Избранные произведения в 2 томах (комплект)

Я солдат
Недоношенный ребёнок войны
Я солдат
Мама залечи мои раны
Я солдат
Солдат забытой Богом страны
Я герой
Скажите мне, какого романа
5'nizza, "Солдат"
Думаю, этот текст идеально подходит в качестве эпиграфа. И теперь я понимаю - какого романа...
Эту книгу я добавила в виш сразу. Как только прочитала Эрих Мария Ремарк - Три товарища . Там был один, совсем небольшой кусочек воспоминаний Робби о войне - но он был таким пронзительным... Не очень люблю прозу о войне - но очень доверяю автору.
Эта книга - о Первой Мировой войне. Рассказчик Пауль и его друзья-одноклассники - вчерашние мальчишки 18-19 лет, которых сразу после школы призвали на фронт. Встречают они читателя уже не новобранцами, поэтому о войне уже кое-что поняли - и нам расскажут.
Очень уж у книги кардиограммный ритм. Встречают нас солдаты - довольные: они наелись, прям от пуза. Как мы поймем, бывает это ой как нечасто. Сытый солдат - благостный, шуточки-прибауточки... И тут - кидают на передовую. Думаю, одна из самых по-настоящему жутких сцен в литературе - это крики раненых лошадей

Аааа - как же это было страшно! Буквально чувствуешь эти передвижения героя по окопам под обстрелом - и сердце начинает биться... То Пауль рассказывает о ранениях, трупах и трупных газах - и тут: "Над окопом летают две бабочки". Какие еще бабочки?! Как какие - крапивницы. До наступления была, наверно, моя любимая сцена - когда подвезли новобранцев, и один от страха подкатился Паулю под мышку. Не подумайте ничего - он просто был совсем мальчишкой и хотел к мамочке. А Пауль приладил ему каску к мягкому месту - чтоб не ранило туда, а то очень болезненно будет.
Очень чувствуется этот кардиограммный ритм книги. Хорошо покушали/отдохнули - передовая, удалось гусей раздобыть - назавтра хлебаем баланду. Хорошо, что рядом товарищи - а то собственные мысли порой мучительнее ранений. Даже увольнение не особо помогает. Условная серия называется "Потерянное поколение". Наши герои, которые ушли на фронт совсем мальчишками - практически и корней не имели, кроме родителей и возлюбленных, ни профессии, ни целей. И война оторвала их и потащила. Особо не пригодились им ни школьные знания (парни задорно над ними ёрничают), ни то, чему учили на курсах: марширование, козыряние. Война научит своим премудростям. Очень мне запомнилось, как ярко и образно это же описал Юрий Владимирович Никулин в Юрий Никулин - Почти серьезно . Когда фронтовики - красавцы, в шинелях, победители - ходили, искали работу. Но у них - ни образования, ни профессии, и к новым порядкам они совсем не готовы приспосабливаться.
Не искала я в книге недостатков - да и не собиралась. Хотя много в ней как похабных вещей (мужики ж), так и довольно неприятных. Вши, крысы. Но герои сами просят не сильно осуждать их за прагматизм, порой граничащий с цинизмом - война научила. С тех пор, как пронзительный крик

Прилетел мне прямо в сердце - я не могу быть объективной. Автор не оправдывал, не обелял и не сгущал - он просто показал, как это было. Когда ад творится если не на передовой, то в душах - а в газетах пишут "На Западном фронте без перемен".
Но книга - не только и не столько об ужасах войны. Хочу сказать, что у Ремарка нужно поучиться - жить, и брать от жизни все. Даже в самые темные времена можно наслаждаться даже маленькими радостями: добыть гуся, покормить котенка, выспаться. Герои понимают, что не просто чувствуют дыхание смерти - а буквально играют с ней в кости. Жить может и очень страшно - но жить надо. Поэтому хочу посоветовать не только тем, кто готов встретиться с настоящими ужасами войны, а не просто "...без перемен". Но и тем, кто знает или готов узнать, что даже в самые беспросветные времена есть место жизни, воле и простым радостям. И позвольте закончить словами другой песни:
Пить будем, гулять будем,
А время придет - помирать будем
P.S. Слушала в начитке Максима Пинскера. И это было - моим лучшим решением. Читается книга довольно вязко и муторно, а вот слушается - влет. У чтеца - просто приятный голос, и он - невероятно старается. Просто исповедь от первого лица легче слушать, да и чтец отыгрывает для нас так душевные подъемы Пауля, так и глубокие провалы. Особенно ему удались - лихорадочные сцены передовой. Поэтому начитку Максима Пинскера - очень рекомендую.

