Третий в пятом ряду. В тылу как в тылу. А тем временем где-то

<<Не испытаешь сам - не поймешь!» - как-то услышала я. Но была не согласна. Чтобы сочувствовать чужим бедам, не обязательно иметь опыт собственных горестей.

В опасные и даже безнадежные минуты человек ищет надежду.

Мне хотелось, чтобы Геннадий занимался в жизни одним, а увлекался чем-то другим. Он подчинился... И тогда угасло то главное, что озаряло его. Мне стало скучно. Я поняла, что свет все-таки был, лишь тогда, когда он угас.

Какое для Геннадия счастье, что я ушла от него! этой мыслью я, наверно, хотела угодить своей совести,

Я еще не знала в ту пору, что на благородных фанатиках, чем бы они ни занимались, держится мир. И что лишить таких людей фанатизма все равно что плеснуть водой на костер.

Его профессиональные заботы я нарекла «четвероногими увлечениями.

Неужели непременно должна случиться трагедия, чтобы мы поняли, кто может пас от нее спасти?

Когда выяснилось, что Геннадий, мой бывший муж, стал доктором паук, крупным ученым, я решила, что он прежде скрывал от меня свои способности. На самом же деле это я скрывала его способности и его характер от него самого.

Я давно сделала для себя правилом: не заставлять других пере- живать то, что могу пережить сама.

Таксисты целые дни вслушиваются в чужие истории - и оттого становятся всему на свете привыкшими, либо восприимчивыми" чуткими.