Ваша оценкаГерои новой книги рассказов Ю. Казакова — люди вроде бы ничем не примечательные, незаметные. Но они никогда не идут на сделку со своей совестью. Это люди чуткие ко всему, что возвышает и облагораживает человека, люди страстно ненавидящие ханжество и пошлость, мелкое в жизни.
Рассказы отличаются точностью деталей, ёмкостью психологических характеристик.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,0
21 оценка
- 524%
- 457%
- 319%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 30Хотят прочитать 14
Рецензии
Аноним3 марта 2020 г.Счастью надо учиться
Читать далееНе знаю, буду ли я продолжать знакомство с творчеством Казакова, но для первого раза, определённо, знакомство получилось очень и очень успешным. Проза Казакова неимоверно притягательна и музыкальна; и я не совру, что во многих своих аспектах она перекликается с чувственной поэзией. Этот сборник рассказов - как калейдоскоп из цветных стёклышек жизни. Автор пишет о простых и будничных вещах, наполняя из поэтическим лиризмом, непритязательной теплотой образов, счастьем живой радости. Он пишет о деревне, о красотах Севера и морских пейзажах, о детстве, о любви, о животных. Каждый рассказ прекрасен по-своему, в каждом - многообразие и полнота жизни, яркость момента и подспудное стремление к счастью, пусть иногда и через суровые испытания и глухие жизненные невзгоды. В коротком рассказе "На полустанке", к примеру, мы читаем про любовь, преданную расставанием. В рассказе "Голубое и зелёное" - про такое нежное и хрупкое чувство как первая любовь, которая так редко бывает "на всю жизнь", но делает нас счастливыми и оставляет светлые воспоминания. Юная же, пылко влюблённая семнадцатилетняя Манька из одноимённого рассказа всем своим глупым жарким сердцем стремится к своему неотёсанному Перфилию, отчаянно путаясь в сокрушающей ревности и стеснительной целомудренности. А в рассказе "Некрасивая" мы читаем про стремление быть любимой, которое наталкивается на стену непонимания и невосприятия глухой и чёрствой души. Стремление к обретению смысла жизни - ещё одна тема авторских рассказов. Так, например, бродячий слепой пёс в рассказе "Арктур", обретает смысл жизни с появлением любящего хозяина и пробуждением охотничьего инстинкта. А в рассказе "Тедди" сбежавший из цирка медведь обретает смысл существования и волю к жизни с постепенным привыканием к жизни в своей натуральной среде обитания. Так что если вам отчаянно недостаёт гармонии в чём-либо - почитайте Юрия Казакова.
1349,4K
Аноним31 июля 2019 г.«Когда я читаю Казакова, я слышу музыку» В.В. Хоменко
Читать далееБожественная искра присутствует в рассказах этого удивительно лаконичного, глубокого и, несомненно, талантливого писателя, основной темой творчества которого является присутствие в каждом из нас вечного зова, необъяснимого томления, первобытной тоски, толкающих человека на поиск себя, своего места и своего счастья на этой земле, которые невозможно заглушить ни пьянством, ни распущенностью, ни стяжательством; «пробуждение к подлинному бытию»; «внушение нежности».
Идет мимо него жизнь! Что за звон стоит в его сердце и над всей землёй? Что так манит и будоражит его в глухой вечерний час? И почему так тоскует он и немилы ему росистые луга и тихий плёс, немила легкая, вольная, редкая работа?
…
Так почему же просыпается он, кто зовёт по ночам его, будто звёздный крик гудит по реке: «Его-о-ор!»? И смутно и знобко ему, какие-то дали зовут его, города, шум, свет.Зрелая, выверенная, пронзительно точная и тонкая проза Юрия Казакова – отнюдь не развлекающее чтиво, скорее наоборот, она является предтечей для тяжелых размышлений (о смысле бытия, о непостижимой и таинственной власти снов, об утекании времени и любви, о невидимой духовной связи и преемственности поколений, об отчем доме, о том, что предчувствие и ожидание счастья гораздо больше его самого, о некоем тайном предчувствии и предопределении тяжкой судьбы и многом другом) и самокопания, поэтому противопоказана идейным, отчаянно правильным, а также незрелым умам, подверженным юношескому максимализму.
Поскольку не обладаю одаренностью словом, то для полноты картины приведу несколько прекрасных цитат автора:
… главное в жизни – не сколько ты проживешь: тридцать, пятьдесят или восемьдесят лет, - потому что этого всё равно мало и умирать будет всё равно ужасно, - а главное, сколько в жизни у каждого будет ТАКИХ ночей.