Книга входит в цикл "Потерянное поколение" и словно продолжает первый роман автора "На западном фронте без перемен", вроде даже имена знакомые звучат, но это не точно, первый роман я читала год назад и имена уже подзабылись. Книга начинается с того, что Первая мировая война окончилась и немецкие солдаты возвращаются с фронта. Большая их часть совсем молодые, они ушли воевать со школьной скамьи как только достигли призывного возраста, это роднит их и особенно Эрнеста, от лица которого идёт рассказ, с главным героем предыдущего романа Паулем, вот его имя точно было упомянуто.
Да, солдаты возвращаются домой, война окончена, но она не оставляет их, их восприятие реальности отлично от тех, кто не воевал, они одновременно ожесточены и сломаны, стали более агрессивными и более чувствительными. И невозможно им объяснить что с ними стало тем, кто не пережил того же что и они. Даже родителям, даже супругам, нет слов, которые бы могли выразить пережитое, нет сил, чтобы обрушить на близких людей всю боль, страх, что живут в душе. Поэтому многие мучаются кошмарами, сходят с ума, кончают жизнь самоубийством. Страшно читать, страшно думать о подобном, хотя я тоже видела только мир и явно до конца не понимаю всего ужаса переживших войну.
Кроме описаний того, как Эрнест и его товарищи возвращаются в родной город и пытаются научиться снова жить, в романе присутствует масса воспоминаний о военном времени, а часто эти флэшбеки так сильны, что рассказчик перестаёт воспринимать реальность. Но не весь текст проникнут отчаянием и безнадежностью, встречаются и мирные описания или веселые, хотя и над ними довлеет тяжесть пережитого персонажами романа. Один из наиболее стойких и жизнерадостных друзей Эрнеста Вилли поразил меня своей речью в суде. Часть приятелей рассказчика более легко относятся к пережитому на войне, но часть переживают всё очень тяжело, а ведь есть ещё и покалеченные, их парад ближе к концу книги тоже произвёл тяжкое впечатление.
Но несмотря на общее гнетущее впечатление, книга стоит того, чтобы её читать, да и итог размышлений Эрнеста мне пришелся по душе.

«Почти ни один человек не думает о смерти, пока она не подошла к нему вплотную. Трагизм и вместе с тем ирония заключаются в том, что все люди на земле, начиная от диктатора и кончая последним нищим, ведут себя так, будто они будут жить вечно».

«Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав». Именно эта цитата сподвигла меня прочесть книгу. Честно говоря, ожидания не до конца оправдались. Порой у меня создавалось ощущение некой искусственности произносимых героями фраз, а также совершаемых ими поступков. Возможно, именно поэтому и не получилось принять описанную автором романтическую историю близко к сердцу. «Оба они были люди без будущего. Будущее Клерфэ простиралось до следующих гонок, а её – до следующего кровотечения». В любовь Лилиан я не очень поверила. Обещая выйти за Клерфэ замуж, героиня уже планировала в ближайшее время тайно сбежать от него. «Она видела не то, что есть на самом деле, и не то, что видели другие, а то, что хотела видеть». Лилиан почему-то была уверена, что смертельная болезнь даёт ей право не считаться с чувствами других людей. «Почему трагические ситуации часто бывают ещё и ужасно комическими?». «Всё зависит от того, откуда смотришь, - вот какие простые уроки даёт нам иногда жизнь». И эта непредсказуемая жизнь спутала все планы девушки, повергнув её в смятение. Ведь оказалось, что ближе к порогу смерти стоял именно Клерфэ, а не Лилиан. «Весь мир сошёл с ума. Умереть должна была она, а не он. Какая страшная комедия!».

