тайна мироздания, или Категорический императив, или Высший закон морали. А кто этого не понимает – тот просто примитивный человек, мыслит вульгарно, чего-то ему от природы духовно недодано.

Гностики, в противоположность им, полагают, что мир постигаем разумом. Необходимо оговорить, что гностиками назовем здесь для простоты не древних христианских философов, как обычно принято, а тех, кто придерживается гносеологии – теории, в общем, познаваемости мира.

В обыденной жизни все люди – гностики. Они учат астрономию, химию, психологию, сопромат, не говоря о правилах дорожного движения, и способны объяснить или предсказать разные явления, исходя из научных данных, из объективного знания. Метеопрогноз, конструирование корабля, приличное поведение в обществе, чтоб не выгнали вон, – на таком уровне человек понимает, как что устроено.

А если он чего-то не понимает в науке или технике, он просто говорит, что тут наука еще не в курсе дела. Надо бы разобраться. И начинает разбираться. Потому что наука имеет дело с объективными критериями и базируется на рациональном знании.

А вот если он чего-то не понимает в областях духовных, гуманитарных, он впадает в пессимизм относительно своих умственных способностей. А поскольку сам себя дураком никто признавать не любит, то индивидууму тут свойственно проповедовать ограниченность ума человечества вообще. И вместо поисков ответа закрывать дыру в неведомое ширмой неких высших и незыблемых иррациональных ценностей типа Морали.

И то сказать, какие объективные критерии в том, что воспринимается на уровне: приятно – неприятно, нравится – не нравится, хочется – не хочется. Поэтому когда речь заходит о любви, красоте, искусстве – все люди на самом обыденном уровне делаются агностиками: непостижимы, понимаешь, умом движения сердца человеческого.

Пробовали, конечно, эти духовные ценности объяснить простыми материальными причинами – для размножения, для дружного выживания рода в суровых условиях, для побуждения к дальнейшему росту и развитию. Не получается. Зачем любовь гомосексуалистов, зачем поп-музыка, зачем быть честным среди лгунов и воров?..

Мы исходим только из следующего. Если мир непознаваем, то не фиг и дергаться. Выпьем и закусим.

Если мир познаваем, так мы его и познаем.

Если мир познаваем частично, то предел этой части неизвестно где, а в том, что познание бесконечно, ничего оригинального нет.