Куда же это всё канет, по какому странному закону отсечётся, покроется мглой небытия, куда исчезнет это самое счастливое и ослепительное время начала жизни, время нежнейшего младенчества
Ничто не вечно в этом мире, даже горе. А жизнь не останавливается. Нет, никогда не останавливается жизнь, властно входит в твою душу, и все твои печали развеиваются, как дым, маленькие человеческие печали, совсем маленькие по сравнению с жизнью. Так прекрасно устроен мир.Если вы всё ещё сомневаетесь, читать ли Юрия Казакова, то привожу воспоминания его выдающихся современников.
5 февраля 1958 года К.Г. Паустовский потрясенно пишет Ю. Казакову: «Я не могу без слёз читать ваши рассказы. И не по стариковской слезливости (её у меня нет совершенно), а потому, что счастлив за наш народ, за нашу литературу, за то, что есть люди, способные сохранить и умножить всё то, что досталось нам от предков наших – от Пушкина до Бунина. Велик Бог земли Русской!»
В январе 1983 «Юрий Нагибин. Дневник» : «Сегодня мне сказали, что в каком‑то захолустном (?) военном госпитале, в полной заброшенности, умер Юра Казаков. Он давно болел, лежал в больнице, откуда был выписан досрочно «за нарушение лечебного режима», так это называется. Вернулся он на больничную койку, чтобы умереть. Вот и кончилось то, что начиналось рассказом «Некрасивая», который он прислал мне почтой. Я прочел, обалдел и дал ему срочную телеграмму с предложением встречи. В тот же вечер он появился в моей крохотной квартире на улице Фурманова, в доме, где некогда жила чуть не вся советская литература. Сейчас этот дом (исторический в своем роде) снесен, а на месте его пустота. Помню, он никак не мог успокоиться, что в нашем подъезде жил недолгое время Осип Мандельштам, а в соседнем — жил и умер Михаил Булгаков. С напечатанием «Некрасивой» ничего не вышло (рассказ появился, когда Юра уже стал известным писателем), а с другими рассказами Казакова мне повезло больше. Я был не только разносчиком его рассказов, но и первым «внутренним» рецензентом в «Советском писателе», и первым «наружным» (раз есть внутренний, должен быть и наружный) рецензентом на страницах «Дружбы народов». И не только первым, но и на долгое время единственным, кто его книгу похвалил. Критика с присущей ей «проницательностью» встретила Ю. Казакова в штыки.
Мы подружились, вместе ездили на охоту, где Юра всегда занимал лучшие места. Он даже пустил про меня шутку, что я люблю сидеть спиной к току. Впрочем, так однажды и было. В Оршанских Мхах разгильдяй егерь оборудовал только один шалаш. «С-старичок, — мило заикаясь, сказал Юра. — Ты ведь не охотился на тетеревов, а я мастак. Дай-кась, я сяду поудобней». Через день на утиной охоте нам опять пришлось довольствоваться одним скраднем. Юра сказал: «С-старичок, ты утей наколошматил будь здоров. А я — впервые. Дай-кась мне шанс», — и сел «поудобнее», так что я опять оказался спиной к охоте.
Литературная судьба Юры, несмотря на критические разносы, а может, благодаря им, сложилась счастливо: его сразу признали читатели — и у нас, и за рубежом. В ту пору критическая брань гарантировала признание. Мой друг не ведал периода ученичества, созревания, он пришел в литературу сложившимся писателем, с прекрасным языком, отточенным стилем и внятным привкусом Бунина. Влияние Бунина он изжил в своем блистательном «Северном дневнике» и поздних рассказах.
Он никогда не приспосабливался к «требованиям», моде, господствующим вкусам и даже не знал, что это такое. Правда, одно время вдруг принялся сочинять для «Мурзилки» правоверные детские рассказики, но чаще всего делал это так наивно неумело, что в редакции радостно смеялись, и он — следом за другими. Слово было дано ему от Бога. И я не встречал в литературе более чистого человека. Как и Андрей Платонов, он знал лишь творчество, но понятия не имел, что такое «литературная жизнь». И она мстила за себя — издавали Ю. Казакова очень мало. Чтобы просуществовать, пришлось сесть за переводы, которые он делал легко и артистично. Появились деньги — он сам называл их «шальными» ибо они не были нажиты черным потом настоящего литературного труда. Он купил дачу в Абрамцево, женился, родил сына. Но Казаков не был создан для тихих семейных радостей. Всё, что составляет счастье бытового человека: семья, дом, машина, материальный достаток, — для Казакова было сублимацией какой‑то иной, настоящей жизни. Он почти перестал «сочинять» и насмешливо называл свои рассказы «обветшавшими». Эти рассказы будут жить, пока жива литература.