«Место, где ты живёшь, не имеет ничего общего с самой жизнью».
«Всё не так плохо и не так хорошо, как это кажется. И нет ничего окончательного».

“Возвращение” по своей силе, пронзительности и глубине встало для меня в один ряд с моими любимыми романами Ремарка: “Время жить и время умирать”, “Искра жизни” и “На Западном фронте без перемен”. Ремарк, сам прошедший Первую мировую войну, очень тонко подмечает всё происходящее в душе человека, побывавшего в кровавой бойне военных действий. Военная тематика - это то, в чем он всегда и безусловно гениален.

“Возвращение” продолжает тему потерянного поколения - солдат, которые выжили, но оказались полностью неприспособленными к обычной жизни. Они действительно потерянные: они потеряли себя, свои цели, мечты и чувства, потеряли связь с прежним миром, со своими родными и близкими, потеряли свое место в этом чужом для них мире.

В романе “На Западном фронте без перемен” есть эпизод, где главный герой, возвращаясь в свой родной город на время отпуска, в первый же день ощущает свою неприкаянность и думает о скорейшем возвращении на фронт. Он пытается читать книги, которые раньше так любил, пытается общаться с семьей и знакомыми, пытается занять свой досуг, но каждый раз наталкивается на ощущение полнейшей безнадежности. Его связи со старым, прежним миром больше нет - всё заслонила собой война.

Эта тема и является центральной в данном романе: здесь Ремарк уже более детально и глубоко исследует феномен потерянного поколения

Повествование начинается с краткой зарисовки военной жизни, после которой сразу же следует объявление новости о заключении мира и окончании войны. Первая эмоция, возникающая у каждого солдата - это недоверие. Они просто-напросто боятся поверить в то, о чем так долго мечтали и чего ждали в течение долгих четырех лет.

Потом, на пути домой к ним наконец приходит чувство сумасшедшей радости, они изо всех сил рвутся к родному дому и своей семье. А на смену этим чувствам приходит разочарование.

“После стольких лет войны мы не так представляли себе возвращение на родину. Думали, нас будут ждать, а теперь видим: здесь каждый по-прежнему занят собой. Жизнь ушла вперед и идет своим чередом, как будто мы теперь уже лишние”.

Вдруг, оказывается, что на войне все воспоминания о прошлой мирной жизни гораздо ярче и прекраснее, чем сама эта жизнь.

"Я не могу понять, почему, стоя здесь, я не испытываю того же, что тогда, в воронках и бараках. Куда девалась та полнота чувств, все то трепещущее, светлое, сверкающее, все то, чего не выразишь никакими словами? Неужели в воспоминаниях было больше жизни, чем в действительности? Не обращались ли они в действительность, между тем как сама действительность отходила назад, все больше и больше выдыхалась, пока не превратилась в голый остов, на котором некогда развевались яркие знамена? Не оторвались ли воспоминания от действительности и не парят ли они теперь над нею лишь как хмурое облако? Или годы фронта сожгли мост к былому? Вопросы, все только вопросы… А ответа нет…".

Говорить с близкими не о чем: только с фронтовыми товарищами можно чувствовать такое единение и общность. С ними можно обсуждать то, что на самом деле важно.

Делать тоже нечего: оказывается, практически все доступные профессии бледнеют и меркнут перед войной, и кажутся чем-то вроде бессмысленной и бесполезной нелепицы.

Главный герой, получив место учителя в сельской школе, недоумевает: “Чему же мне учить вас? Рассказать вам, что в двадцать лет вы превратитесь в калек с опустошенными душами, что все ваши свободные устремления будут безжалостно вытравлять, пока вас не доведут до уровня серой посредственности. Рассказать вам, что все образование, вся культура, вся наука – не что иное, как жестокая насмешка, пока люди именем Господа Бога и человечности будут истреблять друг друга ядовитыми газами, железом, порохом и огнем?”

Как выжить в мире людей, насквозь пропитанных духом фальши и лицемерия?
“А теперь мы чувствуем всю фальшь, всю половинчатость, все спесивое ничтожество и беспомощное самодовольство этого мира, чувствуем с такой силой, что гнев наш переходит в презрение”.

Самый сильный и до боли пронзительный момент, показывающий всю ничтожность возвышенных речей о чувстве долга, национальной гордости и военных подвигах, заключен в словах одного из военных товарищей главного героя:

“Геройская смерть! Интересно знать, как вы себе ее представляете! Хотите знать, как умирал маленький Хойер? Он целый день висел на колючей проволоке и кричал, и кишки вываливались у него из живота, как макароны. Потом осколком снаряда ему оторвало пальцы, а еще через два часа кусок ноги, а он все еще жил и пытался уцелевшей рукой всунуть кишки внутрь, и лишь вечером он был готов. Ночью, когда мы смогли наконец подобраться к нему, он был уже продырявлен, как кухонная терка. Расскажите-ка его матери, как он умирал, если у вас хватит мужества!”

А каково, возвращаясь домой, знать, что то, ради чего ты воевал, это всего лишь пыль, облаченная в красивые и воодушевляющие слова? А Император, вдохновляющий свой народ на подвиги, предательски сбежал?

“А почему все это так, Георг, почему? Потому что «нас обманули, обманули так, что мы и сейчас еще не раскусили всего этого обмана! Нас просто предали. Говорилось: отечество, а в виду имелись захватнические планы алчной индустрии; говорилось: честь, а в виду имелась жажда власти и грызня среди горсточки тщеславных дипломатов и князей; говорилось: нация, а в виду имелся зуд деятельности у господ генералов, оставшихся не у дел”.

И даже громкое и торжественное слово “Революция” не принесет ничего нового для солдат, отдавших свое тело и душу во имя Отечества. Новая песня, да мотив у нее старый.

“Все пошло прахом – товарищеское единение изрешечено пулеметом, солдаты стреляют в солдат, товарищи в товарищей, все кончено, все кончено…”.

Что остается в таком случае нашим вернувшимся с фронта героям? Как говорит Альберт, всё дело в опоре. Надо, иметь в жизни что-то или кого-то, чтобы опереться и залечить хотя бы часть душевных ран. Чтобы это что-то или этот кто-то просто был рядом, придавал хоть какой-то смысл кажущемуся бессмысленным существованию и в нем можно было черпать силы и надежду.

Для кого-то это станет вторая половинка, для кого-то дети, третий увидит свет в конце тоннеля, найдя свое призвание, еще один будет искать ответы на свои вопросы в книгах, а кто-то просто будет пытаться жить, несмотря ни на что…

Роман оказался для меня очень тяжелым: меня окутывало то же самое чувство тоски, безнадежности, пустоты и отчаяния, которое испытывали Эрнст, Людвиг, Альберт и другие выжившие. Вся эта боль и тяжесть будто бы легли на мои плечи, каждое их слово отзывалось в моей собственной душе.

Разве это не удивительно, что автор может так писать, чтобы заставить тебя максимально полно почувствовать опыт другого человека, даже если ты не сталкивался ни с чем подобным в реальной жизни? Для меня это и есть самый главный признак таланта.

Читать такие книги нужно обязательно. Зачем? Чтобы воспитывать в себе чувство сострадания и милосердия. Чтобы быть настоящими людьми. Чтобы вечно помнить о тех, кому не удалось спастись от смертельного водоворота войны - и в числе них не забывать о тех, кто вернулся, но не смог жить.

“Я шел молча и с грустью думал о том, что от всей моей крылатой мечты о любви и жизни не осталось ничего, кроме винтовки, жирной девки да глухих раскатов на горизонте, к которым мы медленно приближались. Потом все поглотила тьма, пришли окопы, пришла смерть”.