Мы почти не виделись, но порой меня настигала душевность его нежданных грустных писем. Однажды мы случайно встретились в ЦДЛ. Ему попались мои рассказы о прошлом и, что случалось не часто, понравились. Он сказал мне удивленно и нежно: «Ты здорово придумал, старичок!.. Это выход. Ты молодец!» — и улыбался беззубым старушечьим ртом. Значит, он искал тему, искал точку приложения своей вовсе не иссякающей художнической силе.
Я стал шпынять его за молчание. Кротко улыбаясь, Юра сослался на статью в «Нашем современнике», где его отечески хвалили за то, что он не пишет уже семь лет. Убежден, что за Казакова можно было бороться, но его будто нарочно выдерживали в абрамцевской запойной тьме. Даже делегатом писательских съездов не избирали, делали вид, что его вовсе не существует.
Мне врезалось в сердце рассуждение одного хорошего писателя, искренне любившего Казакова: «Какое право мы имеем вмешиваться в его жизнь? Разве мало знать, что где-то в Абрамцеве, в полусгнившей даче сидит лысый очкарик, смотрит телевизор, потягивает бормотуху из компотной банки и вдруг возьмет, да и затеплит «Свечечку»».
Какая деликатность! Какая уютная картина! Да только свечечка вскоре погасла…
Казалось, он сознательно шел к скорому концу. Он выгнал жену, без сожаления отдал ей сына, о котором так дивно писал, похоронил отца, ездившего по его поручениям на самодельном мопеде. С ним оставалась лишь слепая, полуневменяемая мать. Он еще успел напечатать пронзительный рассказ «Во сне ты горько плакал», его художественная сила не только не иссякла, но драгоценно налилась…
Ходил прощаться с Юрой. Он лежал в малом, непарадном зале. Желтые, не виданные мной на его лице усы хорошо гармонировали с песочным новым сертификатным костюмом, надетым, наверное, впервые. Он никогда так нарядно не выглядел. Народу было мало. Очень сердечно говорил о Юре как‑то случившийся в Москве Федор Абрамов. Назвал его классиком русской литературы, которому равнодушно дали погибнуть. Знал ли Абрамов, что ему самому жить осталось чуть более полугода?
Не уходит из памяти Юрино спокойное, довольное лицо. Как же ему всё надоело. Как устал он от самого себя.
ПОЗДНЯЯ ЗАПИСЬ (в виде исключения сделал перенос)
Мы упустили Юру дважды: раз — при жизни, другой раз — при смерти. Через несколько месяцев после его кончины я получил письмо от неизвестной женщины. Она не захотела назваться. Сказала лишь, что была другом Ю. Казакова в последние годы его жизни. Она написала, что заброшенная дача Казакова подвергается разграблению. Являются неизвестные люди и уносят рукописи. Я немедленно сообщил об этом в «большой» Союз писателей. Ответ — теплейший — за подписью орг. секретаря Ю. Верченко не заставил себя ждать. Меня сердечно поблагодарили за дружескую заботу о наследстве ушедшего писателя и заверили, что с дачей и рукописями всё в порядке. Бдительная абрамцевская милиция их бережет — совсем по Маяковскому. И я, дурак, поверил.
Недавно «Смена» опубликовала ряд интересных материалов, посвященных Юрию Казакову, и среди них удивительный, с элементами гофманианы или, вернее, кафканианы незаконченный рассказ «Пропасть». А в конце имеется такая приписка: «В этом месте рассказ, к сожалению, обрывается. Злоумышленники, забравшиеся в заколоченную на зиму дачу писателя, уничтожили бумаги в кабинете. Так были безвозвратно утрачены и последние страницы этого рассказа».
Что это за странные злоумышленники, которые уничтожают рукописи? И как забрались они в «заколоченную на зиму дачу», которую так бдительно охраняла местная милиция, а сверху доглядывал Союз писателей? Что за темная — из дурного детектива — история? И почему, наконец, никто не понес ответственности за этот акт вандализма и гнусную безответственность? Много вопросов и ни одного ответа.