Е.Агранович.
Это – исповедь человека, который потерял всё. Одна ночь – история жизни, рассказанная случайному встречному, одна ночь, в которой он боялся остаться один. Можно сказать, история одной любви, одной жизни. Длиной в одну лиссабоновскую ночь. Это – Ремарк. Это его тоска, это его потерянность в мире, где мы, по сути, всего лишь мушки:

Ремарк верен себе. Наверно, покажется, что все его истории повторяются, но на самом деле это не так. Каждая книга – это отдельная история в том времени, которое бесконечно мучило автора, которое заставило ужаснуться весь мир, забыть самого себя, но не побороло желание жить. Жить, когда знаешь, что жить невозможно, жить, когда знаешь, что умрёшь, но стараешься обмануть себя, и наслаждаешься последними днями. И Ремарк ещё не раз расскажет об этой жизни, потому что ему есть что сказать, потому что у каждого потерянного человека с чужим именем – своя история. Без имени, и, в общем, без судьбы.

Всего лишь одна ночь, а столько пронеслось, но то, что было сказано в эту ночь, уже никогда не оставит, как не оставит сам автор, всё больше захватывая своими печальными образами, воспоминаниями, размышлениями над судьбами минувшего столетия.

Продолжаю своё знакомство с автором и надо сказать , что несмотря на то,что книга оказалась морально тяжёлой - мне понравилось.

О сюжете пожалуй рассказывать не буду , лучше поделюсь своими эмоциями и мыслями после прочтения этой книги.  Поскольку она задела мои чувства очень сильно.

Может быть мои слова сейчас прозвучат банально ,но к сожалению просто по другому никак иначе не скажешь . Это уже прописные истины и от них никуда не денешься.

Надо ценить жизнь , каждое мгновение , каждый повод ,чтобы просто нормально жить , любить и радоваться. Как наша главная героиня данной книги. Хоть у неё и было мало времени , но она воистину отдалась моменту и радовалась всему ,что её окружало .

Честно сказать я немного была удивлена таким безпричино - безумному веселью , но потом  мне стало безумно жаль нашу девушку . Ведь столько она потеряет , когда пробьет последний час .

И поэтому я спокойно , но с потихоньку подступающими слезами,  продолжила читать эту книгу. Пусть финал истории очень сильно ударил по мне , но в моей душе появилась возможность  - изменить свою жизнь иначе , прожить её так как мне хочется , невзирая ни на что .

Конечно ,чтобы читать Ремарка нужно быть  более эмоцианально стойким человеком , хотя его книга  трагическая  ,  но она даёт право жить так как считаешь нужным лично для себя .

Я считаю , что такого автора невозможно забыть , если однажды уже познакомился с его книгой ( любой.  Обязательно продолжу знакомится с остальными его произведениями  и надеюсь,что книги его меня не разочаруют.

Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤️

Бессонные, болезненные, трепетные ночи-исповеди. Теплый полумрак стирает потихоньку тиканье часов, а в руках остывает чашка кофе. Скоро в окно заглянет зыбкое утро, буквально через час-полтора, но уснуть все еще невозможно. Слова слетают с губ, собираются в короткие тихие фразы, и в этом предрассветном откровении подчас надрыва больше, нежели в отчаянном крике. Цепляются, держатся друг за друга два человека, пытаются выплыть в штормовом море. Такие ночи или срывают с катушек, или спасают, они не терпят мишуры и позволяют увидеть истину… Я тоже пережила одну такую. Того, кто был рядом, уже нет, в ту комнату мне более и не вернуться, и слов не повторить, но десять с лишним лет не стерли ее из моей памяти, ведь та ночь помогла принять едва ли не лучшее решение в моей жизни.

Когда они встретились, ночь только развернула свои объятья над Лиссабоном. Один отчаянно стремился выжить, другой за жизнь уже более не цеплялся. Спасение одного в другом, а цена вроде не так уж и велика – побыть товарищем в ночи за пару билетов на спасительный пароход в Америку. Разве много за шанс попасть на ковчег, способный укрыть от потопа войны? За шанс просто покинуть проклятую Европу двадцатого столетия, в котором человек был уже ничем, а действительный паспорт – всем, в котором невинность – преступление, которое карается наиболее сурово… Никто не смог предсказать в минуту этого странного знакомства, что обещанный разговор по душам окажется одиссеей страха, бегства, бюрократизма, отчаяния и любви.
Казалось бы, не выбивающийся из общего ритма, страшный случай… Сколько похожих трагедий было в этот переломный момент истории? Сколько их было, людей, чудом сбежавших из нацистской Германии, переживших тягость утраты на чужбине, лишившихся опоры, простой возможности приклонить голову на родное плечо и поделиться горем? Многие и многие тысячи, среди которых испытания Йозефа и Хелен – капля в море. У них за плечами четыре года безмятежного общего брака, которые Йозеф даже сопоставить не может с пятью годами жизни в эмиграции. Кажется, жизнь развела, но нить лишь натянулась, не оборвалась, и Йозеф возвращается в родной Оснарбрюк, чтобы просто удостовериться, что жене ничего не угрожает. Он рассчитывал на минутную встречу, взгляд, брошенный издалека, а получил дни, недели, месяцы беспокойного горького счастья. Он любил ее, а она его, и ничего не было потеряно…
Достоверно и беспощадно воскресли в безмятежности настоящего эмигрантские будни с их безумием и агонией, которые известны мне уже по четвертому прочитанному роману Ремарка. Никуда не подевался и страх того, что история вполне может заново проделать этот крутой вираж… Достаточно ли повзрослело человечество, чтобы не повторить ошибок прошлого? И почти с той же силой, что и прежде, возникла душевная привязанность к автору, книги которого я раз за разом дроблю на цитаты, героям которого я верю и сочувствую до внутреннего содрогания… И все же кое-что ныне было не так. Не знаю, кого винить – роман или свою тяжкую рабочую неделю, но над этой книгой я заснула раза два, чего раньше в компании с Ремарком не припомню. И если за перипетиями Йозефа и Хелен, развитием их воскресшей в эмиграции любви я следила с большим интересом, то диалоги двух товарищей в ночи, а куда больше монологи Йозефа, призванные отразить его миропонимание и мироощущение, его бесконечное желание сразиться с мельницами времени просто заставляли клонить голову к подушке. При том, что повторное прочтение эпизодов на свежую голову лучшего результата не давало… Странная и грустная загадка. Пошатнулась ли моя вера в талант знаменитого автора? Конечно, нет.
Одна ночь длиной в жизнь, не миновавшая бесследно, оставившая привкус горечи на губах и запечатлевшая образ той самой единственной навеки… Пусть и в чужой памяти. Умеет Ремарк эмоционально и искренне, так, как может далеко не каждый автор, на примере одного человека отразить боль всего человечества, подарить надежду, а потом безжалостно отобрать ее, заставить думать полночи над судьбой беглеца без имени и над тем, какой мистической шлейф оставила после себя эта история любви.

Удивительный глубокий роман. Жаль, что не везде получилось идти с автором в ногу, но я ни капли не жалею, что пережила эту ночь.

Ночной Лиссабон. 1942-й год. Ярко горят такие непривычные для остальной Европы, прячущейся от воздушных налетов, беспечные огни. Неутомимыми светлячками заполонили они лабиринты лестниц и переулков, ведущих в гору. Манят они за собой, вдаль от набережной Тежу, в гавани которой стоит пассажирский пароход - последний шанс спастись от неумолимого потопа фашизма в далекой Америке. Редкие прохожие изменчивыми тенями движутся по узким извилистым улочкам города, растворяясь среди "пастельных" домов, украшенных нежной синевой изразцов.

Одну такую безымянную тень, что едва не утратила бдительность, засмотревшись на пароход, настигает другая и предлагает сделку. Обладатель паспорта на имя Иосифа Шварца - ценителя "картин тишины" и знатока импрессионистов Лувра - просит у незнакомого ему человека быть с ним до утра и выслушать все, что будет рассказано. Мизерная цена за надежду на спасение, за шанс на новую, более счастливую жизнь, за два билета на корабль. Разве есть возможность отказаться у человека, если разрешение на пребывание в Португалии истекает через несколько дней, никаких других виз больше нет и не предвидится, а последние деньги остались в знаменитом казино Эшторила - результат отчаянной попытки разбогатеть, чтобы получить шанс приобрести билет на последний рейс в Америку.