Летом 1986 года мы с женой поехали в Абрамцево, где с трудом разыскали все так же заколоченную, теперь уже не на зиму, а на все сезоны, дачу посреди зеленого заросшего участка. В конторе поселка пусто, немногочисленные встречные старушки, истаивающие над детскими колясками, не знали, где находится милиция, а в соседнем абрамцевском музее Казакова едва могли вспомнить. Какое равнодушие к писателю по меньшей мере аксаковского толка!
Мрачная, заброшенная дача произвела гнетущее впечатление каких‑то нераскрытых тайн».Р.S: Это бывает редко даже у гениев – эта внезапная божественность слова.
Юрий Казаков424,3K
Аноним8 декабря 2023 г.В ожидании счастья
Читать далееВ рассказе тонко переданы переживания героини – Сони, получившей педагогическое образование и проживающей два года при школе, где она учительствует. Почти все подруги-однокурсницы повыходили замуж. А Соня тоже мечтает о любви, о счастье, однако ни с кем ещё она не встречалась. Ни разу никто из парней не обратил на неё внимания: ни во время учёбы, ни в этом селе. Нецелованная одинокая девушка страдает от комплекса неполноценности, у неё заниженная самооценка, себя она считает некрасивой, совсем непривлекательной.
Соню пригласили на свадьбу. Всем вокруг весело, а ей тоскливо, сердцу больно от обиды, что никто её не приглашает танцевать, никого она не интересует.
Её познакомили с ветеринаром Николаем. Однако он недолго ухаживал за нею, вскоре покинул. Автор показывает состояние героини. Она презирает окружающих, презирает и жалеет себя.
Покинув дом, где гости продолжали праздновать, Соня не сдержалась и разрыдалась в окружающей темноте.
В конце концов получилось так, что Николай появился, проводил её. Полез с поцелуями. Пригласил на следующий день на свидание. И хотя вёл он себя грубовато, Соню это приключение взволновало, и «она почему-то подумала, что влюблена». Момент иронии сменяется затем сочувствием автора к своей героине. На другой день ей пришлось пережить разнообразные чувства, горечь и душевную боль. Николай оказался нечутким человеком, проявил равнодушие. Здесь читатель может подумать: стоит ли страдать от этого, наоборот, хорошо, что несосотоявшийся кавалер не обесчестил её. А ведёт он себя так потому, что тоже имеет проблемы.Соня преодолела горечь, обиду и чувство унижения. Всё-таки она девушка сильная духом, подумает читатель. Хочется верить, что такая девушка получит своё счастье, найдётся человек, который оценит красоту её души.
Психологическое произведение.181K
Цитаты
Аноним12 апреля 2014 г.Он думал, как странно устроен человек. Что вот он юрист и ему уже тридцать лет, а ничего особенного он не совершил, ничего не изобрел, не стал ни поэтом, ни чемпионом, как мечтал в юности. И как много причин у него теперь, чтобы грустить, потому что жизнь не получилась, а он не грустит, его обыкновенная работа и то, что у него нет никакой славы, вовсе не печалит, не ужасает его. Наоборот, он теперь доволен и покоен и живет нормально, как если бы добился всего, о чем ему мечталось.
191,8K
Аноним21 августа 2023 г.Читать далееОна вдруг увидела пронзительную красоту мира, и как, медленно перечеркивая небо, валились звезды, и ночь, и далекие костры, которые, может быть, чудились ей, и добрых людей возле этих костров и почувствовала уже усталую, покойную силу земли. Она подумала о себе, что она все-таки женщина, и что, как бы там ни было, у нее есть сердце, есть душа, и что счастлив будет тот, кто это поймет. О! Тупой, тупой дурак - какую силу и прелесть чувствовала она в себе, как легко и яростно стало ей, как решительно зашагала и как, наверное, хороша стала в
темноте - одинокая под полыхающими, падающими звездами.146,6K
Аноним13 декабря 2014 г.И откуда знать, почему нам так тоскливо в ноябре? Почему так жадно ездим мы на концерты, в гости друг к другу, почему так любим огни, лампы? Может быть, миллион лет назад люди тоже засыпали на зиму, как засыпают теперь медведи, барсуки и ежи, а теперь вот мы не спим?
"Свечечка"
125,2K
Подборки с этой книгой
Библиотечные полки
- 3 333 книги
Моя коллекция иллюстрированных книг
- 5 872 книги
Казаков Юрий Павлович, советский последователь Бунина и Чехова.
- 46 книг
20 век
- 300 книг
Короткие повести и рассказы
- 24 книги
Другие издания