Идти в квартиру, где стоит дощатый гроб, не мыслимо, значит остается забег по злачным местам португальской столицы, среди которых закрытый русский клуб далеко не худший вариант. Оценив его, немецкие эмигранты придут к выводу, что спасавшиеся от революции люди лучше устроились в Европе, чем беженцы второй мировой. Ведь они стали эмигрантами на пятнадцать лет раньше.

По-своему, беженцам из уже не царской России повезло. Мир еще был способен на сочувствие. Им разрешали работать, выдавали документы. К середине двадцатого века гуманизма прибавилось только на словах. На деле же получалось - мир стал еще более циничным и равнодушным.

Есть определенная ирония в том, что бюрократическое безразличие к судьбам эмигрантов, бежавших от преследования нацистов, подтолкнула двух шагающих по ночному Лиссабону мужчин к искусству. В каждой стране, куда приводила их жажда спасения, они знали главным образом церкви да музеи – не потому, что так сильно любили Бога или искусство,

Череда утрат может подтолкнуть к обретению чего-то нового. К рождению нового я. К внутренней свободе. Освободить от склонности придавать важностью незначительным вещам. Из крота, пробиравшегося без паспорта через границы, сделаться вдруг птицей, не знающей уже никаких границ.

У раздавленного горем человек есть только ночь, чтобы удержать то, что удержать невозможно.

Без пересказа. Только мысли о романе и рассуждения, на которые толкнул Ремарк.
Сколько же кропотливой работы, сколько мыслей, чувств, встреч, картинок пришлось пропустить через себя Эриху Паулю Анне Марии Ремарку... Тяжелая повесть и тяжкое бремя...
Эрнст Гребер рядовой представитель потерянного поколения. Он едет в отпуск в гитлеровскую Германию из Восточного фронта, то бишь России. Но из ада прямиком попадает в город страха и сумасшествия. Мы не сможем взглянуть туда, где его не было. Мы не узнаем, умерли ли его родители, оставит ли он после себя наследника. Например, в "Жизнь взаймы" автор поведает нам и о том, чего не видел главный герой. А тут я, будто фронтовая вша, укромно припрятавшись в мундире, буду видеть и слышать только то, что окружает Гребера. О вше была шутка. Я была в герое, его мыслях, мозгах, чувствах, плоти и душе. Как тень и демон, как свет и ангел. Роман фундаментален, основателен и многогранен. Эрих бесподобно пронзительно, колоссально остро описывает события. С присущей ему психологией, с выворачиванием наизнанку состоянием души героя, он максимально приближает меня к действиям, буквально толкая в гущу событий... Его книги о войне как качественное кино, и даже лучше, ибо я люблю чувствовать под собственной кожей эмоциональные содрогания книжных героев. Это букинистический садизм по отношению к самой себе. Но без этого я и не притронусь к книге.
С присущей ему старательностью, Эрих кропотливо вырисовывает каждую мелкую деталь своего романа, каждый миг и взгляд, мгновенья и электрические мимолетные свечения -- он штрихует и оставляет блики в моей памяти. Мы так никогда и не поймем загадки человеческой сути -- человек и самый прекрасный, и самый ужасный. То, что творят люди, не имеет границы зла и декаданса, и в то же время души людские -- прекраснейшее и противоречивейшие из созданий Бога.
Сам Эрих воевал на передовой около двух месяцев еще в Первую Мировую, и, получив тяжелое ранение пятью осколками был освобожден от фронта. За взгляд, донесенный до читателя на бумаге, Эриха преследовали фашисты во главе с Геббельсом, активисты массово сжигали его романы, исполнители режима Гитлера травили его, очерняли, они устраивали различные ловушки, отрубили голову его сестренке Эльфриде Шольц. Во Вторую Мировую он эмигрировал в Америку. К счастью, этот Антивоенный Абсолютист своего времени не был годен к службе. Но опыт, пусть и короткий, выжег след в его душе. Он изуродовал, искалечил кусочек его Я. Это заметно по всем его произведениям, да и время было такое... Я уже писала в своей книге https://flibusta.su/book/71775-mezhdu-nami-voyna/ о том, что война уродует душу человека, войну невозможно пережить или забыть -- помимо абсолютного общного зла, это еще и душевный паразит индивидуума, что остается и терроризирует своего хозяина всю оставшуюся жизнь, где бы он ни был. Она диктует правила поведения тем, кто как-то пересекался с ней -- в тылу или на фронте.
Произведение показывает нам множество социальных примеров, интересные и плачевные, нет, скажу -- попусту созданные жизни, пущенные в расход гитлеровской машиной. Да нет же, вся история человечества -- это войны и уроки выживания. Это урок того, что человек рожден для того, чтобы... умереть, кануть в лету. Единственное, что принадлежит ему и никто не в силах это отборать -- Любовь. Это ощущение любви.
Продуманная и прагматичная любовь Эрнста и Элизабет не страстная, не первая умопомрачительная симпатия. Здесь два одиноких человека коллективным подсознанием создали Остров безопасности от Мирового Сумашествия. Человеку необходимо одобрение как воздух. Человек сойдёт с ума без счастья. Счастье -- это свобода, одобрение, безопасность и... еда. Её наличие, её обилие -- это еще одна гарантия, что ты Живёшь. В романах Ремарка присутствут халявная роскошь, как внезапно свалившаяся манна небесная, возможность ненадолго нарядиться в обманную мишуру пресыщенной богемной жизни.
Ремарк очень смел, раз писал на такие острые темы. Да, безусловно, появляющиеся в романе персонажи имели прототипы, как и случаи. Еврей Йозеф и его изуродованные пальцы, -- не сомневаюсь, даже уверена, -- эту картинку Эрих Мария подсмотрел в реальности и перенес на бумагу. Он описывал СС, разные типы личностей, их обилие -- от фанатиков правительства, пушечного мяса до русских крестьянок. Он виртуозно и нещадно кричит о чудовищности военного светопреставления, показывает всю непостижимость и уродливую ужасность боевых действий и их последствий. Описываемые фрагменты как шокирующие откровения. Ремарк выразился о фашизме нетипично -- их бесконтрольное, липкое зло, господствующее высокомерие, и абсолютнейшее бессердечие немцы смешали с бюрократией.
Ремарк сам был одинок в душе, это видно по героям его книг. Даже их ощущения эйфории, благоденствия и благодати -- всё рассмотрено под беспощадной призмой жалящего одиночества.
Диалоги персонажей как его собственный монолог, обращенный к нам. Такие книги нужно читать, не делясь на национальности. Делать выводы и просто быть благодарным Создателю за всё то, что имеешь.

Пауль Боймер - открывает автора, для меня это и есть автобиаграфичная составляющая романа, таким лично я вижу Ремарка, думаю именно поэтому в конце парень погибает без надежды на возвращение. Добрый, образованый юноша, которого сильно очерствила война. И кажется уже совсем ничего не страшно, но это всего навсего защита, панцырь... и как сильно под ним заморожена душа, но автор не дает ей шанса оттаять когда-нибудь позже, и уводит Пауля в небытие. Не знаю, может потому что пойти в глубь этого героя было бы слишком лично, слишком больно?

Франц Кеммерих - погибает почти в самом начале, и олицетворяет абсудр всего происходящего, для меня это смерть самой жизни, юности, свободы. Возникает большое сопротивление, так быть не должно, так быть не должно... Хрошо запомнилась эпопея с сапогами Франца, которые тот не хотел отдавать ровно до того момента, пока верил в жизнь.

• Я хотел стать главным лесничим.- Ты и сейчас можешь им стать, - утешаю я. - Существуют превосходные протезы, ты и не заметишь, что у тебя чего-то недостает. Их присоединяют к мышцам. У ручных протезов можно шевелить пальцами и работать, даже писать. К тому же постоянно изобретают что-нибудь новенькое.Некоторое время он лежит молча. Потом говорит:- Можешь взять мои сапоги, отдай Мюллеру.